Приготовим лимонад вместе?

       Глава 13. Усаги.       Мне всегда было непросто засыпать в незнакомой, непривычной обстановке. Поэтому ночевки в лагерях, отелях и прочие вылазки из собственной комнаты всегда превращались в проблему. Нет, с вечера, я прекрасно засыпала, едва голова касалась подушки. Но проходило часа полтора и я просыпалась. Совершенно не отдохнувшая, но тем не менее — уснуть снова удавалось только к утру. А там и до подъема, устроенного слишком активными Минако и Рэй — недалеко. Готовясь накануне ко сну, я думала, что привыкать спать здесь, мне придется не одну неделю. Но, видимо — рядом с Мамору, я смогу уснуть в любой момент и в любом месте. Сидя на его диване или на лекции, посвященной применению нанотехнологий в современной хирургии. Кажется — просто спать рядом с ним, это самое правильное и естественное, что может быть в моей жизни.       Проснувшись, я еще какое-то время позволила себе лежать с закрытыми глазами, ощущая под щекой тепло его кожи. Макушкой я чувствовала прикосновение его немного острого подбородка. Это ощущение нахождения рядом с ним было лучше, чем самые радужные мои фантазии о нашем браке. Я не думала, что у нас может быть что-то такое. Тихое, мирное и пробирающее до самых глубоких уголков души.       Я придвинулась ближе, теснее прижимаясь к Мамо-Тяну. До сих пор не верится, что ему нравится это прозвище. Когда я сама начала его так звать, только молча, внутри себя или шепотом, разговаривая с нашим малышом, мне казалось, если узнает об этом, поднимет на смех. Никак не ожидала, что сам будет просить так его называть.       Хотя, чему я удивляюсь? Просто недолюбили, недоласкали, недонежили. Не дали тех тепла и заботы, которые так нужны и важны в детстве для каждого из нас. Вот и получили того, кто сейчас каждое спонтанное проявление ласки и нежности воспринимает как что-то непонятное, неизвестное и даже — потенциально опасное. До сих пор, когда не могу совладать с собой и не в пределах постели обнимаю его, напрягается всем телом. Будто думает, что я его зафиксировала в одном положении, а теперь — начну делать гадости.       Не желая потревожить его сон, я очень осторожно погладила плечо мужа. Если бы я давно поняла, что для него непросто строить серьезные отношения, потому что не видел перед собой такого примера. Не ждать нужно было первого шага с его стороны, а делать его самой. Мамору умный и понятливый. К тому же — быстро учится. Думаю, он очень скоро сам «включится», если чуть-чуть подтолкнуть его в правильном направлении.       Я глубоко втянула в себя воздух, пропитанный остатками запахов его геля для душа и шампуня, но больше всего в нем сейчас, утром было собственного запаха Мамору. Немного терпкого, немного мускусного и пьянящего, как ничто в этом мире. Совсем не хотелось открывать глаза и снова врываться в этот суетливый мир, где совсем непонятно — за что хвататься, что делать и чего ждут от меня окружающие и в первую очередь — сам Мамору? Так уж вышло, что пока для нас постель — это то место, где мы безоговорочно друг-друга понимаем, где нет недомолвок, недосказанностей. Даже его и меня нет. Только мы. Вдвоем, вместе, как одно. Вот и хочется остаться здесь, в этом моменте навсегда. Здесь нет спешки, не нужно мчаться на его работу или на мою учебу.       Учеба! Я резко распахнула глаза, едва не подскочив в постели. Мамору почти моментально проснулся, приподнялся на локте, спешно потянулся к лампе на прикроватном столике. Мы оба зажмурили глаза, после ночи болезненно среагировавшие на достаточно яркий свет.        - Ты чего подскакиваешь? - он взял с того же столика свои часы, прищурился, разглядывая циферблат.        - Мы проспали, - путаясь в одеяле, я пыталась подняться с постели, но ночью, не понятно как, я просунула одну ногу в разрез пододеяльника и сама себя загнала в ловушку. Выпутаться никак не удавалось.        - Куда ты проспала в половине шестого утра? - муж снова откинулся на подушки, провел ладонями по лицу, сильно вжимая пальцы в кожу, - Могли бы спать еще почти час.        - Я подумала… - предприняла еще одну попытку высвободить ногу, так же — безуспешную, - … что проспали, потому что я выспалась. А я обычно просыпаюсь гораздо позже того, как звонит будильник.        - Железная логика, - невесело усмехнулся Мамору и обратил, наконец, внимание на мои ноги, - Что ты там возишься?        - Запуталась.        - Усако, - Мамо-Тян укоризненно вздохнул, сев протянул руки и легко выпутал меня из хитрого постельного белья, - Давай досыпать?        - Нет, - я на самом деле чувствовала себя полностью выспавшейся. Да и чувствовала себя сейчас такой глупой, что ни о каком досыпании речи быть не могло. Я бы просто не смогла снова расслабиться, так же лежать рядом с ним, помня о том, как сглупила, - Я уже не смогу уснуть, пойду, приму душ.        - Плескайся, - Мамору лег, протянув руку, стал ждать, когда я найду в комоде выложенные туда вчера полотенца и он сможет выключить свет.        - Разбудить тебя через час? - я нерешительно остановилась на пороге спальни, встретила удивленный взгляд темно-синих глаз.       - Зачем? Будильник сработает… Хотя…- я видела в его глазах какое-то любопытство, искорку интереса, - Ладно, разбуди.        - Хорошо, - он щелкнул кнопкой настольной лампы и комната снова погрузилась в темноту, лишь угадывались очертания предметов и его собственный силуэт на кровати.       Прикрыв за собой дверь комнаты, я прошла в кухню, чтобы включить чайник и нагрев воды в ванной. Преодолев короткий коридорчик, вошла в небольшую, но функциональную ванную комнату. Мне всегда казалось, что в таких размеров помещениях с трудом можно просто развернуться, но Мамору удалось втиснуть сюда довольно большую ванную, служившую и душевой кабиной, если задернуть клеенчатую шторку, и большой шкафчик с встроенной раковиной, и стиральную машину с корзиной для белья. И при всем при этом здесь вполне можно было с комфортом перемещаться. Вывернув краны, я стала ждать, когда вода прогреется до нужной мне температуры.       Не смотря на свое скептическое отношение к сценам любовных романов, в которых герои, едва проснувшись, даже не почистив зубы, бросаются в объятия друг-друга, сейчас меня грыз червячок разочарования от того, что Мамо-Тян не попытался задержать меня в постели или напроситься со мной в душ. Должно быть, он просто очень устал в последние дни. Если вдуматься, я меньше приложила руку к нашей свадьбе, чем он. Мне нужно было только решить, чего я хочу и «ткнуть пальчиком», как он выразился, когда мы выбирали торт и я все никак не могла определиться. Проторчали в кондитерской несколько часов, а я все металась. Тогда-то он и сказал это: «Усако, решайся уже и ткни пальчиком, покажи, чего тебе хочется». Это же можно сказать и обо всей подготовке. Я решала, что это будет. Мамору же ездил, договаривался, платил. И ни разу не выказал никакого явного недовольства. Разве что вот так, мягко ворчал, когда я тянула с выбором.       Наконец, вода прогрелась до комфортной температуры. Снимать нагретую рубашку Мамо-Тяна совсем не хотелось. В квартире довольно холодно и на ночь даже пришлось включать обогреватель. Подкупало только то, что я сразу окажусь под струями приятно согревающей воды.       Водные процедуры всегда занимают у меня много времени. Так что к тому времени, как я вышла из ванной, на приготовление завтрака оставалось от силы минут десять. За это время я успевала только сварить яйца, подсушить хлеб и почистить пару яблок. Надеюсь — этого хватит. Оставив кастрюльку с яйцами под струей холодной воды, я направилась в спальню. Перед прикрытой дверью почему-то замерла. Я понятия не имела, как Мамору будет реагировать на попытку его разбудить. Учитывая «сладкий» характер моего мужа, вполне могу услышать о себе много… не нового, забытого, наверное. В конце-концов, он никогда не скупился на комплименты моей глупости. Но, нужно быть справедливой, когда мы только познакомились, Мамору было не полных восемнадцать лет. Гормоны еще во всю играют, хочется поубивать всех вокруг, а тут — я, такой замечательный объект для сбрасывания излишнего негатива.       