Мысли падшего.

Больше всего Союз ненавидел войну. Все эти воспоминания были для него мучительной пыткой. Столько ужаса, боли, пыли они в себе несли. Но он ведь выиграл эту войну, зато сколько пришлось отдать за эту победу, сколько он видел во время этого события, сколько пережил и ничего, фактически, не получил. Получить лишь небольшой кусок Прусского государства, его столицу – Кенигсберг, переименованный позже в Калининград. И, по сути, все. Мало, слишком мало, для такого вклада, а все почему? А потому что им воспользовались, а кто? Его так называемые «союзники». Самая большая его часть – Россия, в ней был центр державы, к ней было самое большое внимание со стороны иностранцев, и ей всегда пользовались, пользовались до его прихода и после развала СССР. А почему? Потому что наивный Брагинский надеялся на сотрудничество, на процветающее сотрудничество, которое следовало бы за помощью какому-либо государству. И он всегда тянулся, тянулся к другим, но был и самостоятелен. И все вроде бы прекрасно, если бы не было столь грустно. Благодаря кому собственно он, Союз, пришел власти? Благодаря партии большевиков, но откуда они получали деньги на свою партию? Из-за границы. И Англия с США явно не стояли тогда в стороне, а зачем им это нужно? Хотели помочь русскому пролетариату подняться на ноги и организовать сильное государство? Нет, вовсе нет, а что тогда? Ясно ведь, как майский день, развал Империи пошел бы им, и не только им, на руку. Чем? Он надеялся на слабую страну. Но Союз не стал таким, он расцвел, приобрел силы и стал сверхдержавой. Подперев подбородок одной рукой, Иван сверлил взглядом стену, второй он лениво простукивал кортиком по щелям, что были между плиткой. А что же США представляло собой, для него, в общем? Ничего, Союз не разделял любви к нему, той любви, которые испытывали некоторые его начальники. Он не терпел капиталистов и демократов, он знал, что демократия – поганая вещь, если ее не умеют проводить. А его руководители не смогли бы, но все-таки решились.. Вызывает приступ смеха. Керкленд, Джонс – всплывали в глазах их улыбающиеся лица, а после совсем неожиданно.. и Третий Рейх. Заставляет умолкнуть его смех. Сколько приходилось ему его видеть, он всегда был холоден. Он был высокомерен, расчетлив, спокоен он был его единственным достойным противником. А эти его глаза, слишком светлые, но чересчур яркие, выделяющиеся. Жесток, крепок и своенравен, Рейх следовал за своей идеей, следовал по трупам, по ровным дорогам, был действительно ей предан, но предан только ей. Сейчас у Вани столько времени все осознать, и теперь он просто не понимает: зачем ввязался в войну? Он ведь готовился к ней, был готов, да, да, да, он знал, что примет участие.. Даже больше, он собирался напасть первым, но предательское окружение отца, улетевшая информация в тыл будущего врага, поэтому Рейх и его фюрер опередили их в объявлении войны. И лишь сейчас у Романовского в голове играл навязчивый вопрос: а почему не получилось бы союза? Разность политических позиций? Чушь, в их программах было сходство, и при желании они могли бы найти что-то. Непереносимость Третьим Рейхом так называемых «низших» рас? Это бред. В состав СССР входили страны жителями, которых являлись представители низших рас, например Кавказцы и Прибалты, но большая часть славяне, а они тоже относятся к.. арийцам, так что и в этом проблемы нет. А ведь так казалось, что они не переносили именно русских. Союз не расист и не нацист, конечно, просто ему обидно и неприятно, хотя неприятно - мягко сказано, ведь после этих мыслей кортик полетел в стену. Нет, не то чтобы все солдаты немецких войск были монстрами или беспощадными убийцами, конечно были и хорошие, помогающие его народу. Были, но.. Черт, ведь и само его правительство считало немцев, в особенности правительство Рейха, страшными людьми и дел с ними иметь не хотело. Но пакт был подписан, потом нарушен. Кто в этом виноват? Что бы ни говорила история, СССР был виноват в этом. А ведь немного постараться и союз у них бы вышел. Возможно процветающим, но, видимо, для этого было рано. Тогда, а сейчас уже поздно. Иван впал в глубокие раздумья, кажется, что кто-то кладет руку на плечо, но это было им проигнорировано. Старые, испорченные и размытые временем воспоминания крутились в его голове. Война. Бомбежки. Окружение. Планы. Разведка. Раненные. Дезертиры. Пленные. Проигрыши. Ничьи. Наступления. Победы. Красное знамя. А за кого шли его солдаты? Нет, не за знамя и не за красную власть, шли за родную землю, за матерей и детей, хотя был и те, кто бился ради красных, но.. Тяжелый вздох. А что потом? Парад. Речи восхваления от верхов. Конференции, от которых не было толка. А после смены главы США можно забыть о сотрудничестве. Все больше и больше дел на людей, на невинных советских граждан. Пополнение лагерей. Почему? Почему его не погрузили в состояние комы? Хотели, чтобы он убил себя этими воспоминаниями? Не выйдет, он пережил критику в сторону своей политики, он переживет и ту грязь, что льют на страницы его истории сейчас. Кажется, что палата катастрофически уменьшается. Становится тяжело дышать. Брошен. Разбит. Разграблен. Очернен. Вновь остается в палате. Вновь погружается в беспокойный сон. Сон, что будет добивать те руины, которые от него остались.