Условие спасения

*** — Достоинства не больше, чем у кошки, — усмехнулся Паша, внимательно всмотревшись в лицо Алисы после выброса семени. И нехотя потянул член из влагалища, дивясь мимоходом тесности канала, сдавливающего его член. Хотя чему тут удивляться, если канал совсем не разработанный. А может Алиска ещё и упражнениями Кегеля баловалась. Она такая. Вполне могла. Ради своего будущего трахаля. Вот он её единственным трахалем теперь и будет. И только он будет наслаждаться всеми её сокровищами. Вытянув член наружу, Паша довольно осмотрел его. Заметив на головке ещё одну каплю спермы, аккуратно вытер её о всё ещё открытое влагалище Алисы. Затем посмотрел и там внимательнее. Удовлетворённо отметил жемчужный блеск своего семени в отверстии. Часть семени стекала по промежности. Края самого отверстия ещё трепетали. Он осторожно потрогал их, бросив взгляд на девушку. И решил, что сойдёт. Затем он убрал от рта Алисы ленту, которой он заклеивал ей рот, чтобы не слышать её возражений против акта. А то ишь ты что придумала - что лучше отложить немного. Хватит. И так долго откладывали. Сколько можно-то? До старости? Нет уж, он предпочитает насытиться сексом с Алисой, пока она молодая, а не старая. Да и с этим её образом жизни. Того и гляди кто-нибудь изнасилует раньше него. И ведь были уже прецеденты ситуаций, когда именно это едва и не случалось. Так что лучше уж он сам. Он заслужил. Честно украв Алиску. У всего мира. И у неё самой. И у её судьбы. Он её спасал, правильно? Причём с риском для своей жизни. Значит, ему она и принадлежит теперь. Ему и обязана отдаться. И отдаваться впредь. И сейчас он был не прочь услышать, что она скажет после всего. Но пока Алиса не ответила. — Ты не поняла, что я сказал? Я между прочим тебя имел в виду. Да и саму тебя имел. Алиса снова не ответила. — Я в ней хозяйничаю без разрешения. А она ещё и навстречу мне подаётся. А она ещё и наслаждается. Молчишь? А, я понял. Может, ты разучилась говорить после секса? Ну, бывает же такое после стресса. Значит, тебе в самом деле настолько сильно понравилось? Что ж, польщён. Я конечно знал, что тебе понравится. Но не ожидал, что до такой степени. Или ты просто в шоке от всего этого? От такого поворота судьбы, так сказать. Утром девушка ещё, вечером женщина уже. Слушай, а может тебе наоборот не понравилось? В самом деле, надо все версии рассматривать, даже самые невероятные. А то что это я сразу за радужные версии схватился. Нельзя поддаваться соблазну самообольщения. Признайся — не понравилось тебе? Ведь не могло понравиться? Тут и первый раз, и без твоего согласия. Не понравилось тебе, как мой дружок в тебе инспекцию проводил? Не понравилось, что излил в тебя часть меня? Отвечай. Или я снова всё повторю с самого начала. Чтобы разобраться, что тебе понравилось, а что нет. А может ты и сама не против повтора? Добавки хочешь? Ты именно этого добиваешься? А то смотри мне, мой дружок уже в состоянии повторить подвиг. Ему-то точно в тебе понравилось. … Нет ну надо же. Я говорю девушке, то есть уже женщине, такие возмутительные вещи, да ещё и сразу после того, как цинично отымел её, а она молчит. Даже не смотрит на меня. Странная ты какая-то. Я силой тебя взял. Вопреки твоим протестам. А ты хоть бы дёрнулась. Хоть бы ручками там что ли упёрлась мне в грудь. Это конечно не помогло бы тебе, но хоть видимость была бы, что ты в самом деле против. А так ты спокойно позволила мужчине раздеть тебя. Сосать грудь. Залезать между ног. Раздвинуть ножки. Воткнуть в тебя член. Терпела фрикции. И ладно бы ты была опытной похотливой самкой. Так нет же. Девственница. А такая покорная. Ещё и усердно смазала мне дорогу в себя. Хотя это ладно. Это рефлекторное. Тут у кого как. У одних там от страха всё пересохнуть может так, что не войти. А другие наоборот от того же страха намокают. Но ведь ты не стала вырываться, даже когда я стал вдавливать в тебя член. И только когда я прорывал девственность — немного дёрнулась. А то бы