когда ты решишь оставить меня

Тимми шестнадцать. Он затягивается сигаретой, смотрит на серый пепел, невесомо спадающий на розовое постельное белье, тушит о прикроватную тумбочку, выпуская дым изо рта. Внизу слышится хлопок входной двери, шумный топот ног и звон ключей. Тимми натягивает футболку и выходит через окно. — Трикси, ты спишь? — дверь комнаты открывается, когда Тимми спрыгивает на землю. Неприятная тупая боль тянется до колен и стихает. — Что за запах? Это... сигареты?! — М-мама, — Трикси взволнованно переводит взгляд с мамы на окно, прикрывая нагое тело одеялом. Тимми не оборачиваясь машет ей рукой и подносит пламя к очередной сигарете. Сентябрь медленно входит в свои права. Тимми обдает уже холодным осенним ветром. Тимми двадцать. Он работает официантом в дешевеньком кафе на окраине Нью-Йорка. — Тернер? — сутулый мужчина поправляет свои очки, щуря глаза, его губы расплываются в усмешке, открывая взору сгнившие зубы. — Отдыхаете с мамой, мистер Крокер? — безразлично кидает Тимми, ставя перед ним чашку кофе. Черные волосы учителя математики местами покрылись сединой с каким-то желтым оттенком. Он заливисто смеется, словно бы Тимми как-то изящно пошутил. — Что-то еще будете? — А я не ошибался! — вскрикнул Дензел, и Тимми отходит к барной стойке, предугадывая дальнейшие слова чокнутого учителя: — Я говорил! Говорил, что тебя не ждет ничего лучше, чем дешевые забегаловки! А ты лишь усмехался, Тернер. Ха-ха-ха. Глупости в тебе, Тернер, вижу не убавилось. Верно? Скверный мальчишка! Ты ведь помнишь мои слова? Я уверен, помнишь! Они преследуют тебя? Всюду, верно? Да-да, я знаю это, знаю! Он вновь смеется, прерываясь на громкий кашель. Посетители кафе тревожно оборачиваются на мужчину, переводят взгляд на молодого официанта и отворачиваются к собеседнику. Тимми смотрит на Дензеля, подперев рукой подбородок, а затем, недолго думая, выходит на задний двор. Дворовый пес копается в мешках с мусором. Мухи жужжат над испорченными остатками еды. Ветер разносит тусклые оранжевые листья и темно-серые тучи. Тимми курит, выпуская дым в небо, и мерзнет в своей розовой футболке. Вечером он разговаривает с мамой по телефону. Она рассказывает о том, что отец умудрился еще больше сломать кран, когда пытался его починить. А Тимми кивает, придерживая телефонную трубку плечом, и рисует в альбоме знакомые зеленые глаза. Они похожи на зеленую листву в середине весны. Но Тимми никак не удается передать их на бумаге. Тимми двадцать два. Он приезжает в Диммсдейл в конце ноября. — Побывал в музее мадам Тюссо?* — Ванда, не здороваясь садится рядом. Ей почти тридцать, но она все еще красит волосы в оттенки розового. Она прячет руки в карманы, а подбородок — за ворот своей ярко-оранжевой куртки. Мимо пробегают дети, громко крича, и Тимми прячет сигарету за спину, пока они не пробегают дальше. — Я не видел ничего, кроме своей квартиры и кафе, в котором работал. — Когда ты мне последний раз звонил, то говорил, что собираешься туда, — возмущенно говорит Ванда, разглядывая профиль парня. Он хмурит брови и подносит к губам сигарету. — Как он? — перебивая, спрашивает Тимми. — Умер в начале августа, — быстро отвечает Ванда, — год назад. Пневмония. — Понятно. Они сидят молча, затем Ванда начинает рассказывать истории. Она говорит о своей работе, будущих проектах, показывает Тимми свои новые скульптуры, говорит о том, что произошло в Диммсдейле за два года, что его не было. Викки, оказалось, замуж вышла и ждет ребенка. Тимми усмехается. Никогда бы не подумал. — Ты не хочешь, ну, навестить его? — вставая, спрашивает Ванда. Тимми отрицательно машет головой, и Ванда уходит. Ночью он вновь лежит без сна, стараясь понять, что он чувствует. Внутри, где-то под кожей, неприятно свербит, разрастаясь и заполняя каждый участок. Тимми нервно встает, одевается и уходит. Он перелезает забор диммсдейловского кладбища. И словно слышит знакомый голос: «Быстрее, Тимми.» Цепляется джинсами за торчащие железки и падает на твердую землю, разодрав ткань и кожу на ноге. Светит маленьким фонариком в поисках нужного надгробия и слышит хриплый смех. На мраморном камне ровно выгравировано «Космо Фонстренгл». И Тимми падает рядом, бросая тихое: — Прости меня. *** Тимми знакомится с Космо, когда ему без двух дней четырнадцать. Космо уже давно за двадцать. Он красит волосы в ярко-зеленый, смотрит на Тимми своими задорными глазами (под тон волос) и учит курить. Космо учится на преподавателя пения и вечерами незаметно вытаскивает Тимми из его комнаты, чтобы сыграть у костра на гитаре. Ванда укрывает его теплым, разноцветным пледом, обнимая за плечи, кладет подбородок на его затылок и вместе с Тимми слушает Космо. Он поет о человеке в черном, носящем траур за нас.