Ее благодарность

      Девушка, кутаясь в темный плащ, стремительно взбиралась вверх по ступенькам. Еще одна и еще — башня все никак не кончалась. Санса часто дышала и очень хотела передохнуть, но страх быть пойманной заставлял все быстрее переставлять ноги. Наконец, она уткнулась в полуосвещенную факелом стену — самая вершина башни, совсем узкая. Здесь только три двери. Одна открыта, и там мертвым хламом возлегают ржавые доспехи, мечи, кольчуги. А еще щиты, пики, шатры, остатки конных доспехов и много разной утвари, которая вряд ли кому еще сгодится. Вторая дверь заперта. Санса было постучалась в нее, но ей никто не ответил. Она толкнула деревянный массив, обитый железом, но он не поддался. Все то же она проделала и с третьей дверью. На этот раз скрип петель поприветствовал ее, будто приглашая войти. Девушка немного замешкалась, но все же решилась. Не зря же она проделала весь этот путь.       Оказавшись внутри, Санса поняла, что света здесь, от тонкой бойницы, расположенной посередине, не больше, чем от факела снаружи, хотя на дворе светило солнце. Немного попривыкнув к полумраку, она поняла, что не ошиблась и пришла по назначению, ведомая своей дурацкой и безумной затеей….       …Три дня после того ужаса, что с ней произошел, она не могла покинуть своей спальни. Ей не хотелось ни есть, ни пить, и спать она не могла тоже. Сансу преследовали лица этих страшных людей, которые хотели над ней надругаться. Она до сих пор слышала их противный смех, а синяки на теле напоминали о жестких прикосновениях. Король все это время не призывал ее к себе и, похоже, вообще забыл о существовании невесты. Что ж, так было лучше. И все же, Санса знала, что не сможет вечно сидеть взаперти. Терпение Джоффри может иссякнуть, и она вновь вызовет у него приступ гнева, а значит ее тело вновь покроется ссадинами или новыми синяками.       На четвертый день, так толком и не выспавшись, но преисполненная решимости, девушка приказала служанкам наполнить ей ванну и принести легкий завтрак. Санса вымылась и надела самое закрытое из летних платьев — кремовое, расшитое золотой вязью с бледно голубыми атласными прорезями на рукавах и лифе. Сверху грудь была прикрыта тонким кружевом, и девушка решила собрать волосы в такую же сетку. Украшений надевать не стала. Вроде скромно, но видно, что она леди, достойная общества короля. Этого общества, как оно ей не претило, избежать не удалось. Прогуливаясь по саду и стараясь ни о чем не думать, так как мысли все время возвращались к тому ужасному дню, Санса заметила короля и его верного Пса неподалеку. Она присела в реверансе и склонила голову, как он любил. Джоффри махнул головой и, помедлив, нехотя двинулся в ее сторону. Пес следовал за ним в двух шагах позади.       «Достаточно было и кивка», — подумала про себя Санса, но смиренно ждала, когда юноша поравняется с ней.       Она украдкой взглянула на Клигана и почувствовала, как щеки заливает румянец. Он был ее спасителем. Девушка готова была провалиться сквозь землю только бы не видеть его сейчас, и чтобы он не видел ее. Санса боялась встретиться с ним взглядом и оживить вновь все то, что итак не могла забыть. Но Пес будто ее и не заметил.       — Как чувствует себя моя леди? — небрежно спросил король, будто ответ его не очень-то интересовал.       — Все в порядке, — старалась как можно бодрее ответить Санса. Получилось неважно, но никто на это не обратил внимания. Оба разыгрывали спектакль любезностей, и всем было все равно.       — Я надеялся, что Вы не сильно пострадали. И, тем не менее, не хотел беспокоить Вас. Знайте только то, что все виновные наказаны.       — Благодарю Вас, Ваше Величество, — она выдавила из себя улыбку.       «Я сама видела, что стало с моими обидчиками. И кто это с ними сделал тоже знаю», — мысленно проговорила девушка, взглянув на Клигана. Он все также ее не видел, потупив взгляд. -«Раньше ты всегда смотрел на меня прямо и упрекал за то, что я опускаю глаза. Почему же теперь ты сам отводишь взгляд?».       Пока Санса думала об этом, король отвесил ей очередной небрежный полупоклон и, простившись, удалился. А вместе с ним и его ручной Пес.       С того момента девушку не покидала навязчивая мысль о том, что она неблагодарная. Ведь она так и не высказала Клигану свою признательность за то, что тот спас ее жизнь и честь. Сансе казалось раньше, что ни то, ни другое уже не имеет для значения, но потерять все вот так, она была не готова. Девушка прежде боялась Пса Джоффри, а его грубые, порой болезненные прикосновения, заставляли ее вздрагивать. Но там, среди бунтующей толпы, увидев лицо воина, она поняла, что ничего прекраснее и быть не может — желаннее его рук и объятий, скрывающих ее от мучителей. Старк даже не могла выразить то, как она была ему благодарна.       Клиган не хотел быть рыцарем, и все же был им. Не тем поддельным, как все остальные в этом замке, что носят длинные мечи и красивые доспехи, что зовутся «сирами» и щеголяют на турнирах. Пес был настоящим. По крайней мере, для нее он делал все, что было в его власти, чтобы облегчить существование при дворе.       Позже, Санса встречала Пса еще пару раз. Он вместе с королем успешно избегал встреч с девицей. И если отсутствием внимания к себе царственной особы девушка была довольна, то невозможностью высказать свою признательность человеку, спасшему ее от неминуемой смерти, она тяготилась.       Санса не хотела быть неблагодарной. Не так должны вести себя истинные леди. При всем при этом, девушка даже не представляла, какие слова подобрать и что сделать, чтобы его отблагодарить, кроме как сказать пару обыденных фраз. И, тем не менее, этого требовала ее душа.       Два дня назад в ее голове созрел план — ужасный и ненадежный, но это все же лучше, чем ничего.       Поэтому теперь она здесь…       …Да, это была его комната. Здесь лежали знакомые доспехи и плащ (тот самый, которым он укрывал ее тогда)  — висел на спинке грубо сколоченного стула. Вся обстановка комнаты состояла вот из этого стула, небольшого, такого же грубого стола, на котором помещался таз и кувшин для умывания, и огарок свечи в медном канделябре, из узкой жесткой кровати с одной подушкой и колючим одеялом, сундука и нескольких гвоздей, вбитых в стену.       «Как он здесь живет?» — подумалось Сансе, но она непроизвольно улыбнулась, представив сейчас Пса — ведь он был также аскетичен, как и его жилище.       Хозяина дома не было, но девушка, предположив такой исход, твердо решила его дождаться. Быть может, он вскоре появится на пороге, удивится ее присутствию и не сможет уже избежать разговора. А может, все сложиться иначе. Как именно, она даже не хотела себе представлять и гнала все мысли прочь. Будь что будет!       Прошло пять минут — девушка решила присесть на стул. Прошло еще двадцать — она ерзала больше от томительного ожидания, чем от неудобства. Еще двадцать — ни шороха за дверью.       «По крайней мере, здесь нет никого другого», — подумала юная Старк.       В узкую щель в стене, которую трудно было назвать окном, пробивались лучи заходящего солнца, а девушка уже и минуты считать перестала.       Что же уйти не дождавшись? Не для этого она так рисковала. Подождет еще. Вот солнце сядет, и она уйдет. Так даже будет проще стать незаметной.       Было скучно. Волнение понемногу улеглось. Санса хотела подойти к окну посмотреть закат, но путь ей преграждала кровать. В маленькой комнатке она растянулась почти во всю ее длину, и девушке пришлось забраться на нее коленями. Сначала она смутилась, но вскоре решила, что в этом нет ничего предосудительного. Как только девушка услышит шум на лестнице, переберется снова на стул.       