Решившись, приоткрыла дверь, стараясь не шуметь, подошла к кровати. Мне в нос сразу ударил приятный аромат его мятного шампуня. Кажется, когда я уходила, он был совсем слабым. Наверное, снова включился мой беременный супер-нюх. Присев на край постели рядом с Мамо-Тяном, я включила настольную лампу. Что-то в нем показалось мне странным. Но я предпочла не сосредотачиваться на своих впечатлениях. Просто смотрела на него. На равномерно поднимающуюся и опадающую во сне крепкую грудь, на расслабленные черты лица. Если бы только и бодрствуя он мог себе позволить оставаться таким спокойным, безмятежным.       Не удержавшись, я наклонилась и хотела легко коснуться его губ своими. Но стремительно взметнувшиеся мужские руки крепко, и в то же время - бережно обхватили меня. Красиво очерченные губы, еще секунду назад бывшие абсолютно расслабленными, изогнулись в победной усмешке. Мамо-Тян медленно, будто ленясь, открыл глаза и тихо произнес:        - Попалась, - прежде чем одним неуловимым движением перекатить меня через себя и припечатать спиной к матрасу. Он удерживал меня так, что высвободиться, даже пожелай я этого, было невозможно, но при этом — очень осторожно, чтобы не доставить дискомфорта мне и ни в коем случае не навредить ребенку. Он победно смотрел на меня сверху, а к его лбу налипли несколько влажных прядей волос.        - Ты что, прошел в ванную и вернулся сюда мимо меня, так, что даже не заметила? - я попыталась высвободить руку, но Мамору мне этого не позволил. Как будто ему доставляет удовольствие это мое мягкое пленение.        - Это было совсем не трудно, - он пожал плечами, наклонившись, чуть потерся носом о мою шею, коротко чмокнул кожу под подбородком, - Ты так увлеклась чисткой яблок, что ничего и никого вокруг не замечала. Я мог бы не только быстро принять душ и умыться, но и сделать много других полезных дел. Ты бы и внимания не обратила.       Еще несколько коротких поцелуев обожгли мою шею, стремясь ниже — к ключицам. Он снова остановился, посмотрел на меня с какой-то хитринкой во взгляде.        - Ты знаешь, что очень мило мурчишь себе под нос?        - Ничего я не мурчу! - протестовала, но чувствовала, как предательски начинают гореть мои щеки. Потому что прекрасно знаю за собой этот «грешок». Действительно, задумавшись или замечтавшись могу начать выводить нестройным мычанием любимые мелодии.        - Еще как мурчишь. Что-то такое… - он неумело попытался изобразить мои потуги на пение, но быстро сдался.       Мамору отпустил мои руки, но выпускать меня из кровати не собирался.        - Вода убежит на кухне, - почувствовав его ладонь на своем бедре, я совсем не собиралась его останавливать, но все еще очень боялась сделать что-то не так, стать причиной неприятностей.        - Умеешь же ты… - он не стал уточнять, что я умею, просто резко поднялся с постели и на несколько секунд вышел из комнаты. Его не было меньше минуты, - Потоп отменяется. Еще причины отказать мне найдутся? - он говорил со мной таким тоном, что я не понимала — он серьезен или пытается шутить.       Это было иначе, чем прежде. Быстро, без особого разогрева, но кажется сейчас он и не был нам нужен. Как и в проведенные вместе ночи, я ощущала его каждой клеточкой своего тела, чувствовала себя единственной желанной им, необходимой ему. И эти чувства только подстегивали физическое удовольствие, к которому я стремилась, но каждый раз так поражалась, когда Мамору просто превращал мою кровь в жидкую страсть, заполняющую все тело.        - Я не понимаю, - он почти обессиленно уткнулся лбом в место соединения моих плеча и шеи, - Не понимаю, почему ты так на меня влияешь? Что в тебе есть такого? Почему мне все время нужно прикасаться к тебе, быть с тобой?        - А это так важно? Понимать? - я провела ладонью по его волосам, второй ладонью обнимая широкое плечо. Он почти лежал на мне, но совсем не давил, умело удерживая собственный вес.       Мой вопрос остался без ответа. Он рывком сел, поднялся с постели и обернулся ко мне.        - Еще чуть-чуть, и мы действительно начнем опаздывать.       - Я встала больше часа назад. Это ты решил еще поспать, - я не могла пропустить его попытку свалить на меня наше гипотетическое опоздание. Взгляд мужа, направленный на меня, вдруг изменился. Стал немного растерянным и будто виноватым.        - Я повел себя глупо. Нет, не сейчас, - он поспешил меня успокоить, должно быть увидев, как на моем лице быстро появляется обиженное выражение, - Я ведь так и не уснул снова. Лежал, слушал, как ты возишься в ванной и на кухне. Не собирался уже ложиться, когда встал и принял душ, но потом мне просто стало интересно, каково это, когда кто-то тебя будит. До сих пор, меня будили либо в детском доме, вместе с другими мальчишками, либо кто-то из парней, а брошенную со всей дури в лицо подушку я человеческой побудкой не считаю. Стало интересно, что ты сделаешь, как себя поведешь.        - А твои… девушки? - было больно спрашивать о них, больно напоминать и ему, и себе, что я не единственная в его жизни.        - Просто разбудить с утра — совсем не в их духе. Заведенный будильник и все, - невозмутимо ответил Мамору, - Ты встаешь? Я хочу успеть отвезти тебя на занятия перед работой.        - Иду, - кивнув, я пронаблюдала за тем, как он выходит из спальни, снова направляясь в сторону ванной. Позволила себе еще минуту полежать, просто глядя в потолок. Пока — новый для меня, но когда-нибудь, я изучу его до последней трещинки в побелке. Он признался, что ничего не понимает. Как будто я понимаю хоть что-то. Даже в собственных чувствах разобраться не могу. По крайней мере, перестала врать себе и пытаться их скрыть. Легче от того, что я сама перед собой пыталась изобразить, что уже ничего к нему не чувствую, что влюбилась только в образ, который сама себе придумала, и к настоящему Мамору никак не относящийся, не становилось ни капли.       Но почему теперь я трясусь, как лист, держащийся на ветке на честном слове в конце осени? Что мне стоит просто расслабиться и получать удовольствие от всего, что происходит с нами и между нами? Да потому что я совсем не уверена, что он будет счастлив со мной. В который раз, я получаю доказательство того, что совершенно, ни капельки не похожа на тех девушек, которых он прежде выбирал для отношений. Меня он тоже выбрал сам. Но у нас изначально все должно было ограничиться одной ночью, он не планировал дальше строить со мной что-то серьезное, заводить ребенка, жениться, жить вместе.       Я знаю, чего хочу — хочу сделать его счастливым. Но совсем не уверена, что у меня это получится.       Услышав, как в ванной перестала шуметь вода, спешно запахнула на груди его рубашку, так и оставшуюся на мне. Мамору не тратил напрасно времени, только пуговицы расстегнул и распахнул полы в стороны, чтобы не мешали прикосновениям кожи к коже.       Пока я так же приводила себя в порядок после близости, он успел одеться, сделать кофе и очистить несколько из сваренных мной яиц. Они слишком много времени провели в ледяной воде и стали совсем холодными, не слишком вкусными, но такой завтрак все равно лучше, чем никакого. Под пристальным взглядом мужа, мне пришлось довольно плотно позавтракать. Он скормил мне четыре яйца и продолжил бы в том же духе, не схватись я за спасительную дольку яблока, совсем потемневшую от пребывания на воздухе без кожуры.        - Тебе нужно нормально питаться, - напомнил Мамору, наблюдая за тем, как я выбрасываю яичную скорлупу.        - Но это не значит, что меня нужно с раннего утра накачивать вареными яйцами. Наш ребенок не всегда благосклонно их принимает. Не волнуйся, я нормально питаюсь, с ним все будет хорошо, - я оторвала бумажное полотенце от рулона, закрепленного над мойкой, вытерла руки.        - Конечно, он в любом случае найдет материал для формирования, - Мамо-Тян кивнул, - Просто я не хочу, чтобы твой организм, желая поддержать ребенка отдавал собственные ресурсы. Эта беременность не должна стоить тебе здоровья, Усако, - он поставил кружку с остатками кофе в мойку, включил кран, наполняя ее водой, - Поторопись, у нас меньше пятнадцати минут, а ты ведь наверняка краситься будешь?       Я вышла из кухни, передвигаясь будто на ватных ногах. Он беспокоится обо мне. Не только малыш его волнует, но и мое собственное состояние, мое здоровье.       