Так любить

Знаешь, иногда мне кажется, что так любить просто нельзя. Нельзя и все тут. Разве это нормально — ощущать сладостную дрожь, пробегающую по всему телу, как только наши взгляды в очередной раз встречаются, и ты улыбаешься мне, так, как не улыбаешься никому другому? Разве это нормально — все время искать своей рукой пальцы твоей, чтобы хоть как-то, хоть как-то дотронуться до тебя, быть еще немного ближе к тебе? Разве это нормально — с таким трудом переносить даже минуту, которую нам по какой-то причине приходится проводить отдельно друг от друга? Наверное, ты ужаснешься и назовешь меня сумасшедшим, если я скажу тебе, о чем думаю, когда смотрю на твои вечно ухмыляющиеся, абсолютно такие же, как у меня, губы. Мы понимаем друг друга с полуслова. Даже наши друзья до сих пор иногда удивленно качают головами, слыша, как ты говоришь лишь начало фразы, а я ее тут же заканчиваю. И наоборот. Я знаю о тебе все, ты — все обо мне. Все, кроме того, что в те редкие моменты, когда я остаюсь в одиночестве, я кусаю себе губы от бессилия, стараясь сдержать чертовы слезы, упорно льющиеся из глаз. Ты мне слишком нужен. Да, знаю, я нужен тебе в той же степени. Мы отдельно не проживем. Наш с тобой случай — это именно когда друг без друга не живут. Но, черт возьми, я хочу быть к тебе еще ближе. Хочу, чтобы ты перебирал своими длинными, до безумия красивыми пальцами, мои волосы. Хочу, чтобы ты шептал мне на ухо, как я нужен тебе — мы оба об этом знаем, поэтому всегда молчим, но я так хочу, чтобы ты сказал мне это, хоть раз. Хочу, чтобы ты целовал мои губы, одновременно нежно и страстно, я знаю, ты можешь. Хочу, чтобы ты был моим до самого конца, и душой, и телом. Я не знаю, сколько еще смогу терпеть это чертово желание, которое преследует меня вот уже сколько лет, с каждым днем лишь нарастая. Я не могу спокойно смотреть тебе в глаза, не могу находиться рядом с тобой и не думать о том, что этого так мало, так безумно мало. Даже когда мы с тобой задумываем очередную шалость, я не могу откинуть эти мысли до конца. Они лишь отходят куда-то на задний план. Знаешь, Фред, это когда-нибудь сведет меня с ума. Ты сведешь меня с ума. -Джоооордж! — легонько толкаешь меня локтем в бок. Мгновенно оборачиваюсь, хотя, конечно же, это не так уж и нужно, я и без того знаю, что нам пора эффектно аппарировать. Прямо с середины обеда. В конце концов, мы уже совершеннолетние, что же мы, в очередной раз не воспользуемся этим? Легко улыбаюсь. Мгновение — и мы уже стоим посередине нашей комнаты в штаб-квартире Ордена, напротив друг друга. Ты широко и весело улыбаешься. И я тоже. Как всегда. В такие моменты я чувствую себя по-настоящему счастливым. Ну... почти. -Мама, наверное, злииится, — довольно протягиваешь, и, подойдя к своей постели, берешь с нее подушку, тут же кидая в меня. Со смехом ловлю ее, подкидываю. -Ей никогда не надоедает на нас злиться, — бросаю подушку обратно тебе, ты так же ловко ловишь ее, но тут же возвращаешь обратно. И даже почти попадаешь мне в лицо, но я в последний момент успеваю схватить подушку. Смеешься, и, в мгновение подскочив ко мне, выхватываешь ее и опускаешь мне на голову. А я даже не сразу реагирую — ты слишком близко... -Да ты тормоз, братишка! — довольно улыбнувшись, снова пытаешься меня ударить, однако моментный ступор уже прошел — я выхватываю подушку из твоих рук, мимолетом случайно коснувшись пальцев, от чего сердце буквально замирает на несколько секунд. -Не отдам, мое! — показываю тебе язык и отскакиваю к кровати. Очаровательные развлечения для семнадцатилетних юношей, конечно, но ведь весело. -Отдашь, это вообще с моей постели! — возмущенно возопив, валишь меня назад, так, что я оказываюсь лежащим на кровати, а ты мгновенно садишься мне на бедра, с энтузиазмом начиная отбирать долбаную подушку, которая меня на самом деле уже не волнует. Ненавижу такие