Сияй, Стар

— Стар. Марко видел — Стар ещё злится, стараясь не подавать виду. С этим у неё были значительные проблемы, сложно было не приметить насильно сдвинутые в улыбке губы и линии морщин на бледном лице. Ему стыдно и совестно — как и поговаривали в школе, он был мастером обломать кому-то всеобщее веселье. Марко жаль, правда жаль, что теперь радужные всплески над её опустившейся головой погасли из-за него. Вот же чёрт. Не просто непривычно, а абсурдно находить её сейчас в состоянии, что противоречило той Стар, которую он привык видеть. Невозможно. И совесть жжёт костры, когда он замечает, как она пытается скрыть от него свой потухший взгляд. Быть виновником хмурой мины на её лице в сто крат хуже; Марко чувствует, что он сейчас утонет во всепоглощающем чувстве вины и непереносимой тревоги за неё. Она молчит, наблюдая за тем, как расцветали крохотные точки в чёрно-синем полотне неба. Ночь была на удивление тёплой: лишь мелкие дуновения ветерка поднимали пушистый подол платья Стар, её тонкие плечи слегка дрожали, и она неспешными касаниями пальцев растирала их. Такая бессмысленная тишина угнетала обоих. Марко мял в сжатых ладонях свою шляпу, рассматривая рисованные узоры по всей её поверхности. Провертев в голове, как Стар гневно пустит на него тысячу стреляющих лазерами из глаз щенят, он решился разрушить прозрачную стену, отделявшую их растущей трещиной. — Прости меня, Стар. Я знаю, я всё испортил, сделал всё только хуже… Мне хотелось… хотелось уберечь тебя. Как же он сейчас мечтал о том, чтобы провалиться со стыда под землю или вовсе исчезнуть вспышкой. Ещё чуть-чуть — и он проткнёт ногтями концы шляпы, за которую так уцепился. Глаза сверлили каменный пол, дыхание забилось металлическим зажимом в горле, но Марко сдерживал позывы вдохнуть. Девушка повернулась к нему, наклонила по-птичьи головку, уставившись двумя глазами-блюдцами на покрывшегося краской Марко. И улыбнулась открыто. Как всегда — ярко и ослепительно. Как его Стар. Та самая безбашенная девчонка из другого измерения. Разве может быть по-другому? Она встала перед ним, слишком близко, по мнению Марко, слишком близко, и протянула ему свою точёную ручку. — Наш танец тогда прервали. А мне хотелось бы продолжить. Нелепые сердечки на её щеках словно загорелись розовым закатом. Золотые колоски выбились из наведённой причёски, пучок взъерошился, и короткие нити, лезшие на глаза, чуть колыхались на ветру. Платье тоже весьма помялось, где-то испачкалось в цветастом пунше. Такая Стар — растрёпанная, босая и улыбавшаяся ему с загадочной нежностью — вся сияла. Ярче, чем когда-либо. Сияй, Стар. Марко неотрывно разглядывал каждую чёрточку её лица в тот момент, зачарованно наблюдал, как лунный свет мягко касался кожи. Стар блестела. Не как другие — от приличного достатка, своих талантов или умения менять маски; не дотошно и притворно, что свет забивается в глаза. Её свет исходил от самого сердца. Он не знает, сколько времени прошло, устала ли она стоять с протянутой рукой. Когда Марко понимает, что бесцеремонно пялится на неё, то вновь краснеет, отводя взгляд. Девушка звонко смеётся, не отрывая глаз от смущённого парня. Собравшись с духом, Марко ласково охватывает её ладошку. Когда они танцевали ранее — на Балу Кровавой Луны — ему не было настолько стеснительно, он двигался так, словно всегда хотел этого. Всегда желал оказаться перед ней подобным образом, без смущения переплести с ней пальцы и нежно обвить талию, закружив ночную бабочку под судьбоносным алым светом, который должен был сплести их жизни вместе навсегда. Он брал контроль, движения были точными и уверенными, не как сейчас, и Марко боится невзначай наступить Стар на ноги. И столп багрового свечения упал на них, а мир вокруг отзеркалился, отойдя далеко назад. Если таково предназначение… То Марко невыразимо этому счастлив. Быть с ней. Обычный мальчик и принцесса из магической страны. Жизнь, однако, непредсказуема. Особенно в свои четырнадцать лет. Шаг. По венам пробегаются россыпи жгущих зарядов. Стар снимает и откидывает белые перчатки, переплетая пальцы. Звёзды срывались с её глаз, залезая под прутья рёбер, кружась там вспыхивающими искрами. Её взгляд — витражи расколотого неба. Поворот. Босые ноги Стар шелестят по прохладному полу, каждый холодный пальчик шоркает по гладким камням. Концентрация магии на одного землянина — чрезмерно велика, и у Марко кружится голова. Стар немигающе глядит ему прямо в глаза. И сейчас он не собирается отворачиваться. Она ворвалась в его скучный и унылый мир стремительно упавшей звездой. Сцепила за руку и повела за собой. Открывала новые миры и показывала чудеса. Марко мерещилось, что при каждом соприкосновении с ней на нём остаётся её мерцающая звёздная пыль. Несказанные слова и стрекот сверчков служат мелодией, под ритм которой оба их сердца неукротимо перешёптываются, сливаясь в унисон. Молчание не тяготило. Мысли Марко путаются, трезвонят острыми кончиками звёзд в рёбрах. Он дышит осторожно, глубоко, словно воздух раскалился, собираясь раскрасить ожогами лёгкие. Он понимает, что будет следовать за ней куда угодно и когда, не разжимая руки. Марко нагибает Стар спиной к полу, наклоняясь над её лицом. Принцесса такого не ожидала; в растерянных глазах плещется приятное удивление. Они смотрят друг на друга, кажется, больше вечности. — Окончательно скрепим наши судьбы? — таинственно прошептала Стар, хитро улыбнувшись. Ответом ей послужило чувственное прикосновение к губам. Сияй всегда.