...Но через неделю был день физкультурника

Никто не помнил, чья это была идея, кроме Эрики. А догадаться было просто. Кто самый отбитый? Конечно же, Такеру. Его долбанутость почему-то здоровый образ жизни перевесила. Иначе не объяснишь. Эрика сидела, сильно сведя ноги и впиваясь ноготками в коленки. Ей было стрёмно в компании трёх пьяных парней и одной Аюми, которая пребывала в том же состоянии. Но и уходить почему-то совсем не хотелось. Видеть пьяного Камию было не странно и даже почти привычно. Он смеялся над каждой тупой шуткой Такеру до слёз, лупил кулаком по столу и взывал делать какую-то несусветную херню. Пьяный Такеру нёс бред и развлекался как мог. Аюми спала где-то на коленях Камии. А пьяный Кёя… - Эрика… У тебя такие красивые глаза. Они как сакура. Такие же прекрасные. Как июньское солнце. Такие же тёплые. Как штанины. Их два. И всё это – приблизившись почти вплотную, выдыхая в лицо свежаком. Дальше – хуже. - Твои губы, как китайская вишня. Как кровь убитого вепря. Как огненный закат. Как ноги. Их тоже две. - Кёя, - пробормотала Эрика, поглядывая по сторонам, как бы не опозориться окончательно. Но Такеру и Камия были заняты более важным делом, а именно, мерили обхват бицепса первого с помощью почти спящего второго. Аюми начала похрапывать и что-то бормотать. - Грудь твоя… - Кёя! – не выдержала Эрика и неслабо приложила ему по макушке. Потому что забываться не нужно. Никогда. Камия неожиданно заорал. Всех передёрнуло, даже Сан-чан очнулась от крепкого сна и начала щемиться куда-то с его ног. А причиной вопля послужила гениальная идея: - Будем играть в карты! На желание! Пришлось играть, а то Кёя мог бы продолжить и спуститься с груди ещё чёрт знает куда в своих сомнительных комплиментах. С картами началась полная вакханалия. Эрика перетерпела всё: и то, что пришлось изображать петуха, и то, что нужно было отрезать клок от волос Сан-чан, но когда Камия оставлял у Кёи на шее засос, а Такеру радостно улюлюкал, всё это наблюдая, Синохара не выдержала. Она вырвала чёрного принца из рук Камии и потащила на себе прочь из его же квартиры в свою, потому что закончиться вечер мог бы ещё веселее, а Эрике этого совершенно не хотелось. Когда Кёя протрезвел, его пьяные приключения почему-то из головы не стёрлись. И ему оставалось только ругаться на весь белый свет, в особенности на Такеру, который всю эту кашу заварил. Кёя зарекся больше никогда не пить и не играть в азартные игры. Но через неделю был день физкультурника.