За шалостью следует наказание

На улице был слишком жаркий день, асфальт буквально плавился под ногами и, казалось, что все было окутано какой-то пеленой. Чжухон сидел в небольшой забитой народом аудитории, истекая потом и задыхаясь от духоты, которая была тут. Лектор что-то рассказывал, обмахиваясь тетрадкой, как это делали многие, поэтому по аудитории раздался шелест тетрадных страниц. Он сильно давил на уши и совершенно не давал усвоить материал, который был очень важен для сдачи предстоящих экзаменов. Чхве хотелось поскорее сбежать из этого шумного, пропитанного запахом пота места. Он постоянно смотрел на экран телефона, и ему казалось, что время просто остановилось. Но вот раздался долгожданный мелодичный звонок, оповещающий об окончании мучений. Парень быстро покидал учебники в сумку и заспешил к выходу, пробираясь сквозь шумную толпу учеников. Оказавшись на улице, он полной грудью вобрал в себя свежий воздух, ветра почти не было, но все же здесь было намного лучше, чем в институте. Зело не спеша двинулся к воротам, но вдруг резко остановился, косясь на большую клумбу возле здания. Поразмыслив немного, Чжунхон побежал куда-то на задний двор и через несколько минут вернулся с большой лейкой до краев наполненной водой. Парень начал медленно поливать цветы на клумбе, с каждым разом все больше и больше улыбаясь, радуясь тому, как оживают измученные жарой цветы. — Эй, Зело, и чем ты здесь занимаешься? — окликнул Чжунхона грубый голос. — Сколько я еще тебя должен ждать? Чхве быстро оглянулся, ловя взглядом спортивную фигуру парня, который двигался навстречу к нему. Он расплылся в улыбке еще больше, внутри все затрепетало от счастья. Такое всегда происходило с ним, когда он видел своего любимого Бан Ёнгука, даже когда они ссорились, Чхве не мог не смотреть на него без трепета. Наблюдая за тем, как грациозно движется парень, у Зело перехватило дыхание, и он на выдохе прошептал только одно слово: «Хён…» Ёнгук, который уже приблизился к нему вздрогнул, услышав такой любимый, пробиравший до мурашек голос. Он сглотнул слюну, сделав суровое лицо и засунув руки в карманы, встал недалеко от Чжухона. Но все же он не мог скрыть радость в глазах, поэтому Зело даже не обратил внимание на всю эту наигранную суровость парня. — Извини, что задерживаюсь, просто захотелось полить цветы, они выглядели такими печальными, — с заботливой улыбкой на лице произнес Хон, продолжая свое занятие. — Как цветы могут быть печальными? — скептически произнес Гук. — Вообще, зачем ты занимаешься этой фигней? Здесь же есть люди, которые должны это делать. — Я же сказал, что просто захотел, — надув губки, буркнул младший. Ёнгук закатил глаза и уже было открыл рот, чтобы начать читать нотации о том, что он его уже давно ждет, а Зело совершенно его не ценит и не уважает, как его окатили ледяной водой из лейки. Чжунхон залился звонким смехом, наблюдая, как с волос и одежды Бана капает вода. На теле старшего не дрогнул не один мускул, но радость и счастье из глаз полностью испарились, на смену им пришел нескрываемый гнев. Он быстро преодолел небольшое расстояние между ними. Смех младшего моментально оборвался, во дворе повисла гробовая тишина. Все ученики уже давно разошлись по домам и остались только они вдвоем. В голове у Ёнгука пронеслась мысль насколько же красивый Зело в ярких лучах заходящего солнца, но он быстро отогнал ее, стараясь снова пробудить в себе гнев. Старший резко схватил Чхве за запястье и потащил его в сторону здания. От резкого рывка, произведенного Баном, парень выронил лейку