Несерьезность

Как хорошо в летний день прогуляться с друзьями по улицам родного города. А еще лучше, когда гуляешь не днем, а ночью. Не смотря на яркость огней ночного города, все равно видны звезды. Их совсем мало, но они есть. Так думала Женя, растянувшись на каменном ограждении моста. Где-то через час подойдет к окончанию Ее день. День рождения. Перевернувшись на живот, Женя огляделась. Вокруг, не смотря на позднее время, было достаточно много людей. Правда, некоторые поспорили бы насчет последнего. Как только не называли друзей Жени: бродяги, безответственные личности, сучности… Но было и одно общепринятое название: неформалы. А именно: уличные музыканты, аскера, фаерщики… аскеров еще называли «шапочниками», из-за того, что бегали вокруг прохожих с кепками и шляпами, выпрашивая деньги на поддержку музыкантов. Иногда встречались представители хиппи, панков… но чаще металлисты. Вечно пьяные, небритые, безработные, но веселые. В этом кругу общения были и дети пятнадцати лет, и «мынестарики» пятидесяти. Женя была ближе к первым – сегодня ей исполнилось семнадцать, и на данный момент она была единственным трезвым человеком в этой компании. Ее родители не волновались за нее, сидя дома, потому что они тоже раньше были из сей тусовки, но потом ушли. Но тягу дочери к этому… обществу, понимали. Женя знала, что они сами позвонят, только если она не появится дома дня четыре. Правда, тогда ей можно смело заказывать гроб, или валить из города… - Женька! – в компании, наконец, вспомнили, за кого они пьют сегодня, и к девушке тут же подошел… подплыл представитель оной. – Ты чего скучаешь?! - Да вот думаю… - Кто тебе разрешил? – тут же перебил ее какой-то парень, даже прозвища которого девушка не помнила. - Мама! – беззлобно рявкнула девушка, и парень тут же изобразил на лице испуг. Понятно, Джасю он знает. Джася – это прозвище Жениной мамы в рядах неформалов. Мало кто не знал вспыльчивую, всегда готовую отвесить оздоровительного пинка, Джасю. - Это весомый аргумент! – наблюдавший за этим двадцативосьмилетний мужчина, подплывший первым, вставил свою реплику. - А то! – фыркнула Женя, поправляя короткие, по плечи, ярко рыжие волосы. – Ладно, Волк, я все же домой. Утомили вы меня! А следующие полчаса ушли только на прощание. К каждому из этой толпы нужно было подойти и простить… в смысле обнять и попрощать. Дома никого не оказалось – родители без предупреждения ушли куда-то справлять очередное рождение дочери. Поэтому, пожав плечами, девушка легла спать. День был действительно утомляющим. Утро пришло внезапно. В смысле, когда солнце светит прямо в глаза, сложно не проснуться. - Вот говорила мне мама – закрывай перед сном шторки, так нет… нам же лень… - проворчала Женя, сонно открывая глаза и прикрываясь рукой от солнца. А вот тут ее ждал сюрприз: на краю кровати сидело нечто. Выглядело это нечто как средних размеров серый кот, только длинный, тонкий хвост, покрытый короткой мягкой шерсткой, заканчивался большой и пушистой кисточкой. Существо смотрело на Женю янтарными глазами и чуть дергало хвостом. - Что тебе нужно, грязный извращенец? – лениво зевнула девушка, натягивая одеяло до самого носа. Нет, она не стеснялась привычки спать голой, просто с утра было зябко. Кот – пока будем называть его так – возмущенно фыркнул, но все же не смог не признать: - Отличная выдержка. - Не-а, наглость – второе счастье! – снова зевнула Женя, даже не подумав удивиться тому, что Это еще и разговаривает. Несколько мгновений кот ошарашено моргал, а затем, кашлянув, все же решил сделать то, зачем он пришел: - Я принес тебе подарок. Эта книжка описывает твое будущее, - над кроватью повисло нечто похожее на толстую тетрадь. Рывком сев на кровати, девушка схватила тетрадь и повертела ее. - А что такая тонкая? – не дожидаясь ответа, Женя пролистнула на самую последнюю страницу. На белоснежном листе алела жирная надпись: «18. 06. 2014. Совершила самоубийство в возрасте девятнадцати лет путем вскрытия вен. Причина: измена Григория Белодина» - Всегда знала, что Пакость – это пакость, - проворчала Женя. – Но все же – вскрытие вен… как не оригинально! Как я могла?! Кажется, кот ожидал не такой реакции. Об этом говорил судорожный кашель этого существа. - Слушай, котяра, а если я сделаю не так, а так… что-нибудь изменится?! – кажется, Женя забыла, что этот кот не из ее компании, поэтому, закончив активно жестикулировать и посмотрев на кота, она наткнулась на недоумевающий взгляд. Вздохнув, девушка попыталась объяснить попроще: - Если я сделаю не так, как написано в этой книге, последующие события изменятся? - Это не возможно! – кот даже махнул хвостом, пытаясь показать все эмоции. – Ели ты захочешь надеть юбку, а не джинсы, как написано тут, то либо колготки порвутся, либо юбка запачкается, и тебе все равно придется пойти в джинсах! - Ты думаешь, я не смогу пойти без колготок или в заляпанной юбке? – скептически заметила Женя, приподнимая одну бровь. – В крайнем случае, что мне мешает сказать всем, что я не хочу их сегодня видеть и остаться дома? - Ну… эээ… - кажется, такого кот не ожидал, поэтому начал заикаться и оглядываться, в поисках какой-нибудь поддержки. - В общем, так. Забери эту макулатуру, и дай мне поспать! – Женя кинула тетрадью в кота – последний еле успел поймать ее лапами. Отвернувшись от утреннего гостя, девушка завернулась в одеяло и закрыла глаза, уже потеряв интерес к этой книге и странному созданию. Ошарашено фыркнув, кот все же послушно исчез. *** В небесных чертогах Бога. Высокий мужчина в белых брюках и белой рубашке со смехом оторвался от разглядывания через зеркало комнаты со спящей там красноволосой девушкой. Рядом с ним, на столе, появился тот самый кот и кинул тетрадку на захламленную другими бумагами поверхность большого стола. - Что бы я еще раз сунулся к неформалам! - Они очень удивительные создания, - рассмеялся мужчина, рассеянно открывая эту самую тетрадку. – Ну, что я говорил?! Мужчина открыл последнюю страницу тетради. Так алела жирная надпись: «24. 07. 2048. Смерть в возрасте пятидесяти трех лет. Причина: автокатастрофа» - Но… как?! - И, чувствую я, это не последнее изменение в этой тетради, - засмеялся мужчина, захлопывая тетрадь. – Люди, а особенно такие непредсказуемые, сами делают свою судьбу, ежесекундно изменяя ее конец.