моменты. Ненавижу, когда ты настолько близко, что у меня перехватывает дыхание, а внизу живота начинает сладко ныть. Я боюсь не сдержаться. И поэтому, чтобы постараться отвлечься, тяну подушку к себе, не желая отдавать. Перекатываюсь вместе с тобой, потом еще раз и еще. Веселая шумная возня, когда уже даже не понимаешь, зачем это все вообще изначально затевалось. Но в какой-то момент все прекращается. И я обнаруживаю себя под тобой, мои руки прижаты к кровати твоими, куда делась пресловутая подушка — вообще не ясно. Снова перехватывает дыхание. Твое серьезное, внимательное лицо. Так близко. Слишком близко. И так тихо. Кажется, я слышу стук собственного сердца. Или это твое? А, может, наши? Наше? Ты так странно смотришь. Никогда не смотрел так. Неужели заметил что-то?.. -Джордж... — и голос тоже странный. Какой-то слишком низкий и хриплый. Боже, мне страшно. -Д... да, Фред? — а мой, кажется, дрожит. Молчишь и не двигаешься. Минута, две. Или секунда. Или час. Или день. Или год. Или вечность. А потом наклоняешься. И накрываешь мои губы своими. Сердце, кажется, падает куда-то вниз желудка. Теплые, мягкие, неуверенные губы. И твои открытые глаза, смотрящие прямо в мои, не отрываясь, не разрывая взгляда. Всего лишь прикосновение, ничего больше. Всего лишь еще одна маленькая вечность, о которой я так мечтал все эти годы. Теплая, мягкая, неуверенная вечность. Но все когда-нибудь кончается, и она тоже кончилась. Ты отстраняешься и зажмуриваешь глаза, а твои пальцы с такой силой сжимаются на моих запястьях, что даже становится больно. Но какая, черт возьми, разница. -Фред, поцелуй меня. Поцелуй меня снова. Прошу. И ты снова целуешь меня, ничего не говоря. И на этот раз поцелуй уже самый настоящий. Такой, кажется, называют французским, мне всегда было интересно, почему. Всегда, но только не сейчас. Ты ласкаешь мой язык своим, проводишь им по небу, покусываешь нижнюю губу, прихватываешь ее своими губами, слегка оттягивая. Я снова не чувствую времени. Не понимаю, как долго мы целуемся, не в силах оторваться друг от друга. Твои губы на вкус именно такие, какими я себе их представлял. И это просто потрясающе. Еще никогда и ни с кем я не целовался так, как с тобой, Фред, мой милый, мой любимый Фред. Когда мы, наконец, разрываем этот почти бесконечный поцелуй, ты снова смотришь мне в глаза. И я вижу на твоем лице все те чувства, что испытываю сам. Боже. Это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но, тем не менее — правда. -Джордж, ты мой, ты только мой, — произносишь это тем же хриплым голосом, склонившись прямо к моему уху, обжигая кожу горячим дыханием, губами дотрагиваясь до мочки. Невозможно сдержаться. Из моего горла вырывается тихий стон, и я чувствую, как ты напрягаешься всем телом, шумно выдыхая сквозь сжатые зубы. -Я брежу тобой так давно, что уже и не помню, сколько, — не верю, не верю, черт, я не верю, что ты на самом деле это говоришь. — И я никогда, слышишь, никогда тебя никому не отдам. Потому что без тебя я просто сдохну. Без особых усилий высвобождаю руки и обнимаю тебя, утыкаясь лицом куда-то в шею, обнимаю так крепко, как только могу. Неудобная поза, но мне плевать на это. И тебе тоже. Тянусь вперед и начинаю целовать твое лицо — губы, щеки, скулы, глаза, не разбирая. А твои пальцы уже расстегивают мою рубашку. Кажется, это должно быть неправильным. Извращенным. И надо остановиться, пока мы не зашли в этой безумной любви слишком далеко. Ты тоже об этом думаешь, я знаю. И так же быстро откидываешь эту мысль к черту. Я не могу остановиться, я зарываюсь пальцами в твои рыжие волосы, я шепчу твое имя, выгибаюсь в спине, комкаю пальцами одеяло, всем телом подаюсь тебе навстречу. И плевать, что наши стоны и мои сбивчивые просьбы могут услышать. Плевать. Я люблю тебя, я слишком люблю тебя. И, знаешь, мне раньше иногда казалось, что так любить просто нельзя.