Тонкая дрожь внутри

      Глаза пронзает ломящая боль от яркого света, что лучами врывается в мою комнату, когда я раздвигаю шторы на окне. Морщусь, быстро моргаю, и через пару мгновений всё приходит в норму. За окном явно происходило какое-то оживление, до моего слуха доносились несколько голосов, переговаривающихся о чём-то на повышенных тонах, кажется, это было что-то вроде просьб или приказов.       Говорящие попали в моё поле зрения. Двое рабочих в форме и пара мужчин, по всей видимости, хозяев, распоряжались насчёт разгрузки. Высокий крупный мужчина несколько раз чертыхнулся, а затем присоединился к процессии, выносящей многочисленные коробки. Окончательно пришёл в себя после сна и до меня наконец дошло, что в много лет пустующий по соседству со мной дом въехали новые жильцы.       Чёрт, а без них тут было так тихо и спокойно: никто не жаловался на веселье, которое редко, но всё-таки иногда устраивалось в моём доме во время отсутствия родителей, и по утрам никто не раздражал своими криками. В последний раз взглянув на новых обитателей, я приступил к своей утренней рутине. Окончательно проснулся я только после прохладного душа, потом закинул пару тетрадей в свой рюкзак и услышал голос папы, протяжно взывавшего меня к трапезе.       Спустившись вниз, я застал привычную картину: папа-омега крутился вокруг плиты и стола, отец ему помогал, заодно попивая кофе и изредка бросая нежные взгляды в сторону заботливого супруга. Да уж, кто-кто, а мои старики за столько лет своей совместной жизни не расплескали ни капли той любви, которую хранили. Сколько времени вместе, а смотрят друг другу в глаза, дарят полные нежности прикосновения, словно и не было этих лет.       — Алан, садись завтракать, да побыстрее, ребята скоро придут, а ты сегодня припозднился, — прощебетал папа, раскладывая завтрак для нас по тарелкам.       — Спасибо, па, — вяло проговорил я по слогам. Пока я жевал омлет, отец неоднозначно поглядывал в мою сторону, а затем обратился ко мне.       — Ал, сегодня я еду на работу чуть позже, могу подвезти тебя до школы, подбросить? — Отец сделал последний глоток своего кофе, поставил чашку на стол и вопросительно посмотрел на меня.       — Не нужно, отец, за мной сейчас зайдут друзья, мы лучше прогуляемся пешком.      — Прогуляетесь, говоришь? — отец как-то лукаво взглянул на меня. Стало не по себе. Возникла небольшая пауза, которая давила мне на нервы, но тут пришло моё спасение: на улице раздались голоса моих друзей и я, в два глотка осушив стакан с соком, подскочил, взял свой рюкзак, попрощался с папой и пошёл к выходу. Отец направился за мной. Пока я обувался, за плечом, над ухом, раздался тихий угрожающий шёпот отца.       — Увижу ещё раз с сигаретой, паровозик ты мой, и лишишься не только карманных денег, но и парочки пальцев, — виновато улыбаясь, я только нервно кивнул словам отца и поскорее выскочил за дверь. Слава небесам, что у нас не было времени на долгие разговоры и выяснение обстоятельств.       — Алан, чёрта с два, пошли быстрее уже, у нас ещё много дел, — Дэйв многозначно подёргал бровями и дурашливо улыбнулся своей широкой и глупой улыбкой под гогот остальных шести юных альф. Я знаю этих ребят ещё с младшей школы. Шебутные, громкие, смешные, они были отчаянно прелестны в своей бестолковости, которая присуща многим подросткам нашего возраста. Мне нравились эти ребята, с ними никогда не бывало скучно, всегда развеселят, придумают какую-то очередную безумную забаву и смеются, смеются, смеются. Мне было легко с ними.       Мы всей компанией отправились в дорогу под аккомпанемент шуток и смеха. Выйдя за территорию нашего участка, я ненароком стал приглядываться к владению по соседству. Машина с мебелью уже уехала, но возня во дворе дома не прекратилась. Я то и дело видел снующие туда сюда силуэты крепкого высокого мужчины и ещё одного, низкого и стройного, должно быть, омеги. Вообще пара походила на супругов, коими они, наверное, и являлись, купили себе семейное гнёздышко в нашем жилом секторе с частными домами и собираются обустраиваться. Что ж, держу кулаки за то, чтобы они были нормальными людьми и не совали свой нос не в свои дела, стуча родителям на меня или приятелей. Из этих мыслей меня вывел друг Риз, что едва сдерживал усмешку.       — Твою мать, ребята, посмотрите только, ну и чучело, — я непонимающе посмотрел сначала на друга, а потом опять в сторону соседского дома. Там рядом с супружеской парой выросла ещё одна фигурка. Фигуркой был низкий и худенький мальчик. Он был облачён в нечто несуразное, а именно в поношенный огромный джинсовый комбинезон, который мало того, что выглядел просто ужасно, но ещё и не подходил омежке по размеру. Второй частью образа служила серая футболка с изображением морды какого-то зверька вроде медведя или ленивца. Мальчик крутился вокруг оси, посматривал по сторонам, словно не понимая, что ему делать, и делать ли что-то вообще. Но тут он принял из рук старшего омеги какой-то, судя по виду, тяжеленный пыльный ящик и, забавно чихнув, поплёлся с ним на крыльцо, еле волоча под грузом своей ноши маленькие ноги, которые благодаря комбинезону казались коротенькими и пухлыми. Чихнув во второй раз, омежка попытался почесать нос и изо всех сил тёрся им о своё плечико. Он действительно выглядел нелепо.      — Ну и комбинезон…что за кошмар, как можно так ужасно одеваться, — последовала очередная колкая реплика Риза, ребята засмеялись и отпустили в адрес соседского мальчика ещё несколько ехидных подколов.       — Одежда как одежда. Может, они бедные, откуда вам знать? — флегматично произнёс Полли, всегда отличавшийся среди нас какой-никакой рассудительностью.       — Ну дом же купили, да и судя по виду его папаши-омеги, не скажешь, что они нищие — не унимался Риз.       Кажется, у нас на повестке дня намечается дуэль за честь несчастного омеги в дурацком комбинезоне, оскорблённого низким подлецом Ризом. Полли на секунду замешкался, а потом бросил:       — откуда тебе знать, да и вообще, какое тебе дело?       — Атькутя типе снять, дя и вапщи кякёе типе дела, — Риз гнусаво передёрнул интонацию Полли, — ей-богу, как мамочка, Полли. Что, этот омежка тебе понравился?       На слова Риза Полли только махнул рукой. Мы продвинулись дальше, уже выкинув из головы смешного паренька в комбинезоне.       Дойдя до школы, первым делом мы с ребятами свернули с дороги, ведущей к главному входу, и незаметно прошмыгнули к небольшому одноэтажному строению, располагавшемуся поодаль основного здания школы. Это было то ли хранилище для инструментов, то ли домик школьного садовника, но мы между собой называли это место просто курилкой. По утрам здесь можно было встретить самую разношерстную компанию.       Уже у «курилки» высокий старшеклассник, Норманн, с которым мы ходили на плавание, зажал локтем мою шею и начал кулаком чесать мою голову, превращая волосы в всклокоченное гнездо.       — Алан опять пришёл просмолить свои детские лёгкие? — он с отечески-доброй улыбкой отпустил меня и протянул сигарету.       — И тебе доброе утро, Нор, — я поколебался, помня о словах отца, но сигарету всё же принял.       — Что нового? — Я поднёс зажигалку ко рту, а затем убрал в карман, держа двумя пальцами сигарету.       — Да ничего. Скоро начинается череда пробных экзаменов, времени не хватает ни на что. — Он сделал глубокую затяжку.       — И…значит, все ваши посиделки отменяются? — мне было в новинку видеть весельчака Норманна таким серьёзным, и сейчас он казался мне ещё более взрослым, нежели раньше.       — Да…пока никаких кутежей не планируется. Мы синхронно выпустили клубы густого обволакивающего дыма изо рта. Ненадолго возникла тишина, и сзади тихо зашуршала трава, а через мгновение из-за плеча показалась хорошенькая мордашка.       — Какие такие кутежи ты тут собираешься устраивать, о которых мне ничего неизвестно? — Омежка потянулся за поцелуем к своему альфе и Норманн, игриво чмокнув в губы своего парня, прижал его одной рукой к своей груди, — никаких кутежей, ты с этого дня вообще сидишь дома и не отрываешься от книг, — омега выглядел крайне грозно, а остальные альфы тихо прыснули в кулак.       — Как прикажешь, — Норманн шуточно щёлкнул по носу омежку, потушил сигарету и попрощался с нами, уводя за собой под руку своего парня.       Чакки, омега Норманна, был единственным человеком, способным влиять на этого разгильдяя. Всем было известно — Чак является неоспоримым авторитетом для этого альфы. Омежка был запредельно хорошеньким и способным малым. Они встречались около года, и многие судачили о паре, кто-то — с завистью, кто-то — от нечего делать. А я смотрел на удаляющиеся спины этих двоих и думал: здорово, наверное, найти своего омежку.       До звонка оставались считанные минуты, и мы с парнями второпях поднимались по ступенькам, расталкивая локтями всех встречных на своём пути.       — Ребята, подождите, куда торопитесь, от нас жутко пасёт сигаретами, надо хоть до туалета дойти, руки помыть, — предложил Стэн, остановился и потянул стоящего рядом Роджера за руку в сторону уборной, зовя с собой остальных.       — Забей, Стэнли, зайдём все вместе: учителю Чандлеру по барабану. Он не будет стоять в дверях и нюхать наше дыхание в порядке очереди. Ему плевать. Лучше пошевели ногами, потому что насчёт опозданий у него реально пунктик, не хочу тратить целую перемену, слушая нытьё этой клуши, — сказал Дэйв, и его решение показалось нам самым разумным, и мы продолжили наш путь до кабинета классного педагога. Роджер с нахохленным видом поплёлся следом, Луи дал задний ход, оббежал приятеля и что есть силы приложил его своим портфелем по жопе.       — Для ускорения, крошка, — сказал Луи и с поросячьим визгом кинулся прочь от преследующего его пострадавшего Роджера.       — Идиоты, — бросил я.       Мы подошли к двери, прислушались. Тишина. Значит, звонок уже прозвенел, а я не услышал его из-за шума. Не успели каких-то жалких пару минут! Чёрт с ним, сделаем вид, будто всё нормально. Потасовка Роджера и Луи за спиной до сих пор не прекращалась, один из них навалился мне на спину, и я случайно толкнул дверь. Она с грохотом открылась, а мне пришлось вцепиться пальцами в дверной косяк, чтобы не полететь в класс головой вперёд.       — Здрасте, можно войти? — как можно непринуждённее спросил я. Чандлер сквозь зубы что-то прошипел, но я не расслышал, потому что всё моё внимание занял мальчик, стоявший посреди кабинета. Я, не сводя с него глаз, добрался до своего места и сел на стул.       Да это же утреннее соседское чучело! Теперь, вблизи, я не сказал бы, что он страшненький — напротив, он был очень миловидным. Русые недлинные блестящие волосы закрывали уши, непослушная чёлка то и дело выбивалась и падала на лицо. Он начал говорить о себе, и я слушал, что бормочет это хорошенькое создание. Мои ребята тоже узнали утреннего знакомого.       — Пс, да это же то пугало в дурацком комбинезоне и замызганной футболке. А вблизи его одежда ещё более стрёмная, чем казалось до этого. Но сам-то вроде даже симпатичный, — сказал Риз, и Дэйв, Стэн, Роджер и Луи принялись тихонько смеяться, получалось почти беззвучно, если не брать в расчёт выдающей их конвульсивной тряски.      Только мы с Полли сидели спокойно. Эти «шутки» раздражали. Мне…просто было не смешно и неприятно от мысли, что омега мог услышать эти слова, и что они могли его обидеть.       Тим — так, оказывается зовут этого мальчика — закончил свой короткий скромный рассказ и проследовал до свободной парты рядом со мной, куда ему велел сесть педагог. Мне почему-то было интересно понаблюдать за новеньким. Его одежда действительно была забавной. Омежка напоминал какого-то смешного зверька. Я не спускал с него глаз, разглядывал линялый мешковатый комбинезон, и то, как омега горбится над своими принадлежностями. Довольно мило. И тут я уставился на него с глазами как у рыбы-телескопа. Ого, у него же тетрадь с Шоном Драйвом! *