и чуть не упал. Он уже мысленно как следует обматерил себя за свою выходку и знал, что Ёнгук не просто так тянет его в институт, сейчас Чжунхон будет наверняка наказан. Ёнгук быстро зашел в здание, продолжая тащить за собой младшего. Он отпустил парня как только они оказались в туалете. Сердце бешено забилось в груди Чжунхона, когда за ними с грохотом закрылась дверь, ноги налились свинцом и он не мог пошевелиться. Бан резко прижал его к стене, больно оттягивая за волосы голову назад. Зело издал протяжный стон. Его охватил какой-то совершенно непонятный ему интерес, какое-то предвкушение. Он почувствовал, как внизу начал образовываться узел, а по телу распространяться жар, дыхание резко сбилось. Руки Ёнгука обвили талию младшего, ладони проникли под футболку, поглаживая плоский животик. Горячее дыхание обожгло кожу на шее, от чего Зело задрожал, чувствуя под штанами уже довольно большой дискомфорт. Вдруг Ёнгук прекратил свои ласки, тонкие пальцы начали быстро расстегивать ремень на джинсовых шортах, а потом послышался звук расстегиваемой ширинки, и шорты медленно скользнули по бедрам, падая на пол. — Хён, я… Но Бан заткнул его поцелуем, проскальзывая языком в рот, исследуя нёбо, десна, он покусывал губы Чжухона, пока ловкие пальцы приспустили его трусы. Гук со звоном шлепнул младшего по ягодице, оставляя на ней ярко-красную отметину. Чхве вскрикнул, сильно вжимаясь в стену, кусая нижнюю губу. — Еще раз так сделаешь, малыш, будешь наказан вдвойне, — прорычал старший, оттягивая бретельку футболки больно кусая плечо Хона. — Я больше так не буду, — проскулил Зело, издавая очередной стон. — Я надеюсь, ты исполнишь свое обещание, малыш, — прошептал Гук, кусая мочку уха младшего, неспешно ее посасывая. Он терся бедрами о ягодицы Чжухона, показывая свое немаленькое возбуждение. Чхве жмурился, ощущая, как неприятная жесткая ткань скользит по нежной коже, но то, что было под этой тканью, возбуждало младшего очень сильно. Он скулил, ерзал, сам терся попкой о пах Ёнгука, прося его показать свой орган, но старший мучал его. Он занимался прелюдиями: гладил бока, грудь и живот Зело; целовал изгиб шеи; оставлял засосы на узких плечах. Только Хон хотел попросить прекратить все это и приступать к делу, как его моментально затыкали грубым и властным поцелуем. Он думал, что сейчас кончит и только потянулся рукой к своему члену, как ее сейчас же перехватила рука Бана, прижимая обратно к стене. — Нет, малыш, вот твое наказание, — хрипло засмеялся Ёнгук, нежно целуя парня в покрасневшую щеку. — Терпи. Ты кончишь только тогда, когда я тебе позволю. От этого хриплого голоса, возбуждение с еще большей силой накрыло Чхве, и он застонал еще громче и развратней. Из члена сочилась смазка, капая на кафельный пол, орган покраснел и сильно ныл, отдаваясь тупой болью где-то внизу живота. Хон не мог больше терпеть, и он уже приготовился с позором кончить, как у самого основания член сжала большая ладонь Ёнгука. Парень захныкал, с большей силой начиная тереться о бугорок на джинсах старшего, имитируя самый настоящий секс. Гук еще раз шлепнул его, но младший оставил этот шлепок без внимания, лишь громче застонал, заводя руки за спину и трогая половой орган Бана под плотной тканью. — Черт, ну что за ребенок? — выругался старший, убирая руки Зело на прежнее место. Он торопливо расстегнул джинсы, приспуская их вместе с бельем до колен. — Держи крепко и не смей кончать, — приказал он, заменяя свою руку на члене Чжухона его. Хон покорно сжал член, не смея даже на миллиметр двинуть рукой. Он не раз