* И неотрывно смотрит в тлеющий костер. Космо проводит Тимми домой, когда солнце поднимается на горизонте. Тимми весь переполнен энергией и радостно расхваливает парня. Тот улыбается и обнимает Тимми на прощание. Он ощущает запах дыма и сигарет, и чувствует, как земля уходит из-под ног. — Не отпускай меня, — не думая произносит Тимми и слышит смешок над ухом. Космо его не отпускает. Космо двадцать три, и он женится на Ванде. Тимми пятнадцать, и он в очередной раз сбегает с урока алгебры, чтобы побывать на их свадьбе и увидеть Космо. Они оба счастливые, сонные, в излюбленных рваных джинсах стоят перед ЗАГСом. У Ванды ярко-розовые волосы, завитые в кудри и букет белых роз, комично выглядевших на фоне запятнанной клетчатой рубашки. — Объявляю вас мужем и женой, — в заключении произносит молодая девушка, глядя на пару. Все весело хлопают и радостно кричат, когда они целуются. Тимми лишь поджимает губы. — Поздравляю вас, — парень обнимает его за шею, прижимая к себе. — Спасибо, друг, — и как-то странно смотрит своими зелеными глазами. Все пьют и веселятся в диммсдейловском лесу, а Тимми думает о том, что хочет уехать отсюда. Горит костер ярко-оранжевым пламенем. Трещат поленья. В небо летят китайские фонарики. Тимми отпивает сладкого вина из бутылки и морщится, когда рядом садится Космо. Он заглядывает мальчишке в лицо и добродушно улыбается. Поддается вперед и касается губ Тимми. — Т-ты, что творишь? — уворачиваясь, спрашивает мальчишка. Космо пожимает плечами: — Ты же хотел этого, — Тимми краснеет и отворачивается. — Ты пьян, — тихо замечает он. Космо весело смотрит на мальчишку и встает. Он обнимает Ванду со спины, присоединяясь к танцу. Космо, как обычно, проводит Тимми домой, когда на горизонте встает солнце. Он сонно трет глаза и молчит. — Тимми! — окликает его парень, когда тот уже стоит у двери. Мальчишка оборачивается. — Вообще-то, я не пью. Космо улыбается уголками губ и уходит. Космо двадцать четыре, и Тимми замечает, что он стал более рассеян и забывчив. Тимми говорит об этом, но Космо лишь смеется, все время спрашивая одно и тоже: — Ты же не оставишь меня, верно? Тимми с уверенностью отвечает, что никогда, что бы ни было. — Хорошо, — говорит он и тихо повторяет, — хорошо. Космо двадцать четыре и у него болезнь Альцгеймера*. Ванда все время с ним рядом. Много курит и с каждым днем все бледнее. — Он хочет видеть тебя, — все время твердит Ванда.Но Тимми не хочет видеть его. Каждую ночь он слышит свой голос. «Я тебя никогда не оставлю, клянусь!». Его тошнит от собственной слабости. В семнадцать Тимми исключают из школы. Он хочет уехать подальше и обо всем забыть. Но вечерами все равно пачкает листы набросками знакомого лица. *** — Он просил передать это тебе, — голос Ванды заставляет Тимми вздрогнуть. Она протягивает ему потрепанную коробку. — Откуда ты... — Я знала, что ты придешь, душка, — Ванда действительно всегда была чересчур проницательна. Она кладет коробку перед Тимми и садится рядом. Тимми смотрит на нее, замечает на боку косые буквы и поворачивает коробку, читая: «Когда ты решишь оставить меня.» и жгучее чувство поселяется где-то под ребрами, поднимаясь и комом вставая поперек горла. Он открывает коробку. Внутри раскинуты диски в пластмассовых упаковках, на каждой разные надписи. Он судорожно перебирает несколько: «когда ты разбит», «когда ты устал», «когда тебе нужна удача». И, наверное, самое ироничное, что могло случайно попасть ему в руки — «когда ты решишься сказать, что любишь меня». — Он записывал их с тех пор, как вы познакомились, — уходя, бросает Ванда. Тимми двадцать два. Он много курит и переслушивает любимые диски. Тимми двадцать два. Он узнает, что Ванда покинула Диммсдейл, а на их месте, в лесу, строят базу отдыха. Тимми двадцать два и он потерян.