Сегодня был хороший день. Может быть, даже самый лучший в его жизни. Настолько удачный, что Максиму что-то ударило в голову, от чего он решился на серьезный разговор с отцом.
Пусть время перевалило за полночь, в кабинете Волкова-старшего до сих пор горел свет. Иннокентий полностью погрузился в работу, забыв про время. Сна не было ни в одном глазу, он уже привык проводить свой вечер и половину ночи, отвлекаясь на что-то важное, пока ожидал возвращения сына с очередной гулянки.
Правда он не ожидал, что в этот раз сын соизволит зайти к нему.
— Отец, — с порога позвал Макс, громко распахнув дверь.
Недоверчиво мужчина оглядел сына, который был чересчур возбужден, улыбчив и чуть ли не порхал от счастья.
— Макс, ты что, пьян?
— Всего лишь один бокал, — отмахнулся он и тут же стал серьезным. — Я пришел, чтобы поговорить с тобой по душам. Я понял, что мне надоела такая «разгульная» жизнь. Я хочу, чтобы ты спал по ночам, а не дожидался меня.
Волков от неожиданности выронил ручку, она покатилась по столу, пока со звонким стуком не упала на пол. Оба проводили ее взглядом, после чего Макс наклонился, поднял ее и вернул на стол. Отец уже оправился от шока и готов был слушать.
— Я хочу познакомить тебя со своим любимым человеком, — Максим сделал паузу, нервно сцепив руки в замок. — Он изменил меня. Мне резко захотелось изменить свою жизнь к лучшему, разбавить серость светлыми красками.
Иннокентий молча слушал, поражаясь открытости сына. Он уже и не ждал, что Макс подойдет к нему и сам начнет разговор. Когда Максим был моложе, тогда еще не было этих натянутых отношений, мальчик садился вечерами на кухне с отцом и, отхлебывая горячий чай, рассказывал ему о своих успехах в учебе, многочисленных друзьях, совершенных выходках. Волков с грустью вспоминал ту теплую атмосферу, что всегда была между ними.
Максим же вспоминал свое детство с раздражением и горечью. Особенно тот момент своей жизни, который стал переломным в их отношениях с отцом. Множество друзей, которые окружали Макса, отвернулись от него, стоило только парню понять, что ориентация у него не совсем нормальная. Будучи по своему характеру очень открытым парнем, он не скрывал ничего и не от кого. Учителя тоже стали на него странно поглядывать, и только лучший друг Толик остался с ним. Так Макс разочаровался в людях. Также появился новый страх — боязнь рассказать правду отцу, боязнь увидеть в родных глазах ненависть, брезгливость, разочарование…
Чтобы отец не узнал ничего, пришлось избегать встреч с ним. И не только встреч, но и разговоров, потому что стыдно порой было смотреть в глаза. Но что самое удивительное, он боялся только мнения отца, на остальных же ему было плевать.
Но теперь в его жизни появился еще один человек, чье мнение для него небезразлично. Добрый сердцем, открытый душой, с немного наивной улыбкой, Анисий дал ему понять, что с любимыми для тебя людьми нужно быть как можно мягче, терпимее, больше доверять им.
Но сейчас, смотря в такие же голубые глаза, как у него самого, Максим чувствовал дрожь в пальцах. Отец был очень дорог ему — единственный родной человек во всем свете, считай. Сколько времени прошло, а он всё также боялся.
— Так как ее имя? — Волков–старший смотрел на сына и понимал, что без подвоха тут не обойдется.
— Его, — подчеркнул Макс и шумно выдохнул. Лицо Иннокентия окаменело.
Глаза Макса забегали по кабинету, пытаясь уцепиться за что-то, лишь бы не смотреть на отца. Секунды в ожидании того, что же он ему скажет, показались Максиму часами.
— Выйди, — брюнет вздрогнул от того, каким тихим, но от этого не менее холодным голосом, приказал ему отец. Он не смел поднять голову, думая, или пытаясь уговорить самого себя, что это ему показалось. Но, нет, не показалось, потому что Волков сказал еще громче, на этот раз с раздражение в голосе: — Выйди!
Поднявшись, он бросил последний взгляд на сгорбившуюся фигуру отца и поспешил выйти из кабинета.
Как только дверь за ним закрылась, послышался звук опрокидываемых бумаг и папок со стола. Макс прижался спиной к двери и закрыл глаза. Непроизвольно пальцы сжались в кулак в бессильной злобе, и он бы ударил им по стене, но в последний момент остановился и выдохнул.
В кабинете было тихо.
Постояв так еще несколько секунд, Максим отлепился от двери и уверенным шагом направился в свою комнату.