получал подобные наказания и знал, что если не повиноваться, то Ёнгук сделает только хуже, поэтому он стоял с закрытыми глазами, не смея двигаться. Чхве чувствовал, как ладони Гука скользнули по бокам, опускаясь на бедра, сильно сжимая их, заставляя раздвинуть ноги шире. Старший сел на корточки, резко раздвигая ягодицы Хона, он остановился на несколько секунд, наблюдая, как маленькое кольцо мышц, то сужается, то расширяется, а потом несколько раз плюнул на него. Размазывая слюну пальцами, он протолкнул сначала один, а следом за ним и второй, медленно двигая ими внутри, сразу находя простату и двигаясь только в этом направлении. Зело извивался, сам насаживаясь на пальцы, двигая ягодицами быстрее и сильнее сжимая свой член. Ёнгук неожиданно вынул пальцы, в ответ получая недовольный стон, который вызвал на его лице ухмылку. Он плюнул себе на ладонь и начал водить ею по своему стволу, перемешиваю слюну со смазкой. Бан дотронулся головкой до входа Чжухона, начиная медленно вводить ее. Как только она полностью скрылась в отверстии младшего, Ёнгук прошептал: — Сегодня я буду резок, малыш, потерпи. От этих слов Зело расплылся в блаженной улыбки, предвкушая, как сейчас хён будет жестко его трахать. Он немного двинул ягодицами навстречу Бану, показывая, что он может приступать. Гук резко вогнал в него плоть до самого основания, не давая Чжухону привыкнуть, он начал быстро и рвано двигаться, кусая плечи и загривок младшего, который кричал, как безумец. Зело закрыл глаза и расплылся в похотливой улыбке, получая удовольствие от этой грубости, как последний мазохист или извращенец. Такое редко с ним бывало, но если случалось, то он мог заставить Ёнгука трахать себя, пока старший не свалиться на постель и не заснет. Сегодня был именно такой день. — Хён, еще! Быстрее! - застонал Хон, выгибаясь в спине. Гук со стоном начал двигаться быстрее и через минуту, сделав несколько резких толчков, кончил в младшего. Выйдя из него, он прижался спиной к прохладной стене, тяжело дыша. — Хён, — смущенно позвал его парень, поворачиваясь к нему. Его ручки продолжали сжимать набухший член, не смея двигаться. Усмехнувшись, Бан натянул на себя одежду и сполоснув руки, направился к выходу. Чжунхон с волнением следил за ним, на его глазах начали наворачиваться слезы, он стыдливо отвернулся к стенке. — Хён, как так можно? Ты совершенно меня не любишь? Бан, тяжело вздохнув, подошел к младшему, разворачивая его к себе, стирая подушечками больших пальцев слезы с его щечек, с заботливой улыбкой смотря в его карие глаза, крепко обнимая. — Дурашка, ты правда подумал, что я могу уйти? — зашептал Гук, целуя его щеку. — Малыш, ты такой глупенький. Он убрал руки Зело с его члена, легонько дотрагиваясь до головки. Гук стал размазывать смазку по члену, медленно надрачивая его. Младший стонал, ерзал, бормоча что-то нечленораздельное. Он сильно сжал плечи Ёнгука, притягивая его к себе, страстно целуя, кусая губы старшего. Чжунхон вздрогнул, двинулся бедрами несколько, и излился Ёнгуку в руку. Старший убрал ладонь, разглядывая белесую вязкую сперму на ней. — Хён, почему ты так ее рассматриваешь? — краснея, спросил Хон, натягивая шорты. — Да так, — улыбнувшись, сказал Ёнгук, слизывая сперму со своей руки. От таких действий младший залился краской еще больше, а Бан, заметив это, тихо рассмеялся и легко поцеловал младшего в губы. Они шли домой в сумерках, болтая о всякой ерунде и периодически целуясь в темных подворотнях. Зайдя в квартиру, оба очень уставшие и измотанные сразу же упали на кровать, засыпая в обнимку.