Закат был прекрасен. Солнце как раз заходило прямо напротив этой стороны башни. Санса уже и забыла, когда последний раз радовалась такой простой вещи, как естественная красота окружающего мира. Слишком много свалилось на нее в последние месяцы, и девушка думала, что уже ничто не вызовет в ней улыбки или радости после смерти отца. Но ошиблась.       Разве так можно?       Видимо, жизнь диктует свои правила, и всегда будет то, ради чего эту жизнь стоит продолжать. Также как и то, что заставляет тебя улыбаться несмотря ни на что…       В комнате было так темно, что Санса не смогла различить собственных рук. Сначала она испугалась, но потом вспомнила, где находится.       Но, что же случилось? Я что — уснула? Похоже на то.        Солнце уже давно покинуло горизонт, уступив место тонкому месяцу, а щеку кололо одеяло. Она привстала и на ощупь поправила прическу и одежду.       «Леди всегда должна подобающе выглядеть. Сколько же времени?» — Она вновь испугалась. — «А вдруг мое отсутствие заметили, и теперь ищут по всему замку. А что если найдут здесь, что скажу в свое оправдание? Нет, здесь меня сможет найти лишь Пес, если только вознамерится вернуться к себе сегодня».       Времени у нее больше не было, и девушка уже было собралась подняться и уйти, как тут, скрипнув, открылась дверь, и мужской силуэт заслонил ее от тусклого света факела, горевшего снаружи.       Санса замерла от неожиданности и уставилась вверх — туда, где должны были быть его глаза. Это точно был Клиган, его перепутать с кем-либо было сложно. Но он стоял, также замерев, будто был удивлен.       — Что Вы здесь делаете… миледи? — как-то скомкано спросил он…       Сандор медленно поднимался по таким избитым и знакомым ступеням. Сегодня он впервые за неделю дошел сюда. Все предыдущие ночи он проводил, уснув на столе очередного трактира, пытаясь залить вином или элем гнетущую пустоту внутри. Что его терзало, он и сам не мог понять, но и не мог не чувствовать этого.       «Слишком высоко я забрался, надо было брать командирские покои. Валялся бы сейчас на мягкой перине и пачкал белые простыни своей грязной одеждой. Но нет, мне подавай жесткий тюфяк и высоту. Ладно, завтра все придет в норму».       Клиган открыл дверь и сначала не поверил своим глазам. Наверное, он спит или бредит, ведь на его постели (да именно на его, он не перепутал башни, не пришел к ней сам по пьяни) сидит маленькая леди — Пташка. Он зажмурил глаза, но когда открыл их — она не упорхнула.       — Что Вы здесь делаете… миледи? — спросил он на всякий случай, если вдруг действительно она реальна. Даже «миледи» нечаянно сорвалось с губ.       — Я пришла… — начала Пташка, сползая с кровати на край и спуская ноги, но слова застряли у нее в горле.       — Я на это надеюсь. Иначе кто-то должен был Вас сюда принести, — хотел съязвить Пес, но вышло коряво. — Это точно был не я, — сказал какую-то чушь Клиган, но больше ничего не мог придумать. Или он? — Мужчина плохо помнил прошедшие ночи. — Ведь не я?       — Нет, что вы? — Санса уже проклинала себя за то, что ей в голову пришла подобная идея, ю. — Я здесь по собственной воле. Я… пришла, чтобы сказать Вам… — тянула она. Мужчина еще больше нахмурил брови.       «Он сейчас взбесится от того, что я посягнула на его уединение и еще решила высказать, то чего он, видимо, не хотел слушать. И тем не менее» — подумала Санса и, выдохнув, произнесла:       — Я пришла поблагодарить Вас за то, что Вы сделали для меня, сир.       Ну вот еще и «сир» вырвалось, подливая масло в огонь.       — Что же такого я сделал, что удостоился чести видеть Вас… здесь? Лично! — Пес отошел от двери, чтобы лучше видеть девушку. Мрачный свет теперь освещал ее полностью. Она была прекрасна как всегда. А сейчас еще прекрасней из-за того, что была с ним наедине, в его покоях, сидела на его кровати. Мысль эта ударила в живот как кинжал. Какой соблазн! Вино и желание делали всю ситуацию очень опасной. И, тем не менее, Пес был рассержен. Ведь она застала его врасплох.       — Спасли мою жизнь и… — прошептала Санса.       Мужчина медленно подходил к ней, видя, как девица становится все более напряженной.       Что ж, сама виновата. Не стоило приходить сюда.       — И вашу честь, я так полагаю. Про это вы тоже не забыли?       — Нет, и это тоже.       — Так почему же теперь опять подвергаете ее опасности?       — Что Вы имеете в виду? — глаза девушки расширились.       — Ты пришла ко мне среди ночи, сидишь на моей постели и хочешь выказать свою благодарность за то, каким же благородным и храбрым я был тогда, спасая твою шкуру. Что я должен подумать? Быть может, юная леди решила выразить свою благодарность еще как-то?       — Я пришла вовсе не ночью, просто Вы долго шли сюда и я… видимо… уснула… простите… — залепетала Санса, ее проняла дрожь и страх накатил новой волной. — Я вовсе ничего такого не… Я не подумала. Вы все неправильно поняли…       Девушка попыталась встать, но мужчина легко толкнул ее в плечо, и она снова оказалась на своем месте.       Пусть лучше усвоит урок маленькая безмозглая пташка.       Пес уперся руками в кровать, нависая над ней. Санса могла лишь отстраниться к стене, но он и там ее настиг.       Мужчина был все ближе, а девушка выглядела все более напуганной.       — Я всего лишь хотела, чтобы Вы знали, как много это для меня значит, — защищалась она, — и как я признательна…       — К черту слова! — прорычал Пес, — что мне с них? Благодарность! Пустые звуки!       — Но у меня ничего нет, чтобы отблагодарить Вас как-то иначе…       — Неужели?        Его тон и то, что он говорил, все больше угнетали Сансу. От него пахло вином. Она уже догадалась к чему он клонит, но не могла принять то, что это правда.       — Что Вы имеет в виду? — спросила, уже зная ответ. Она вся сжалась в клубок и, скрестив руки на груди, хоть как-то пыталась защитить себя.       — То, что нужно всем мужчинам, которые видят тебя и твое милое личико. Те, что кланяются тебе, улыбаются и пресмыкаются. И те, что говорят с тобой, и те, что помыкают тобой, и даже те, которые дышать в твоем присутствии могут лишь с дозволения. Все они хотят тебя поиметь. А тот, кто не хочет, просто на это уже не способен.       Санса чуть не вскрикнула. Какие ужасные вещи он говорит! Ей казалось, она сейчас лишится чувств. Нет, он не может с ней так поступить. Не может. Он ее настоящий рыцарь, защитник.       — Вы. не… обидите меня, — то ли спросила, то ли подтвердила себе самой пташка.       Он молчал, устремив на нее огонь темных глаз. Так, наверное, смотрят на свою жертву хищники. Что ж, она и была жертвой… всегда… и, видимо, для всех.       Кровь у Сандора огнем растекалась по венам и жгла кожу.       «Как же ты можешь быть такой наивной и глупой? Жизнь тебя ничему не учит. Можно ли вот так запросто приходить к мужику и, невинно восседая на его койке, в темноте и наедине с ним, выражать признательность. В чем? В спасении чести? Той, что ты можешь лишиться, придя к кому-то другому, полагая, что он тебя не тронет. Я-то не трону тебя, Пташка. За других, не ручаюсь. Нельзя никому доверять и доверяться. Особенно, такой малявке, как ты. Никто тебя не научил бояться мужчин. Но если так, я буду твоим учителем. Ты вбила себе в голову ерунду про рыцарей и доблесть. А ведь того и другого нет. И я не рыцарь… — Сквозь мысли Пес усмехнулся, — Благодарность! Это хуже, чем если бы ты меня пожалела. Я не нуждаюсь ни в одном, ни в другом. Страх — вот все, что мне нужно от тебя».       