***
Громкий стук в дверь не давал Толику заснуть. А ведь он только лег в кровать. Ну, как лег, он на ней давно прибывал, но спать собирался только сейчас. Лежащая рядом девушка раздраженно стукнула парня в плечо:
— Открой, задолбит же.
— О-о-о, кого принесло в такой час? — задал он сам себе риторический вопрос, но с кровати всё же поднялся. Натянув боксеры, Толик лениво поплелся к двери, матеря неожиданного гостя, а в дверь всё стучали, наверное, перебудив уже всех соседей.
Резко потянув дверь на себя, он стал буравить хмурое лицо друга. Макс, не спросив разрешения, сразу прошел в квартиру, отодвинув Толика в сторону и прикрыв за собой дверь. Толик даже возмутиться не успел.
— Я могу остаться у тебя? — из вежливости спросил Максим, хотя уже бросил сумку с вещами на пол, разулся и по-хозяйски шел в сторону кухни.
Из комнаты высунула лохматую голову та самая девушка. Руками она придерживала одеяло, которым прикрывалась. Максим кинул на нее мимолетный взгляд.
— Жан, салют, — поздоровавшись, он стал рыться в холодильнике в поисках еды. Его вообще, кажется, не волновало, что он, возможно, пришел не в самый лучший момент.
— Что ты здесь забыл? — не очень вежливо поинтересовалась Жанна. Не каждой девушке понравится, когда после жаркой ночи (или почти ночи), заявляется друг ее парня и говорит, что хочет остаться. Наоборот, девушке хотелось романтичное утро с завтраком в постель и, возможно даже продолжения ночных игр, без наглых брюнетов и их наглых выходок.
— Кажется, он остается здесь, — сказал Толик, посмотрев на сумку в коридоре, - и, по ходу, не на одну ночь.
После чего втолкнул девушку обратно в комнату и прикрыл дверь.
— Не беспокойся, я лягу на диване, — усмехнулся Макс, окидывая практически голую фигуру друга насмешливым взглядом.
— Не люблю, когда ты ведешь себя так нагло, — нахмурился Толик. — Таким образом ты обычно скрываешь свою обиду. У тебя проблемы?
Макс сразу как-то ссутулился, и взгляд, словно в никуда. Толик сразу понял, что сейчас не самое удачное время для разговора. Он хлопнул друга по плечу, при этом пытаясь улыбнуться как можно искреннее:
— Ладно, оставайся у меня столько, сколько нужно. Диван в зале всегда свободен.
После его слов Максим тоже постарался улыбнуться, но получилось как-то натянуто.
***
На следующий день.
— Ну что, твоя задача выполнена? — Мария неожиданно чихнула, от чего голова качнулась и пошла кругом. Фея взволнованно за ней наблюдала, сидя на подоконнике, но подойти не решалась. Мария запретила ей приближаться, боясь, что она подхватит заразу. Как было выяснено на личном опыте, она довольно легко передается воздушно-капельным путем.
— Да. Макс счастлив, не без твоей помощи.
— Что теперь будешь делать? — спросила девушка болезненным голосом. У нее было такое ощущение, будто она участвовала в приключении, и теперь оно закончилось, оставив после себя чувство незавершенности. Да, было весело, да, было интересно, но — мало. Хотелось еще магии, волшебства, интриг, того, чего так не хватает в обычной жизни.
— Меня, наконец, повысили, — лучисто улыбнувшись, сказала фея. Ее глаза горели ярким огнем, который так часто Мария видела и в собственном отражении, — фея что-то задумала.
— Если тебя повысили, означает ли это какие-то особые привилегии?
— Да. Это много что означает.
***
Постучавшись, я открыл дверь ногой, стараясь не пролить бульон, и прошел в комнату. Мария стояла возле открытого окна спиной ко мне.
— Между прочим, от окна идет сквозняк, — начал бурчать я. — Ложись на кровать.
— Хуже мне уже не станет, — вздохнув, сестра всё же села на кровать, прикрыв ноги одеялом, а я подал ей суп и ложку. Удивленно вскинув брови, она улыбнулась уголками губ и начала кушать. Судорожно закашлявшись уже после первой ложки так, что аж подавилась, она скривилась. Я похлопал ее по спине.
— Да уж, а я думал, нежить ничего не берет, — улыбнулся я краешком губ.
— Вали давай, Золушка. Наверняка Лера тебе целый список заданий накарябала.
— Да, — я потер спину, которая болела от непрерывной работы по дому. Мачеха вернулась только вчера, а я уже еле хожу. Она даже не сказала, сколько собирается меня наказывать. Хотя, у меня с ее появлением жизнь одно наказание. — Ладно, пойду я. Выздоравливай, Кобра.
— И тебе не хворать.