наверное так и не дёрнулась ни разу. Да и в этот единственный раз не иначе, как от боли. Не от удовольствия же? Или от удовольствия? Может, тебе и этот момент понравился? То-то глазки как-то подозрительно блеснули, когда я заставил тебя посмотреть на меня после прорыва. *** А Алиса просто не могла собраться с мыслями от всего случившегося и продолжающегося. А поток слов только усугублял эту неразбериху. Смысл половины слов от неё ускользал из-за своей невероятности. Единственное, что Алиса уловила — это то, что Паша нервничает. А то и вину чувствует. И этот поток слов — результат подсознательных стараний заглушить чувство вины. И результат жажды снять непомерную вину, услышав от неё, что она прощает и всё такое. Паша потому и говорит без умолку, что боится осознать, что натворил. Бедный Пашка. Как бы помочь ему? — Что? В горлышке пересохло? - дурашливо подхватился Паша, заметив, что она хотела что-то сказать, но не смогла из-за першения в горле. - Может, водички дать попить? Это мигом. Паша поднёс Алисе стакан с водой. — Пей, не стесняйся. И не бойся - снотворного там нет. Я предпочитаю брать тебя бодрствующую. На что мне спящая? Только и радости, что от кукольной красоты. Но зачем обходиться малым, если можно ту же куколку иметь не спящей? Смотреть в её влажные блестящие глазки. И чувствовать дрожь в её хрупком нежном тельце. Эй, ты что, захлёбываешься? А вот этого не надо. Так мы не договаривались. Ты мне пока живая нужна. И теперь надолго. Очень уж мне в тебе понравилось. Ну просто не выразить никакими словами. Особенно из-за того, как ты ведёшь себя. Словно и не против. А то и сама балдеешь от того, что тебя имею... "Можно подумать, что Паша страстно надеется на то, что она именно балдела. Ну точно страдает от вины". Алиса вернула стакан Паше и начала говорить первое, что приходило на ум. — Ты не переживай потом, ладно? — В смысле? - насторожился Паша. — Ну... когда на переживания потянет. — Какие переживания? Меня? Потянет? Из-за чего? Из-за тебя что ли? Из-за того, что я с тобой сделал? Ну точно. По глазам вижу, что ты об этом. Пфф! - выразительно фыркнул Пашка. - С чего ты взяла, что Я стану переживать? Тем более из-за ЭТОГО? — Я знаю тебя… — Я тоже себя знаю. И получше некоторых. Так что не надо мне тут душеспасительных бесед. — Я знаю, что не надо. — А зачем тогда говоришь такое? — Потому что потом мои слова тебе помогут... — Чем? — Помогут снять тяжесть с души. — Да не будет у меня никакой тяжести. Слышишь? Не-бу-дет. — А зачем тогда голос повышаешь, если так уверен, что не будет? — Потому что досадно от твоей глупой уверенности, что будет. — Ну хорошо… Тогда давай я просто скажу то, что не успела до… — До чего? — Сам понимаешь. — Нет уж говори прямо. Ничего я сам не понимаю. — До того как ты заклеил мне рот. — Ааа... до секса что ли? Тогда так и говори. До-се-кса. — Так вот… Я тогда хотела сказать тебе то, что позволило бы тебе обойтись без дискомфорта при акте. — Опять об этом! У меня и так не было никакого дискомфорта. Понимаешь? Не-бы-ло! И даже совсем наоборот. В подтверждение своих слов Паша погладил свой член. Тот уже снова приподнялся, словно прислушивался к разговору. — Мне ... не продолжать? — Нет уж. Кончай, раз начала, — разрешил-приказал Паша. — Не законченное высказывание — всё равно что прерванный половой акт, — пояснил он. — Ни то ни сё. Так что говори. Только не говори больше, что ты хотела это сказать ради успокоения моей совести. Говори только, ЧТО ты хотела сказать, а не для чего. — Хорошо… Я хотела тебе сказать, что… Хоть я предпочла бы секс с тобой при других обстоятельствах… Но ты так мне дорог... - голос Алисы дрогнул, - а я... А я так давно решила, что буду принадлежать тебе, если только ты сам этого захочешь… - теперь в голосе звучало эхо давнего чувства. - Что я могу принять секс с тобой даже при таких обстоятельствах… И желать тебе при этом только счастья… И радоваться тому, что ты наслаждаешься. И особенно тому, что ты наслаждаешься сексом со мной. И тому, что ты хочешь меня. Что тебя достаточно привлекает моё тело. И тому, что именно ты стал моим первым мужчиной. ...