Он посмотрел на ее сомкнутые веки, девушка вся дрожала и не шевелилась. Еще мгновение он наслаждался ее видом и сладостным ощущением того, что Пташка в его власти, и чтобы мужчина сейчас ни сделал, она ему подчинится.       — Тебе страшно? — прошептал Клиган. Девушка не ответила, лишь вздрогнула. А Сандор не удержался и, приблизившись вплотную к ней, втянул ее аромат. Она пахла травами и свежестью. Он — совсем иначе. — Такая чистая и свежая, пахнешь как весна, — сказал он почти нежно, но тут же добавил грубее, ю. — Тебя так легко испачкать и… попортить, — она кажется даже не дышала, — Открой глаза! — прикрикнул он, — что не хочешь больше на меня смотреть? Не испытываешь больше благодарности? — девушка молчала, слезы скатились по щекам. — Открой, я сказал, глаза и смотри на меня!       Санса разомкнула веки. Пес пальцами поднял ее подбородок.       — Так что же, ты меня боишься? Скажи, боишься?!       — Да, — еле пошевелив губами, произнесла Санса.       — И правильно, — голос стал мягче. — Я не дворовая псина, которую ты можешь поманить и приласкать. Если я скалюсь, то могу укусить. А я лишь собака. Обычные мужчины делают вещи и похуже, — на его лице появилось что-то наподобие улыбки. Уголок обожженного рта дернулся. — Страх, вот, что я хочу видеть в ответ, когда смотрю людям в глаза… и в твоих глазах тоже, — он отстранился от нее и ткнулся спиной в изголовье кровати, одну ногу спустил вниз, другую подогнул под себя. Ночной сумрак поглотил его.       Санса сидела не шевелясь еще какое-то время, осознавая все то, что сейчас произошло и что было сказано им. Она была в растерянности.       Как можно его понять? Да и стоит ли? Он действительно дикий цепной пес… пес короля, а не ее. Слишком много она себе навоображала. Слишком много напридумывала. И все же… он напугал ее до беспамятства, но… не тронул. К чему было все это? Просто, чтобы опять ее напугать? Или чтобы не подпускать к себе близко? Не дать поверить в то, что он лучше, чем хочет казаться? Убедить в том, что вокруг одни враги и девушка должна быть всегда начеку и никому не доверять?       — Почему Вы всегда такой злой?       — Это ты слишком наивна, девочка, — как-то устало произнес Клиган из темноты. — Нельзя верить всем подряд, и каждому услышанному слову.       — Но нельзя же не доверять никому?       — Это лучший способ защитить себя от беды.       — Недоверие делает человека подозрительным и одиноким.       — А доверчивость часто делает человека мертвым. Запомни это.       — Лучше буду мертвой, чем одинокой.       Пес фыркнул и показался в лунном вперемешку с факельным свете. Она его задела.       — Ты и так одинока, да и мертвой тебе стать не так уж и сложно.       — Нет, у меня есть близкие — мать, сестра, братья, кузены и кузины, дядья и тети.       — И где же они? Все спрятали носы за каменными стенами своих замков и бросили Пташку на верную гибель.       — Мой брат спасет меня! — выпалила она.       — Как Пташечка запела! — усмехнулся Сандор. — Ты ведь зовешь его предателем и отрекаешься от него каждый день, когда наш король гневается.       Санса прикусила губу, теперь Пес задел ее за живое. Да, она слабая, но что ей остается, как ни соглашаться со всем, что хочет от нее король. Он ее жених и мучитель. Она полностью его власти.       — У меня нет другого выбора.       — У брата твоего тоже нет. Вот только ты напрасно ждешь его в гости. Он за сотни лиг отсюда ведет свою войну. Ты лишь разменная монета. Пока ты нужна королю, ты жива. А своему брату и семье ты нужна пока не вышла замуж за короля. Стоит тебе нацепить венец на голову и лечь с королем в постель — вся твоя семья отвернется от тебя. Ты перестанешь быть Старк. Будешь королевой. Ты станешь настоящим предателем.       — Нет, не правда. Они не бросят меня! — возразила девушка, но сама не поверила своим словам.       — Верь во что хочешь, но признайся себе в том, что ты одна и никому довериться нельзя.       Наступило молчание. Клиган с удовольствием сейчас бы осушил мех вина, трезвость возвращалась к нему с каждым новым словом.       — Я думала, — тихо произнесла Санса, опустив голову, — что и тут у меня есть друг.       Сандор поднял на нее настороженный взгляд. «Она что имеет в виду меня?»       — И я могу ему доверять.       — Нет, — лишь сумел произнести он. «Как только эта чушь рождается в ее голове?».       Она будто не услышала.       — Вы пугаете меня, страшите разными ужасами, говорите не доверять никому. Но разве вы сами не боитесь?       — Чего же? Ужасов, предательства, одиночества, смерти? Нет, — ответил Пес.       — Признания, благодарности, жалости, симпатии, сострадания — разве не этого? — девушка повернулась к нему лицом. — Вы боитесь показаться слабым, если кто-то посмеет применить к Вам хоть одно из этих благодетелей. Вы не будете больше тем Псом, которого все боятся. Ведь страх заставляет подчиняться или держаться на расстоянии. Но разве Вас все боятся?       — Умные люди — да. Ты же не дура? Ты ведь боишься, не так ли? — приблизился к ней Сандор.       — Нет, не боюсь, — но глаза ее выдавали.  — Теперь нет. Я все поняла про Вас.       — Лжешь! — проскрежетал он, то ли с яростью, то ли с ехидством. — Хочешь доказать мне, что я не такой каким хочу казаться? Да, мы все не те, кем кажемся. Но не думай, что раскусила меня. Я не нуждаюсь в жалости или благодарности, в одобрении или в ласке.       — Все нуждаются в ласке! — внезапно смело, даже для себя самой, проговорила Санса, вцепившись в последнее слово. — А те, кто ее отвергают — особенно.       Девушка протянула к нему руку, но Пес перехватил ее. Пташка протянула другую и чуть было не дотянулась до обожженной щеки, но тоже увязла в его железной хватке. Клиган от неожиданного девичьего порыва лишь еще больше разозлился.       — Что, собралась приласкать Пса как побитую дворнягу?! — громыхнул он и, сильно дернув ее за руки, притянул к себе, а потом опрокинул на кровать. Санса лишь ахнула от неожиданности. — Давай же, подари мне свою ласку и добродетель. Или я ее не заслужил? Ведь я тебя спас, где же твоя благодарность?       Сначала Санса вновь испугалась, но заставила себя прямо взглянуть ему в глаза. Нет, он ее обманывает. Она больше не поверит его ложным угрозам. Клиган ее не обидит, не сделает того, что хотели сделать те ужасные люди. Просто запугивает. Отгораживается. Если бы он хотел воспользоваться ее слабостью, то уже сделал это, а не стал так много болтать.       «Страх — вот, что ему от меня нужно. Страх к нему. Но я не буду бояться. Он не заставит меня поверить в то, что он такой ужасный».       — Я благодарна, — сказала она. —, Но Вы не заставите меня бояться вновь. Вы не причините мне вреда, я уверена. Иначе, зачем нужно было мне помогать?       — Не будешь бояться и дрожать только потому, что раз отпустил? Может мне нравится играть с тобой, как кошке с мышкой. А когда наиграюсь в эту игру, начну другую, — Сандор нависал над ней грудой мышц и стали. Она покоилась в тени его тела, так опасно соприкасающегося с его.       — А я думала, что ты Пес — чуть слышно сказала Санса.       «Она что надо мной издевается?» — подумалось Клигану. Он с силой сжал ее запястья и прижал к кровати. Вплотную приблизившись к ее лицу, так, что прядь его волос коснулась щеки. Эта игра выходила за рамки его правил. Мужчина позволил себе сегодня и так уже больше, чем мог. Что за вид? Девица лежит распластанная, а он нависает над ней, то ли, чтобы удушить, то ли изнасиловать. Клиган сейчас не понимал и сам чего хочет больше. В любом случае, и то и другое было под запретом.       — Мне больно, — сказала она с выдохом.       — Я знаю, но ведь по-другому ты не понимаешь. Не можешь замолчать, пока тебе не сделают больно. Все щебечешь и щебечешь.       — Понимаю. Я понимаю добрый взгляд и ласку. И заботу, и доброту. Все это понимают.        Санса распахнула ресницы и пристально посмотрела мужчине в глаза. Так, как никогда прежде. Она почти не моргала. А он был не в силах отвести взгляд. Наступило тяжелое молчание. Ему казалось, что с каждой секундой он сам, не контролируя себя, все больше погружается в омут ее, сейчас таких глубоких, синих глаз. А ее приоткрытые губы манят, как морские сирены, грозя блаженством и… смертью.       — Почему ты так смотришь? — не отводя своего взгляда, сам, не зная почему, спросил Пес.       — Вы ведь просили смотреть на Вас, не отворачиваться. Вы ведь всегда только этого от меня хотели. Страха во взгляде и покорности. Я лишь подчиняюсь. Вам. Что я могу еще кроме как безропотно соглашаться на все, чтобы со мной не делали… все что угодно. И Вы тоже. Я слаба. Я в Ваших руках сейчас. И мне некуда бежать. И незачем. Ничего не меняется для меня, лишь руки, забравшие мою свободу.       Теперь расширились глаза у Клигана.       — Не говори так. Ты не должна.       — А что же я должна? Бороться? Или сломаться? Или прогнуться? Как же Ваше «Делай, все что просит тебя король, если не хочешь страдать»? И я делаю, и все равно страдаю. Есть ли разница, кто приказывает — король или Пес? Я слабая — вы сильные, и я подчиняюсь. Не будет вас, вокруг еще много желающих подчинить меня своей воле и… своим желаниям… ты сам так сказал.       Пес зарычал и ослабил хватку. Санса высвободила одну руку.       — Я никому не позволю… обидеть тебя. Я не хочу, чтобы ты страдала… — не вынес он.        Его брови все также хмурились, а взгляд оставался яростным. Но теперь Пес злился не на нее. Девушка протянула к нему руку и коснулась пальцами его щеки. Будто отвесила пощечину, хотя прикосновение было совсем легким. Он вздрогнул и оцепенел. Как он мог пропустить это? Допустить ее до себя. Как она могла додуматься до такого? Но было уже поздно. Нежные пальчики скользили медленно по его щетине и согревали нежным прикосновением там, где кожа оставалась беззащитной. Он хотел отстраниться, но не смог. Слишком приятно было вот так поддаться этой нехитрой нежности и так тяжело теперь от нее отказаться. Ведь это все, о чем он только мог мечтать. А ведь Клиган никогда не мечтал, пока не встретил ее. Его маленький ангел, беззащитная пташка в золотой клетке. Такая недоступная, но не менее от этого желанная. Он не хотел обижать ее, но и не хотел показывать свою слабость. Никто не должен был знать, ЧТО она для него значит. И, прежде всего, она сама. Но теперь, как он мог уклониться от ее прикосновений? Как мог не желать, чтобы это длилось вечно?       Санса высвободила и вторую руку. Клиган будто бы застыл, не веря в то, что происходит. Он смотрел на нее, не отводя взгляда, но уже без злости или агрессии. Его щетина кололась, но кожа вокруг была мягкой. Он не отстранялся от нее, но и ничего не делал. Будто мир замер вокруг. Но что же делает она? Приручает Пса или его соблазняет? Откуда вообще в ее голове взялась подобная мысль. Санса понятия не имела, что для этого нужно. Да и зачем ей это. Но девушка не могла убрать руку от его щеки. Эта близость казалась такой хрупкой и сакральной. Они никогда не были так близко друг к другу и вряд ли когда-нибудь будут. Сейчас дикий и злой Пес позволил проявить к себе нежность, а она хотела ему это дать. Почему же?  — Для нее загадка.       