Расчеты

Ты слышишь свое имя. Оно отдается эхом у тебя в голове, золотыми искрами отражается в глазах и звенит, словно тысячи колокольчиков. И ты понимаешь, что пойдешь за этим человеком на край света, стоит ему еще раз позвать тебя. Вот только случается все это не с первого раза. Можешь каждый день звать кого-то по имени, а он все никак по-настоящему не услышит, и мучаешься, еще слишком мало раз повторил, чтобы вызвать этот фейерверк в голове или тебя уже давно услышали, вот только не было никаких золотых искр, а только скрипучее жужжание, которое сообщает, что вы вовсе не созданы друг для друга. И каждый день будешь исступленно повторять одно и то же слово, надеясь на ответ и не зная, что его уже никогда не будет. Шерлок с детства любил факты. И немного цифры, но цифры не так сильно, как факты. Он любил просто смотреть на людей, замечать подергивание пальцев или мелкие шрамы, считать морщинки или следы от колец и очков – и знать про этих людей все. Только один расчет ему не удавался в детстве. Несмотря на все свои попытки, Холмс не мог узнать, сколько раз ему нужно повторить имя человека, чтобы узнать, станет ли он его судьбой. Не то, чтобы Шерлоку нужна была эта судьба, но знать о любом человеке почти все и не знать самого важного как-то обидно. Уже будучи юношей, он собрал достаточно статистики. Шерлок Холмс беззастенчиво наблюдал за одноклассниками, иногда пугая их своим холодным отношением, и к окончанию школы мог точно перечислить факторы, которые влияют на количество повторов. Нужно было учитывать характеры говорящего и слушающего, их схожесть и предрасположенность к отношениям в настоящий момент, давность знакомства и частоту повторов. Все это сложным образом перемножалось и высчитывалось в процентом соотношении. Было еще несколько побочных показателей, но поправку на них Холмс делал почти автоматически. Почти всю свою студенческую жизнь он высчитывал, сколько раз кому-то нужно сказать чье-то имя. На какой раз объект желаний наконец-то действительно, по-настоящему услышит свое имя и поймет, что говоривший – его судьба. Или не поймет, что тоже бывает. Сначала Шерлок определял число бесплатно, потом, когда очереди в его комнату стали ежедневными, повесил на дверь табличку с расценками. Но и тогда поток не поредел – все хотели знать точный момент, после которого можно больше не ждать взаимности и не тешить себя тщетными надеждами. Люди любят знать точно, когда нужно прекратить тратить силы. Кто-то скажет, что это не слишком-то романтично, но Шерлоку не было особого дела до брачных игр, он просто играл с фактами. С годами собралась и вторая статистика. Шерлок нарисовал гауссиану на стене. Пик фигуры пришелся на число 128. Это было то самое среднее число повторов – чем дальше от него, тем дальше от нормы и тем интересней. Холмс даже опубликовал свои наблюдения и формулы на своем сайте, пара научных журналов перепечатала исследование, но в целом все это было слишком сложно, чтобы кто-то, кроме Шерлока мог пользоваться его методами. Сам Холмс почти всегда был очень далек от нормы, всегда под тысячу повторов, что ему, что для него. И Шерлока это вполне устраивало – просчитанная судьба лишилась для него всякого очарования. Он видел, как жалко блестели глаза у тех, кто приходил к нему за помощью, и слышал, как они, словно умалишенные, твердили имена. Скучно. Любовь – это слишком скучно. Уже в зрелом возрасте Холмс кардинально пересмотрел свои взгляды. Судьбоносная встреча состоялась в его лаборатории и, с первого взгляда, не принесла ничего особенного. Шерлоку Холмсу хватило одного взгляда и трех секунд, чтобы узнать о незнакомце все. Откуда приехал и чем занимался, во что верит и за кого голосует. И еще, что ему нужно позвать Шерлока всего один раз. Детектив напряженно размышлял об этом, одновременно заваливая незнакомца фактами, не давая слова сказать. Не то, чтобы возможность, что светловолосый мужчина вдруг окажется его судьбой, была реальной, но лучше перестраховаться. Шерлок говорил, будто бы пытаясь поразить своего собеседника интеллектом, и говорил, и говорил. В это время гениальный мозг пересчитывал все варианты, но единица оставалась единицей. И тут незнакомец что-то переспросил, назвав детектива по имени. Взрыв. На небесах пели ангелочки с розовыми пятками и огромными арфами, по небу летали прозрачные единороги, запутываясь в лентах фейерверков. Шерлок подумал, что весь этот зрительный ряд – следствие того, что он никогда не интересовался проявлениями любви и последние воспоминания об этом чувстве восходят к детским мультфильмам. Когда детектив пришел в себя, он уже позвал свою судьбу жить в соседней комнате с ним и узнал, что судьбу зовут Джон Ватсон. Все это не было приятно. Не было никакого окрыляющего чувства, душевного подъема или радостного ожидания, о которых иногда восторженно рассказывали пришедшие за расчетами студенты. Только зарождающаяся зависимость и немного любопытства. Шерлок выловил с границы сознания число, которое он выяснил практически на автомате. Десять тысяч. Это было безумно далеко от нормы – и это будоражило еще больше. Если бы он уложился в стандартные сто-двести, Шерлок бы даже расстроился. - Джон, не хотите чаю? Миссис Хадсон иногда готовит пирожные. Джон, вы меня слышите? Джон? – идеально, чем быстрее он наговорит, тем лучше. Числа сменялись мучительно медленно, а зависимость все росла. Шерлок не знал, что он будет делать, если ответом станет «нет». Возможно, дело было только в том звоне, когда Джон назвал имя детектива, но Ватсон казался идеальным во всем. Он не возмущался, не игнорировал просьбы Холмса, не закатывал истерики, только иногда кротко вздыхал и всегда готов был пойти за Шерлоком, куда и когда бы тот не сорвался. Детектив это ценил. Ватсон уже свыкся с новым соседом. Его немного напрягало, что тот разговаривает во сне, но под его бубнеж было удивительно хорошо писать статьи для блога, поэтому, если Шерлок засыпал на диване после очередного ночного забега по преступному миру Лондона, Джон никогда не уходил из комнаты. Он не вслушивался в сонную речь, и, наверное, никогда бы и не узнал, что говорит спящий детектив, если бы однажды в голове Ватсона не взорвалась вселенная. Перед глазами осыпались звезды, небо подергивалось северным сиянием, а в ушах стояла безумно приятная и неуловимая музыка. Было похоже, будто он услышал свое имя, но он был уверен, что не слышал ничего, только тихий разговор Шерлока. Джон прислушался и разобрал, что спящий повторяет только одно слово, быстро-быстро, тихо-тихо, каждый раз, когда засыпает. Джон слушал это слово множество дней и ни разу не слышал. Одно слово – Джон. Ватсон перевел дух и решил, что не расскажет о том, что по-настоящему услышал свое имя. Ему было интересно, сколько времени понадобится Шерлоку и его гениальному разуму, чтобы понять, что повторять ничего не надо. Холмс осторожно приоткрыл один глаз и чуть заметно улыбнулся.