Вот и всё, что я хотела сказать. — Блин… Алиса… А что же ты это не сказала, если хотела? — Так ты же сам не дал мне такой возможности... — Заклеив рот? Но я это сделал только для того, чтобы не слышать твоих протестов и проповедей! Откуда мне было знать, что при таких протестах ты можешь сказать и такое. Что ты меня тоже ... хочешь вроде как. — Значит, ты не прочь бы был услышать и такое? — Я?.. Не знаю… Вообще-то мне не нужны твои разрешения на секс с тобой. Я буду брать тебя столько, сколько захочу, - уверенно пообещал Паша. - Независимо от того, согласна ты на это или нет. — Нужны, - мягко возразила Алиса. - Ты просто сам об этом пока не знаешь. И мог бы даже заболеть от вины, если бы не услышал моего признания. А так… есть надежда, что всё обойдётся. — Какие ещё болезни? Я никогда не болел. — Угрызения совести могут довести до болезни. Вот я и попробовала это предотвратить. — То есть ты меня вроде как защищаешь? — Стараюсь. — Странная ты. — Почему? — Непоследовательная. Противоречивая. Я изнасиловал тебя, а ты «защищать» меня собралась. — Я же уже объяснила тебе. Я давно любила тебя. Секс с тобой был очень желанен для меня. Это невозможно было изменить даже твоим странным поведением при первом сексе. — Что значит странным? Нормальное поведение. — Раньше ты не вёл себя так. — Раньше я был нерешительным размазнёй. А теперь решил покончить с этим. И брать сразу всё, что мне нужно. — Нет, — покачала головой Алиса, — тут что-то другое. — Ну например? — Мне кажется, что ты чем-то заколдован. — Такая большая, а в сказки веришь? — Нет, это на самом деле так. То ли ты отравлен чем-то. — Спермотоксикоз — то ещё отравление. А я давно от него страдал. Особенно возле тебя. Не зная, как к тебе подступиться. Вот и решил положить этому конец, наконец-то взяв тебя. — Нет, дело не в этом. Я чувствую. Ты едва похож на себя. — Ты просто обманываешь себя. Чтобы не так горько было осознавать случившееся. Защитная реакция психики. Ты убеждаешь себя в том, что тебе понравилось. И что ты не так уж и против. Что всё в порядке, в общем. — А ты? — Что я? — Такое впечатление, что хочешь, чтобы мне было плохо. Разве тебе хочется этого? — Мне всё равно. — Уверен? Ты же тут долго размышлял — понравилось мне или нет. — Кстати, да. Я хоть и понял, что ты не так уж и переживала из-за насилия, хоть и протестовала поначалу, да и то лишь на словах. Но так и не знаю — тебе понравилось или нет? — Ну, а как ты хотел бы? — Мне всё равно. Просто праздное любопытство. — А если мне понравилось? — Значит, у тебя есть проблемы. Не знаю — фрустрации там какие или комплексы. Иначе как тебе понравилось бы насилие. — Я воспринимала его не как насилие. — А, самообман. Ну тогда конечно. — Ну почему же самообман. У меня есть вполне объективные причины быть тебе благодарной. — Это какие же? — Первая причина для благодарности — то, что ты провёл прелюдию. — Что? Прелюдию? Да разве это прелюдия? Да ты понятия не имеешь о настоящей прелюдии, если приняла это за прелюдию. Надо будет тебе потом показать когда-нибудь, что такое настоящая прелюдия. Чисто для расширения кругозора. И влагалища заодно. А в этот раз я не думал ни о какой прелюдии. А просто сделал то, чего мне самому давно хотелось. Вот и присосался к твоим соскам. И руки между твоих ног распустил поэтому же. И всё остальное. — Тем не менее мне хватило и такой прелюдии. Ты сам заметил её результат. — Ты о смазке? — Да. — Ну, слизи ты в самом деле знатно выделила. Как для самого желанного гостя. Не отрицаю. Но это рефлекс. — Но в этом случае — не только рефлекс. — Не спорь. Какие ещё причины? — Вторая — ты не был груб при дефлорации. — Неправда. — Правда. — Тебе показалось. — А где же тогда кровь, если мне показалось? Если бы ты был груб, то была бы кровь. — А она и есть. Я видел. Немного, но есть. — Вот именно, что немного. А