Вторая рука скользнула вверх к обожженной части лица. Клиган не отстранился вновь, не убрал ее руку. Он разрешал ей делать с ним пока все, что она захочет. Пальцы прошлись по очертаниям шрамов. Пес физически ничего не почувствовал, но сердце готово было выскочить наружу. Он чуть опустил подбородок, но девушка, в свою очередь, остановила его прикосновением. Впервые она взглянула на его лицо открыто, не пряча глаз, рассматривая каждый изгиб его сурового лица. Мужчина, не юнец, но и не зрел. Прямой нос, тонкие губы, угрюмый вид. Серые глаза под опущенными бровями больше не смотрели хмуро, а искали ответа на вопрос: «Что ты видишь?».       «Я вижу человека!» — хотелось крикнуть девушке, — «Обычного живого человека, а не монстра или зверя».       — Ты будто носишь маску, пугающую людей, — сказала Пташка, обводя пальцами старые шрамы. Он был напряжен и все же позволял ей делать это. — - И дело вовсе не в ожогах. Я видела и пострашнее, — тут Санса может и соврала, но это то, что нужно было сейчас ему услышать. — Но у тебя душа в шрамах? И сердце… Ты сам не даешь рубцам затянуться. Пускаешь себе кровь и наслаждаешься болью.       Пес отпрянул от нее и вновь укрылся в темноте комнаты. Это далось ему тяжело. Нежные руки девчонки, словно намертво приковали его к месту.       — Не тебе судить о боли. И о том, что внутри меня, — Клиган сглотнул, во рту пересохло. — Если хочешь знать, то там нет ничего кроме мяса и костей. Все это ходит по земле и заражает ядом окружающих. А когда-нибудь тело мое упадет на землю и его съедят черви. И все на этом закончится. Нет Богов, нет души… а у меня и сердца нет. Прости, что разочаровал тебя, Пташка. Но я не рыцарь, и никогда им не буду. Я Пес, помнишь, и служу своим хозяевам. И делаю все, что мне прикажут. Таков вот я. Не обольщайся.       — Что ты такое говоришь? — возмущенно, но нежно прощебетала Санса. Клиган уже в который раз отметил, что она перешла с ним на «ты».       Девушка в мгновение ока оказалась рядом с ним. Пару секунд, и его нагрудник упал ей на колени, а маленькая ладонь скользнула под его нательную рубаху. Клиган лишь вжался от удивления в стену. Он чувствовал тепло от легких прикосновения на своей груди, и не мог поверить в то, что сейчас он не спит.       — Вот видишь, — сказала Санса где-то совсем близко. Ее теплое дыхание почти долетало до него, касаясь губ… почти как поцелуй… почти.       То ли от волнения, то ли от сгустившейся над ними обоими темноты, Пес не мог различить очертания ее лица.       — Ты опять пытаешься меня обмануть. Я слышу, как оно стучит — твое сердце. Оно на месте. Все в порядке, Сандор.       Да, оно стучало. Все громче и сильнее ударяясь о ребра. Все из-за нее — милой, маленькой Пташки. Его пичуги, которая никогда таковой не будет. Лишь в его мечтах. Но сейчас… Эта ночь, это мгновение — принадлежит ему, им обоим. Никогда прежде и никогда больше не будет такого.       Он вглядывался во мрак своей каморки, еле различая ее силуэт. Сейчас — она его. А он — ее навек.       Клиган усмехнулся. Сансе показалось, что он улыбается.       — Никому не говори об этом, — тихо и нежно, как никогда, проговорил он, еле шевеля губами. Сандор медленно дотянулся до ее щеки, боясь каждое мгновение, что она отстранится. Кожа была мягкой и теплой.       «Совсем юная и нежная, еще дитя. Пташка не знала мира и людей. Время изменит ее, испортит, жизнь разочарует. Но пока пусть наслаждается фантазиями и сказками. Так ей будет проще пережить невзгоды. А я буду наслаждаться ею… издалека. Охранять мою пичугу. И сгорать в огне ее обжигающих локонов. Это пламя по мне, но не про меня».       Пес обвел пальцами скулу, спустился ниже, прошелся по тонкой шее и задержался на впадинке меж ее ключиц.       — Твое тоже бьется, Пташка, никогда не забывай об этом.       Санса широко улыбнулась, почти рассмеялась — беззвучно. Он не увидел, лишь почувствовал, как воздух наполнил ее легкие и пробежал по беззащитному горлу. Но Пес смог себе это представить. Эта улыбка только ему, и он будет помнить ее вечно.