Любовь в стиле постмодерн

На концерт Placebo Глеб идти отказался: - Что я там забыл? - Наденешь очки, натянешь капюшон, никто и не узнает! - попыталась уговорить она. - Эта публика узнает, - поморщился Глеб, - Да и не хочу я. - Но тебе же нравится слушать. - И что, это повод тащиться на концерт? Пришлось идти с подружками. Наверно, и к лучшему - было с кем визжать и умиляться: Брайан Молко поцеловал в губы гитариста и толкнул короткую, но эмоциональную речь о новом законе против пропаганды гомосексуализма. - Вы видели? Как нежно он держал его за локоть, вы это видели? - повторяла она, опрокидывая в себя очередной коктейль. Ей кружил голову фильм “Завтрак на Плутоне”, а после того, как она посмотрела “Полное затмение”, долго не могла уснуть. Глеб тоже любил поэзию Рэмбо, но когда она спросила его мнение о романе Рэмбо с Верленом, лишь пожал плечами. “Неординарные личности всегда идут против течения”, - сказал он. Она почувствовала, что влюбляется в него еще больше. Все говорили: “Вы очень красивая пара, но он тебе не пара”. Подружки скрежетали зубами от зависти. Старшее поколение советовало найти человека надежного, здорового и молодого, с которым можно завести семью. Она отмахивалась: успеет еще, все равно до тридцати рожать не собирается. А пока - с Глебом. Тщеславие и бунтарский дух заставили ее выбрать пьющего рок-музыканта, а не какого-нибудь перспективного бизнесмена. Глеб действительно пил и был этим чрезвычайно горд. “Я не принимаю героин и не покончил с собой. Это пиздец какое достижение! А они - пьяный, пьяный...“. Он храпел, дыша перегаром на всю комнату, а она сидела рядом с ноутбуком на коленках и торопливо стучала по клавишам. В ее фантазиях Глеб стонал от страсти, комкал пальцами простыни и до крови кусал зацелованные губы. Буквы складывались в слова, а слова в абзацы. За ними пылало вожделение; не реализованное, не выплеснутое в жизнь. Что такое “фанфик” и “слэш” она прекрасно знала. Сначала она не могла понять, зачем превращать персонажей в педиков; герои рассказов должны любить прекрасную девушку, например - ее. “Фу какая, и груди-то нет, а вот я...” - бормотала она, разглядывая фотографии очередной подружки Джареда Лето. В своем первом фанфике она перечислила все свои добродетели, чтобы никто не усомнился в ее праве на Джареда. Даже не солгав: она действительно была красивой, талантливой и умной. Но читатели закидали ее помидорами. Фанатки любят фантазировать, но не любят конкуренток. “Интересно, бывают ли фанфики про “Агату Кристи”? - подумала она однажды, когда Глеб отвернулся к стенке и предсказуемо захрапел. - Как тебе? - спросила она, не в силах уложить в голове написанное фанатками о Самойловых. - Да насрать, - буркнул Глеб. “В конце концов, Джаред и Шеннон тоже братья, - бормотала она, - Но боже мой, эти припадочные ничего не знают о Глебе и Вадиме. Если бы я была автором, я бы написала совсем не так”. Самойлов пил, ныл, спал, жаловался на усталость. Она фантазировала. Он любил и желал ее, но сил едва хватало, чтобы доползти до дома после очередного тяжелого и неблагодарного гастрольного тура. - Я чувствую себя дешевым клоуном, - стонал он, - Все бессмысленно, творческий вечер в ебаной дыре, где билеты все равно не продаются, я ненавижу само словосочетание “творческий вечер”, это какой-то пиздец, я никому не нужен, а все равно напрашиваюсь - купите меня, я хочу сдохнуть. - Ну-ну, все наладится, - говорила она. В его страдании была щемящая уязвимость, даже лицо будто стало моложе, и весь он стал похож на маленького мальчика, плачущего от боли. “Ну что за сопли с сахаром, - написали ей в комментариях к фанфику, - ООС полный. Глеб взрослый мужик, а не маленький ноющий мальчик. И он сам говорил, что не любит большие площадки и предпочитает маленькие клубы, где есть контакт со зрителем”. - Знаешь, что заявил мне Вадик? - сетовал Глеб, - Типа, он уступил мне дорогу, добровольно ушел в тень, не пишет и не выступает, чтобы не мешать раскрутке Матрицы. Конкуренцию типа не создавать. Полный пиздец! - Да ну, какая конкуренция. Наоборот, он знает, что ты его уделаешь, так что даже не пытается. - Нет, он просто в меня не верит. Не-ве-рит! Уступочку мне, убогому, сделал! И так всю жизнь! Я в его объятиях просто задыхаюсь. “Я задыхаюсь в его объятиях... я задыхаюсь”, - повторяла она мысленно, облизывая пересохшие губы. - Какие у тебя самые странные сексуальные фантазии? - спросила она, сидя на нем сверху и массируя его спину. - Мм, а у тебя? - заинтригованно спросил он. - В глубине души мне всегда хотелось попробовать перемену ролей во время секса, - смущенно ответила она. - Ну, - Глеб немного замялся, - В постели все, что по обоюдному согласию, имеет право быть. По ее телу медленно разлился жар. Страпон был самых скромных размеров, и все равно Глебу пришлось несладко. “А если бы настоящим членом?” - подумала она. Устройство не предусматривало никаких дополнений для стимуляции девушке, но в мыслях она кончила не один десяток раз. Когда ее пальцы в смазке