могло бы быть намного больше. — Подумаешь. Я тут ни причём. Это просто с гименом тебе повезло. Он у тебя не слишком перенасыщен сосудами. Был до нашего секса. Вот и крови немного. А может потом потечёт. Может, просто от стресса свернулась. — Время покажет. Хотя вряд ли станет больше. Тем не менее большого дискомфорта у меня не было при прорыве гимена. — И это не моя заслуга. А снова твоё везение. Значит, просто в гимене у тебя мало нервных окончаний. Было до нашего секса. — Третья причина — то, что ты не стал совершать много фрикций, натирая место разрыва. — Ну это уж совсем надуманное. Я просто кончил рано. А иначе двигался бы сколько хочу. — Ты и паузы делал, чтобы я притерпелась. — Притерпелась? Значит, боль была? — Незначительная. Скорее непривычная. — Я не ради тебя делал паузы. А просто чтобы не кончить совсем уж сразу. Очень уж мне не хотелось сразу кончать. А мне казалось, что могу кончить, даже не войдя. Ну мыслимое ли дело?! Или потом, когда понял, что гимен прорываю. Вот я и притормаживал, чтобы немного отдалить момент, когда кончу. Хотя всё равно кончил раньше, чем хотел. Будь моя воля — я бы в тебе хоть целый день двигался и двигался. Влагалище такое нежненькое. — Если бы целый день, то мозоли натёр бы. — Неа. Любриканты — наше всё. И вообще хватит мне доказывать, что тебе всё так понравилось. А то договоришься до того, что скажешь, что ты ещё и тоже кончила. — Это было вполне возможно. — Значит, не кончила? — Скорее нет. — И чего же тебе не хватило, чтобы кончить? — Не знаю. — Ты стесняешься сказать, что тебе не хватило нежности? — Нет. Я просто не знаю. — Мы попробуем сделать так, чтобы ты тоже кончила. — Необязательно. — Конечно необязательно. Но в порядке эксперимента можно. ...Нет, даже необходимо. Но не ради тебя. Просто я буду поощрять тебя оргазмами за хорошее поведение. И наказывать их отсутствием, перед этим доведя до крайней степени возбуждения. — В любом случае мне и в этот раз было хорошо, хоть и без оргазма. — Без оргазма не считается. Уж поверь человеку, который знает, что это такое. А ты просто не знаешь пока. — Для меня считается. И это уже четвёртая причина для моей благодарности. — Ну я прям благодетель, по твоим словам. Ты все причины назвала? - нетерпеливо спросил Паша. — Нет. Есть и пятая. — Даже не знаю, что это могла бы быть за причина. — Благодаря тебе после сегодняшнего акта мне будет легче перенести изнасилование, если оно случится. Паша поперхнулся соком. — Что ты несёшь? Какое ещё изнасилование? — Любое. — Как ты вообще об этом думать можешь? — Не знаете ни дня, ни часа. — Тьфу! Забудь об этом вообще. — Не следует. — Я зря что ли запер тебя здесь? Здесь тебя никто не найдёт. А значит никто и не покусится на тебя. Так что не выдумывай больше чепухи. И вообще все думают, что ты в очередной секретной экспедиции, и вернёшься не скоро. Так что даже искать не станут. Кстати, а тебя не смущает, что и наш секс тоже был ближе к изнасилованию, несмотря на твои старания воспринимать его в розовых очках? — Не смущает. Ты просто не знаешь, что я чувствовала. Какой прилив любви к тебе. И даже твоей ко мне. - Не обольщайся. - Хоть ты и не поддался на уговоры отложить акт, я не могла отделаться от мысли, что я с тобой. Что это ТЫ меня ласкаешь. Мой долгожданный обожаемый возлюбленный. И не могла не наслаждаться... — Я не ласкал тебя. Сколько можно повторять? Я просто делал то, что сам хотел. — Но именно поэтому твои действия доставляли мне ещё большее наслаждение. Паша с досадой покачал головой. — Так вот, мне всё равно приходилось думать о том, что происходит давно намечтанное. Так что… я не могла не получать от этого удовольствие. Главное — не забудь на будущее, что у меня претензий. И что обиды тоже нет из-за сегодняшнего. И что мне не было плохо. — Всё, хватит. — Шестую причину не озвучивать? — Только шестую и разве что в двух словах. — У меня овуляция. — То есть?.. — То есть - если повезёт, то через 9 месяцев я дам жизнь твоему ребёнку.