Улыбаясь, как дурочка, я накрасилась и взяла выглаженную накануне рубашку. Не очень часто берусь за утюг, но после проведенных в коробках дней большая часть моей одежды стала выглядеть так, будто ее очень тщательно пережевали. А на занятия все же нужно отправляться в приличном виде. Я давно не носила эту рубашку и теперь меня ждал не самый приятный сюрприз. Из-за естественных изменений, произошедших с моим телом, одежда сейчас натянулась на груди, рискуя вырвать пуговицы с тканью. Может — мне только кажется и на самом деле все выглядит не так уж плохо? Мои надежды разбил появившийся в комнате муж.        - Ты уверена, что на учебу нужно ходить именно в таком виде? - подойдя вплотную, он выразительно подергал согнутым указательным пальцем натянувшуюся на груди ткань, - Хотя бы не садись в первый ряд. Если пуговица оторвется — застрелишь преподавателя.       Мысленно аплодируя своей выдержке, которая не дала ответить на его очередной выпад, я начала расстегивать пуговицы. Мамору, сложив руки перед собой, с ироничной усмешкой наблюдал за моими раздраженными, резкими действиями.        - Дорогая, прости, но у нас правда не осталось на это времени, - он усмехнулся, когда я швырнула в него свою верхнюю одежду, расправил злосчастную рубашку и встряхнул. Повесив ее на сгиб локтя, просто наблюдал за тем, как я ищу в коробке какую-нибудь футболку. Наконец, искомое было найдено. Я натянула розовую футболку с серым кроликом в бантиках, ожидая очередных подколов со стороны мужа, но это, очевидно, было уже выше его сил. Забрала у него свою вещь и накинула сверху, не застегивая.       Дождавшись, когда я буду готова, он взял свой любимый зеленый пиджак со спинки компьютерного кресла и какую-то папку из ящика стола.        - Мамо-Тян, - уже в машине, пристегивая ремень безопасности, я вспомнила, что не собрала ему обед с собой, - А где ты обычно обедаешь?        - Обычно? - он вставил ключ в замок зажигания и провернул его, - Покупаю в автоматах кофе и пару бутербродов. Если есть время, выхожу в одно из кафе рядом с работой. Почему ты спросила?        - Я вчера изучала твою кухню и не увидела коробки бенто. У тебя ее нет или я не увидела? - спрашивая, неосознанно теребила завязку с капюшона моей куртки.        - Никогда не обращал внимания на ее отсутствие, - он пожал плечами, сосредотачиваясь на управлении автомобилем.        - Брать еду из дома полезнее, чем просто перекусывать на бегу неизвестно кем и когда приготовленными бутербродами. Я зайду после занятий в магазин, куплю тебе коробку и буду собирать еду с собой. Ты не против?       В ответ, он только покачал головой с легкой улыбкой в уголках губ. Выехав с парковки, какое-то время мы ехали молча. Тишина между нами просто давила мне на нервы. Хоть Мамо-Тян и включил музыку, что-то приятное, джазовое, мне было этого не достаточно. Я хотела поговорить с ним, слышать его голос, а не быть просто частью фона в машине.        - Послушай, а те кулинарные книги у тебя в кухне…        - У нас в кухне, - поправил он.        - Хорошо, у нас в кухне, чьи они? Старые, наверное, принадлежат твоей маме, а вот новые… их кто-то забыл у тебя?        - Никто. Я сам их покупал, - он на секунду оторвался от дороги, чтобы бросить на меня быстрый взгляд.        - Зачем? Я не замечала за тобой такой уж большой любви к кулинарии, - его слова заставили меня удивиться.       Он молчал какое-то время. Выражение его лица было мне знакомо и я испугалась. Потому что в прошлый раз, видела его таким в тот день, когда задела болезненные для него воспоминания и Нефриту пришлось рассказать мне грустную историю семьи Чиба. Мне стало страшно, что своим вопросом я снова сделала ему больно, даже не заметив этого.        - Понимаешь, - он начал совсем тихо, - Когда я жил в детском доме, очень хотел больше узнать о своих родителях, о том, какими они были людьми. Это уже не было похоже на те детские фантазии, которыми я поддерживал себя в первое время после их смерти. Просто человеческое желание понять, кто я такой, откуда я взялся, от каких людей. Все время, пока находился там, адвокат отца сдавал от моего имени их квартиру. Вещи родителей хранились на каком-то арендованном складе. Так что, к тому времени, как я начал самостоятельную жизнь, в квартире не осталось и следа отца с матерью. С одной стороны, это давало возможность начать жизнь с чистого листа. С другой — их как будто и не существовало никогда. Как будто я просто «вылупился» уже шестилетним ребенком. Чтобы избавиться от этого ощущения, я вернул их вещи. Было довольно интересно пересматривать какие-то их личные вещи, записи. Моя мать вела дневник. Отец все что-то планировал. Строил планы обогащения. Он не был типичным японцем. Не хотел вкалывать всю жизнь на кого-то, собирался создать собственную компанию. Даже нашел для этого средства — продал несколько больших участков земли, которые они с мамой унаследовали от своих родителей. А до тех пор, пока у него не будет нормального бизнес-плана, мама заставила положить все в банк под проценты. Почему-то на мое имя. Отец не успел распорядиться средствами. Они погибли очень скоро.        - А при чем здесь кулинарные книги? - не выдержав, я перебила его.        - Самое прямое отношение. Об отце я узнал из его записей. О маме — из ее кулинарных книг. Она была домохозяйкой, любила готовить. Кроме десертов, эти страницы в ее книгах почти не тронуты. Только несколько затерты почти до неприличия. Наверное — у нее была не очень хорошая память и она не могла запомнить рецепты. В своем дневнике, она упоминала, что я любил вишневый и сливовый пироги, имбирные печенья. Но я много раз пробовал их в самых разных кафе. И здесь, в Токио, и когда путешествовал. Ничего особенного. Наверное, в ее пирогах просто было что-то особенное, - он рассеянно пожал плечами, - Когда я только получил доступ к своему наследству, какое-то время просто сорил деньгами. Купил машину, мотоцикл. Были и совершенно бесполезные траты. Но Хориоко-сан, юрист отца, поговорил со мной. Наверное, просто испугавшись, что я промотаю все родительские деньги за полгода, вместе с набежавшими за все это время процентами. Он сказал, что родители мечтали о том, что я стану серьезным, успешным человеком, а вовсе не мотом, который не умеет зарабатывать, зато прекрасно умеет тратить. После этого разговора, я стал иначе относиться к деньгам родителей. Это — НЗ на самый крайний случай. А себя и свои каждодневные нужды я должен обеспечивать сам. Нашел несколько подработок, стал учиться и одновременно работать. И знаешь — сам стал собой гордиться, как хотели гордиться они. Свой первый на самом деле приличный заработок я получил как раз в день маминого рождения. Наверное, это странно, но мне захотелось купить что-то будто ей в подарок. Зашел в книжный и выбрал хорошую кулинарную книгу. «Рыба» Пита Эванса. Принес ее домой, пролистал, и понял, что там не только рецепты, какие-то заметки, истории о путешествии. Я понял, что и в такой книге можно найти много интересного и не обязательно для этого быть великим шефом. С тех пор, пару раз в год, покупаю кулинарные книги. На мамин день рождения, на новый год и на годовщину их свадьбы. Будто подарки маме. Это может показаться тебе странным, но такой тебе достался муж.        - Это не странно, - я покачала головой, положив ладонь на сгиб его локтя, - Скажи, а эти книги, они только твои или мне можно их брать?        - Бери конечно! - от моего вопроса, Мамору чуть округлил глаза, выражая свое удивление.       К воротам университета мы подъехали слишком быстро на мой вкус. Мамо-Тян так редко на самом деле раскрывается передо мной, что хочется продлить такие моменты как можно больше. Но, к сожалению, длиться вечно они не могут. Хотя дают надежду — со временем, настанет тот день, когда я смогу с уверенностью сказать, что знаю своего мужа.        - Усако, - я уже собиралась попрощаться и выйти из машины, когда он меня окликнул. Чуть повернувшись к нему, я успела заметить его руку, тянущуюся ко мне. Мамору мягко обхватил меня за талию, чуть потянул на себя. Поцелуй вышел совсем не дежурным, формальным, чтобы просто попрощаться друг с другом. Когда я вышла из машины, мое лицо горело. Одним этим поцелуем, он заставил меня снова вспомнить то острое удовольствие, что я пережила в его руках утром, - Вечером, будешь ждать меня дома? - он довольно напряженно ждал моего ответа, очевидно — вспомнив мой вчерашний побег к маме.        - Буду, обязательно буду, - я попрощалась с мужем и направилась ко входу в наш корпус. Все еще витая в облаках из-за нашего прощального поцелуя, я не сразу поняла, что меня настойчиво окликивают.        - Усаги! Стой, Усаги! Чиба, чтоб тебя, стой на месте! - Минако, ловко лавируя в сплошном потоке спешащих к зданию студентов и преподавателей, неслась за мной, тащя за руку Рэй. Она учится в этом же университете, но на другом факультете. Рэй вознамерилась стать семейным психологом. Учитывая, как она сама скандалит с Джедом — мне заранее жаль ее клиентов. Хотя, не смотря ни на что, эти двое безумно любят друг-друга и на самом деле счастливы.        - Стой! - окончательно запыхавшись, подруги остановились рядом со мной, тяжело переводя дыхание, - Ты стала ходить куда быстрее, чем до беременности. Это гены Чиба через ребенка на тебя влияют? Когда планируешь резко поумнеть? - не упуская шанса поточить и без того острый язычок, спросила Рэй.        - Сразу, как ты резко подобреешь, - я не осталась в долгу. Но Минако совсем не была настроена в очередной раз слушать наши перепалки.        - До начала занятия совсем мало времени. Потом поругаетесь! Лучше расскажи, как все прошло? - Минако, игнорируя недовольное ворчание брюнетки, оттеснила ее назад и крепко схватила меня за плечи, - Я вчера чуть с ума не сошла от любопытства. Но Кунсайт сказал, что если он узнает, что я звонила тебе, писала или еще как-то пыталась влезть в ваши с Мамору отношения, мы никуда не поедем отдыхать в ближайшие три года.        - Интересно, что же сделал Джедайт? - через плечо блондинки, я взглянула на Рэй, от нее вчера тоже не было никаких сообщений, что совсем не похоже на мою темпераментную подругу.        - Что-что, телефон отобрал на целый день. Вернул только сегодня утром. А интернета дома до сих пор нет, - пожаловалась та.        - Все с вами ясно, - высвободившись из хватки Минако, я развернулась ко входу в корпус. Прекрасно знала, чего ждут подруги — подробного отчета с максимально грязными подробностями. Но впервые мне не хотелось ничем делиться с подругами. Пустить их в нашу постель? Ну уж нет!        - Куда! - стремительно, Мина оказалась передо мной, Рэй блокировала отступление назад.        - Слушайте, до начала занятий три минуты, а тебе еще в другой корпус бежать. На другой конец кампуса, между прочим, - для большей весомости своих слов я ткнула рукой в нужном направлении. На подруг сказанное мной не произвело никакого впечатления.        - С каких это пор ты стала такой правильной, Усаги? - Рэй хмыкнула и уселась на стоящую рядом с дорожкой скамейку, - По счастливому стечению обстоятельств, я совсем не спешу на первую пару. Могу опоздать, могу совсем не прийти. Чего не сделаешь, чтобы иметь возможность порадоваться за лучшую подругу, - она преувеличенно вздохнула, изображая иллюстрацию к собственной самоотверженности.        - Да и меня гораздо больше интересует, как прошли твои первые замужние сутки, чем плюарестичность философии древних египтян, - стоя передо мной, Мина заговорщически улыбнулась.       Я безнадежно опустила руки.        - Девочки… - сама уже слышала слезы в своем голосе. И даже не знаю, была ли это обострившаяся из-за беременности эмоциональность, или моя собственная, врожденная, разбереженная сейчас наплевательским отношением подруг к моему праву на личную жизнь, - Да не было ничего особенного. Вчера Мамору весь день провел на работе. А когда вернулся, мы разобрали несколько коробок с моими вещами, поужинали и легли спать.        - Вот мы и подошли к самому интересному, - Минако в предвкушении потерла руки друг о друга.        - Не было самого интересного. Мы действительно просто спали, - я все еще надеялась, что мне удастся уйти от опасной темы.        - Рассказывай! - усмехнулась Рэй, - Да у тебя глаза и сейчас горят как… как… - она защелкала пальцами, пытаясь придумать достойное сравнение, потом вдруг ткнула пальцем в Минако, - Да вот как у нее.        - А что? - Минако тут же пошла в наступление, - Имею право! Я замужняя женщина.        - И, заметь, я тоже. И я не пытаюсь выяснить, что и как у вас с Кунсайтом происходит за дверью спальни. Может и вы перестанете так активно лезть в нашу постель?! Я сама еще не знаю, что у нас творится. Сама не разобралась в этих отношениях. Мы с Мамору и так идем в каком-то странном порядке, сначала ребенок, потом помолвка, свадьба. А должно быть наоборот! А вы хотите, чтобы я вам что-то рассказала! Что я могу вам рассказать? Как именно мы это делаем? С удовольствием! Вот и все.       