гладили ягодицы. Когда она медленно входила. Когда проталкивалась на всю длину. Когда он скрипел зубами, хватался за простыни и старался терпеть. Извращенные фантазии из рассказов, которые она читала и писала, обрели реальность этой ночью. Уже не в воображении, а своими глазами она видела напряженные плечи, очертания позвонков, чувствовала запах силикона, слышала стоны Глеба, трогала его горячую кожу. - Помедленнее, пожалуйста, - попросил он, - Ох... Ааа... - Да, дорогой. Все как ты скажешь... Двигать бедрами было неудобно и непривычно, поэтому она стала просто раскачиваться, стоя на коленях - назад и вперед. Скорость все нарастала, и стоны становились громче. Он подавался ей навстречу, прижимался спиной к ее обнаженной груди, а ей все казалось недостаточно, и она думала о том, как хорошо было бы сейчас взять второй фаллоимитатор, потолще, чтобы снова сделать ему больно. “Ну, мы просто фантазируем, а что там у Глеба в голове и в постели, никогда не узнаем”, - написала она в интернете. Безумная, ошалелая улыбка освещала ее лицо. Глеб устал гладить ее коленку и проваливался в сон. Страпон валялся под кроватью. “Вы неплохо пишете, но цельного образа Глеба у вас не выходит. Если у человека реально депрессия, он не будет так себя вести. Уж поверьте мне, я в депрессиях разбираюсь”, - написала некто. “В депрессиях, может, да, а в Глебе - нет”, - сказала она, но печатать ответ не стала. Вся ее невероятная, шокирующая, эксклюзивная информация о жизни и постельных привычках Глеба выглядела в интернете как очередные домыслы фанатки. Она дрожала от смеха и восторга, потому что ее рассказы были не слишком правдоподобны. Глеб подписывает интернет-петицию по спасению приюта для котиков и рассылает ее всем знакомым, включая Вадима? Господи, какой глупый флафф. “А почему нет? Глеб впечатлителен и сентиментален, особенно когда для “доброго дела” надо просто нажать пару кнопок”. Вадим появлялся в жизни брата редко, но каждое столкновение было для Глеба мучительным. - У меня хорошо получалось, пока не приперся он. И всё сразу рухнуло, всё падает из рук! Я снова маленький идиот, он снова самый умный, всё знает. И все смотрят на него, все слушаются его, а я так, дерьмо валяется. - Брось, Глеб, никто так не думает, всё у вас наладится. Вадим похудел, помолодел и похорошел. Никогда еще он не выглядел так привлекательно и стильно, как на пороге своего пятидесятилетия. Все восхищались Вадимом и жалели его брата-алкоголика, который даже на вид казался старше - и все равно воспринимался как безответственный, инфантильный и немного чокнутый. - Если человека сто раз назвать свиньей, он захрюкает, - сказал Глеб, - У меня не было ни единого шанса стать “ответственным”. Нет, они всегда подчеркивали мою эту инфантильность. Маленький, милый Глебушка! А теперь Вадик на меня смотрит, как на говно! Знаешь, что самое хуевое? Что каждый раз, когда он дает мне пиздюлей, мне хочется бежать просить помощи у старшего брата. Который всю жизнь помогал мне и спасал всегда, стоял за меня против мира. Прикол, да? Ждать защиты от старшего брата, когда этот брат на тебя и наехал! Просто шиза... Она всегда знала, когда надо позволить ему быть снизу. Ему не приходилось просить об этом - каждый раз она угадывала по его жестам, доставала страпон и Глеб с готовностью выгибался ей навстречу. Он не знал, что она была не здесь. В ее голове их секс дополнялся нагромождением самых парадоксальных, необъяснимых фантазий, ее собственных и чужих, прочитанных в интернете. Да, она была не здесь: вместо нее были другие личности; чаще всего она была Вадимом. Их с Глебом противостояние, скандалы, конкуренция, эмоциональная зависимость и родственная любовь смешивались в коктейль, в котором было столько же адреналина, сколько бывает между страстными любовниками. Должно быть, не только она это чувствовала. Возможно, и фанатки считывали эту энергетику, хотя они видели лишь крошечную верхушку айсберга отношений этих двоих. В ее фантазиях Глеб обретал душевное равновесие, подчиняясь и отдаваясь. Бессмысленно бунтовать и выяснять, кто главный, когда член Вадима уверенно входит в него, а член Глеба отзывается еще более крепкой эрекцией. Одержать моральную победу младший брат бы не смог. Лучший способ избавить его от страданий - заставить окончательно подчиниться и получить от этого удовольствие. Так думала она, пока Глеб стонал под ней. Тяжелый день и пережитое унижение от встречи с братом мешали ему, не давали забыть о себе и полностью переключиться на секс. Она уже порядком устала, но сила ее воображения не знала усталости. Глеб тяжело дышал, слабо скользя рукой по члену. Она склонилась к его уху. - О чем ты думаешь? - прошептала она, не переставая двигаться в нем, - Хочешь новых ощущений? Представь, что я - Вадим. Глеб застыл, и в следующую секунду его скрутила судорога одного из самых сильных оргазмов, которые она видела за их совместную жизнь. С хриплым стоном Глеб упал лицом в подушку и зарыдал вслух - будто от мучительного, нескончаемого горя.