can't take my eyes off you

Дерек зол, и его волчьи глаза — небо Калифорнии в августе. безоблачное, до боли синее. Стайлзу кажется, что у него кружится голова, когда он в них смотрит. конечно же, только потому, что он недавно ударился виском — снова сунулся, куда не надо. и, конечно же, нет другой причины. они в лофте Хейла. Дерек обрабатывает ссадину на виске подростка, осторожно проводя ватой, смоченной в перекиси, по коже; а тот, дурной, все глядит в невероятную лазурь и улыбается. — что веселого, ебанат? - сквозь зубы цедит оборотень. Стилински качает головой. — если бы ты там сдох? Стайлз хрипло смеется — ну надо же, как он многословен сегодня. хмурому волчаре это идет. — ну и сдох бы. кому хуже? отцу вот, разве что, он бы не выдержал, — пожимает плечами, не отводя от Хейла взгляд. мужчина поджимает губы, борясь с желанием залепить глупому мальчишке подзатыльник, чтобы выбить все идиотские мысли из его головы. но ему и так досталось, поэтому Дерек только сильнее надавливает на кровоподтек, и Стайлз шипит от боли. но не перестает пялиться, только чуть прищуривает невозможные глаза цвета верескового меда. впрочем, нет, это не подходит. вересковый мед — горький, а от стайлзовых глаз сладко, как от молочной карамели. Дерек ловит себя на этих мыслях и морщится: ну какого черта он вообще об этом думает? — почему? — снова слышится надоедливый голос. вот и Хейлу интересно, почему, но вопрос явно не об этом, и оборотень вопросительно поднимает бровь. — почему ты возишься со мной? ну, то есть, ты большой суровый волче, и у тебя какой-то бзик на спасении всяких неудачников типа меня, и спасибо тебе, конечно за это. но ты привез меня к себе домой, а ещё и зализываешь мне раны, фигурально выражаясь. и, вроде как, переживаешь, что я мог там умереть. так почему? — когда-нибудь Дерек точно свернет этому наглому пиздливому подростку шею. или прямо сейчас, если он не закроет свой рот. свой чертовски красивый порнорот. который он не прекращает облизывать юрким розовым языком. Дерек снова мысленно приказывает себе не думать об этом. — заткнись, Стайлз. не нужно быть оборотнем, чтобы уловить в пламенной речи Стилински надежду. а вот внутренний зверь помогает безошибочно определить, по запаху волнения и желания, на что именно тот надеется. ну надо же. ну охуеть теперь, думает Хейл, вот же блять. не один он тут думает о чужом рте, оказывается. хотя, это же Стайлз, и он явно не только о рте думает. далеко не о нем. парень вздыхает, но послушно замолкает. как же, черт возьми, глупо было думать, что Хейл сделал это из каких-то чувств. какое там, он ледяная глыба, и вместо сердца у него камень. это больнее, чем с Лидией, думает Стайлз, гораздо горше. к динамо мисс Мартин он уже привык. как-никак, он у нее с третьего класса в 'блэк-листе'. но это же не она. Дерек, чертов хмурый волчара, не милая девчонка с клубничными волосами. он гораздо круче. и он совсем другой. резкий, жесткий, угловатый. горячий. о, да. Дерек горяч, как гребаный порноактер. и вот он стоит здесь, совсем рядом, почти нежно стирая кровь с его виска. рядом, запоздало доходит до Стилински, прямо рядом, у письменного стола, на котором сидит сам подросток, и стоит, господи боже, прямо между его разведенных ног. лучше бы до него и вовсе не доходило. потому что Стайлзу семнадцать, его гормоны сходят с ума, он чертов девственник. и его тело выдает недвусмысленную совсем реакцию. вот же блять. Дерек обреченно вздыхает. так нельзя, это до ужаса неправильно, он совсем ребенок и, на минуточку, сын шерифа. Дерек опускает голову, поводя шеей, разминая уставшие мышцы. Стайлз неловко тянет вниз свою алую толстовку, пытаясь хоть как-то прикрыть постыдное возбуждение. кажется, единственный в этой комнате, кто не борется с желанием, это внутренний волк Хейла. он вполне доволен, он радостно повизгивает и тычет мокрым носом под ребра, будто подталкивая: "вот же он, твой человек. только твой, протяни руку и возьми." но Дерек не позволяет зверю взять верх над человеческой сущностью. ведь кем он будет, если позволит? а вот Стилински, кажется, совсем уже не сопротивляется. он неловко, осторожно, готовый в любой момент одернуть её, поднимает руку. глядит на Хейла, испуганно, понимая, что творит херню, но пути назад уже нет. длинные тонкие пальцы осторожно касаются дерековой щетинистой щеки. — Стайлз, я тебе... — да, я знаю, ты мне горло перегрызешь, своими зубами. я знаю. хотя, я был бы и не против ощутить твои зубы на своей шее, — подросток истерически, ломко и нервно хихикает. Дерек изо всех сил сжимает челюсти, чтобы не претворить свое обещание в жизнь. или не натворить чего похуже. — только мне все равно. можешь сделать это, потом. потом, знаешь, можешь что угодно сделать - ударить, прогнать. но сейчас, позволь мне, а? пожалуйста, Дерек, можно?.. мужчина шумно сглатывает слюну, и вместо того, чтобы оттолкнуть сумасшедшего мальчишку, еле заметно кивает. что я, блять, сделал, думает он, это полный пиздец. Стайлзу достаточно этого, и он, опустив глаза, несмело продолжает исследовать пальцами лицо оборотня: по острой скуле, вниз по линии челюсти до подбородка. снова глаза в глаза, будто спрашивая разрешения, которого не дожидается, и проводит подушечкой большого пальца по тонкой нижней губе. о.боже.да. дыхание задерживают оба; сердце Стилински бьется так быстро, что, кажется, сейчас пробьет грудную клетку. Дерек напряжен, как туго сжатая пружина, Стайлз прикрывает глаза, снова облизывая свои губы. вторая его рука, мелко дрожащая, ложится на шею оборотня, проводит снизу вверх по отросшим волосам на затылке, а после так отчаянно цепляется за ворот дерековой футболки. и Хейл просто не может возразить и остановить его. Стайлз не прекращает шептать свое "пожалуйста, Дерек...", и от этого так щемит в груди, и Дерек совершенно, ну совсем, не понимает почему. собственные конечности двигаются с трудом, будто чужие и неуправляемые. но это так необходимо Стайлзу, этого так хочет волк, и мужчина не находит сил противиться - широкие горячие ладони ложатся на худые плечи подростка, скользят на лопатки и легко надавливают, заставляя податься вперед. Стайлз судорожно вздыхает, и это больше похоже на всхлип, и поддается, прижимаясь к груди Дерека; голова на его плече, а тонкие руки обвивают крепкую шею. так нельзя, думает Хейл, поглаживая мальчишку по спине, пересчитывая остро выступающие позвонки. это полный абсурд, но это ощущается просто до тошноты правильным, и он отпускает себя. Дерек уже не зол, и его глаза - свежая трава в лесу Бейкон Хиллс. а глаза Стайлза, оказывается, гораздо слаще чертовой карамели.