Все таки, я не смогла сдержать свои шалящие нервы и гормоны. Но отчего-то интерес девочек меня бесил. Когда Минако вышла замуж, и когда Мако переехала жить в квартиру Нефрита не было такого повышенного внимания к происходящему внутри этих пар. А мы с Мамо-Тяном вдруг оказались главными ньюс-мейкерами. Почему я должна обнажать перед кем-то самое интимное, сокровенное? Пусть даже эти кто-то — мои лучшие подруги.       Находясь под впечатлением от моего непривычно резкого тона, Минако дала мне обойти ее и зайти наконец в здание корпуса. В аудитории я села туда, куда нас обычно ничем не заманишь — заняла центральное место в первом ряду. На философии древности вообще мало желающих сидеть под носом у преподавателя. На этом месте не задремлешь.       Вбежавшая в аудиторию сразу после меня Минако замерла на секунду в дверях, увидев, какое место я для нас выбрала. Но покорившись судьбе, понуро поплелась ко мне. К моему удивлению, за ней проследовала Рэй. Мина уселась справа от меня, вторая подруга истинно царственным тоном попросила нашего однокурсника, собиравшегося сесть на скамью слева, поискать себе другое место в полупустой аудитории.        - Ты же даже здесь не учишься! - шикнула я на брюнетку, на которую уже пялились все парни нашего курса. Я думала, после нарядов Минако, они уже ко всему привыкли, но любимое красное платье Рэй оказалось непосильным испытанием для их нервной системы.        - А я просто всю жизнь мечтала узнать про то, как у египтян обстояло с философией, - брюнетка небрежно выложила на стол блокнот и ручку, имитируя интерес к лекции. Потом чуть виновато улыбнулась мне, - И я хотела извиниться. Мы действительно перегнули палку в своем желании узнать, все ли у вас в порядке.        - Но мы, на самом деле, просто очень за тебя волнуемся, - вступила Мина, - Понимаешь, ваши отношения немного странные.        - Это ты мне сейчас пытаешься объяснить? - я усмехнулась, хотя мне было совсем не весело.        - Я пытаюсь объяснить, почему мы так напираем. Все мы начинали свои отношения по любви, - интересно, говоря все это, Минако хоть частично осознавала, что меня эти слова не поддерживают, а будто рвут на части, потому что еще раз напоминают о том, о чем сама очень хочу забыть, - Вы так напряженно начинали свое общение, а теперь — женаты. Мы просто не хотим, чтобы он тебя обижал. Хотим убедиться, что тебе хорошо с ним.        - Мне хорошо, - я поспешила успокоить подруг, - Правда. Если вдруг появится что-то, что будет меня тревожить, в чем мне нужна будет ваша помощь, я обязательно обращусь к вам за этим. Но пока, дайте нам самим возможность разобраться в том, что у нас происходит. Мы очень хотим, чтобы этот брак был успешным и счастливым, но работать над этим должны мы сами, а не наши друзья.        - Раньше ты такой не была, - Рэй то ли грустно, то ли осуждающе покачала головой, - Всегда готова была поделиться с нами всем.        - Раньше… Раньше рядом со мной не было Мамору. Я еще плохо его понимаю, но полностью уверена — если он узнает, что я обсуждала с вами интимную сторону наших отношений, будет очень недоволен. А я не хочу его расстраивать, - я развела руками, надеясь сгладить смысл своих слов — мнение Мамору для меня теперь приоритетное, по сравнению с их интересом. Раньше такого действительно не было. Наша дружба была на первом месте.        - Говоришь так, будто любишь его на самом деле, - Минако хмыкнула.       На мое счастье, в аудиторию вошел преподаватель. Взойдя на кафедру, он назвал тему лекции и начал свое монотонное повествование. Продолжать разговор сидя в переднем ряду было бы верхом неуважения. Такого себе не могла позволить даже Мина. А я впервые была рада видеть этого лысыватого старичка. Тему своих чувств к Мамору я пока тоже не хотела ни с кем обсуждать. Это наш маленький секрет — мой и нашего малыша.       Спрятав левую руку под стол, я тихонько поглаживала свой незаметно подрастающий животик. Все у нас будет хорошо. Обязательно, все будет хорошо.