***
5 лет назад.
Тсунаеши прижимается спиной к стене, чувствуя холодный бетон лопатками, и с диким испугом смотрит в стальные глаза, с усмешкой смотрящие на него сверху вниз. — Хи-Хибари-сан… Можно вопрос? — язык заплетается, а голос предательски подрагивает. — Я слушаю. — Вы… вампир? С минуту стояла гробовая тишина, а потом Хибари закусил губу, что бы сдержать рвущийся наружу смех. — Зверек, ты в своем уме? — он кашлянул в кулак. — Неужели ты в них веришь? Тсуна сглотнул и втянул шею. — Тогда зачем вы меня укусили? — Просто так, — он улыбнулся уголками губ. — Я люблю кусаться. Шатен глубоко вздохнул. Ему стало даже стыдно, и его лицо залил легкий румянец. А потом Хибари его снова укусил. Только на этот раз за руку.***
Теперь я хочу пробраться в свой кабинет так, чтобы не встретить Хибари-сана. Я осторожно перескакиваю из коридора в коридор, проверяя обзор из-за стенки. Вроде бы его здесь нет. Пропрыгав так минут пятнадцать, я все же увидел дверь своего кабинета, и набрав в легкие побольше воздуха, рванул туда. Быстро залетев и закрыв дверь на ключ, я свободно вздохнул и прижался лбом к холодному дереву двери. Но что-то моя интуиция не утихала с тех пор, как я подошел к кабинету, а когда вошел, то эта женщина вообще заверещала. И только сейчас я понял почему… — Наконец-то ты пришел, зверек. Конец POV Тсуна. Хибари вальяжно сидел на диване, и смотрел на глубоко вздыхающего Саваду. — От тебя не убежать, — Тсуна опустил руки и прошел к столу, сев на свое кресло. Кёя хмыкнул, поднялся и встал за спину шатена, положив руки ему на плечи и наклонившись к самому уху. — Даже не пытайся больше, я найду тебя везде, — выдохнул он, отчего Савада залился легким румянцем. — А я буду очень стараться прятаться от тебя, — хмыкнул шатен и опрокинул голову назад, встречаясь взглядом с серо-голубым омутом глаз. — Если я не найду тебя в течении дня, то забью до смерти, когда вернешься. Тсунаеши пробрала легкая дрожь. Все же быть забитым до смерти Хибари-саном не хотелось. И шатен уверен, что после того, как его забьют, его еще и закусают. Но интерес того, что будет ли Кёя волноваться за него, двигал им больше, чем страх последствий. — Хорошо, — ухмыльнулся Тсунаеши, но Хибари похоже этого не заметил. А потом из кабинета Десятого Босса Вонголы доносились руганья, грохот и звук чего-то разбивающегося. Но, на удивление, Хибари вышел из кабинета Тсуны более чем довольным. *** Тсунаеши сидел у себя в комнате и собирался ложиться спать. День выдался более чем тяжелый, и усталость так и наваливается на плечи тяжким грузом. Он зевает и проводит рукой по шее, жмурясь от несильной боли. Все же укус, оставленный Кёей, болел. Вообще, Хибари всегда кусал так, что бы метка долго не сходила. У Савады даже есть несколько шрамов от таких вот укусов, но они почти не заметные. Шатен лег в постель, и накрылся белым атласным покрывалом. Он не очень любил эту роскошь, но Реборн настаивал на ней, мол, ты должен показывать пример. А ведь он всегда мечтал об обычной и нормальной жизни. Были мечты жениться на Киоко-тян, устроиться на хорошую работу, завести семью. Но нет же, не судьба. Его филейка всегда находит все новые и новые приключения. Он прокручивает в голове события сегодняшнего дня, и невольно вспоминает разговор с Кёей. «Если я не найду тебя в течении дня, то забью до смерти, когда вернешься.» Забавно, но неужели Хибари волнуется за него? А может все не так. А ведь он очень хочет проверить. Это треклятое любопытство когда-нибудь его погубит. Погрузившись в такого рода мысли, Савада и не заметил, как начал проваливаться в мир Морфея. Утро выдалось на удивление спокойным. Савада встал в 10 часов, позавтракал, выпроводил Хибари на задание и ушел в свой кабинет. Закрыв дверь на ключ, Тсуна ухмыльнулся и начал тереть ладони в предвкушении. Он собирается узнать, волнуется ли Кёя за него, или это просто очередная его фантазия. Хибари вернется с задания сегодня вечером, а это значит, что нужно делать все достаточно быстро. Подписав все бумаги, которые лежали у него на столе, за час, Савада уже решил, что он будет делать дальше. Он уже целый год не виделся с мамой, поэтому хочет поехать в Японию в родной городок Намимори и провести там хотя бы недельку. Но смысл в том, что он не будет говорить своим Хранителям, куда и зачем он поедет. Мда, за это он потом получит нагоняи и от Реборна, и от всех своих Хранителей. Собрав все необходимое, Тсуна взял бумажник и паспорт, и осмотревшись выпрыгнул в окно. Если сесть в свою машину, то это будет слишком заметно, поэтому он быстро набирает номер на мобильном и вызывает такси. Такси приехало на удивление быстро, и добралось до аэропорта тоже быстро. Поэтому Тсуна купил билет на ближайший рейс до Токио, и пошел в зал ожидания. Услышав номер своего рейса, Савада прошел на посадочную полосу, и спустя пятнадцать минут уже сидел в самолете. Наконец-то он увидит маму. Отца там точно не будет, потому что тот завален работой в CEDEF. Спустя несколько часов полета, Савада уже вдыхал запах большого города, столицы Японии — Токио. Он не часто ездил сюда с родителями в детстве, потому что очень любил свой спокойный и тихий городок Намимори. И вот, заказав очередное такси, Тсунаеши уже ехал к своему дому. Стоя перед самым домом, Тсунаеши вспоминал все события, когда ему было 14 лет и в его дом пришел Реборн. Каждый день происходило что-то новое и интересное. Вот здесь, возле калитки, его всегда встречали Гокудера-кун и Ямамото. А вот с этого дерева очень часто падал Ламбо. Да, веселые были дни. Шатен набирает в легкие побольше воздуха, и жмет на звонок. Все же, как-то не ловко, приехал без предупреждения… Дверь открывается и Савада на секунду замирает. А потом он видит на пороге свою любимую маму. — Тсу-кун! — она подошла и крепко обняла его. — Я так соскучилась! — Я дома, — он улыбнулся и обнял Нану. — Как же я давно тебя не видела, — она осмотрела своего сына с ног до головы. — Повзрослел-то как. Даже выше меня уже стал. — Признаюсь, за год я сильно изменился, — шатен улыбнулся. — Ну что же мы на пороге стоим! Проходи, — Нана отошла в сторону пропуская Тсуну в дом. — Может ты голоден? Я как раз готовлю твои любимые блинчики. — Правда? — его глаза засияли. — Я так их давно не ел, конечно буду! Они прошли на кухню и, сидя за столом, Тсунаеши начал рассказывать Нане о некоторых своих приключениях. Не станет он рассказывать о мафии, нет. А вот о приключениях грех не поведать. Они весело проводили время. Нана в свою очередь рассказывала о том, что было с ней за этот год. Говорила и о приезде папы, и Савада вспомнил, как слышал что Емитсу ездил в Японию. — Ты на долго? — мама сидела напротив сына и пила зеленый чай. — М-м-м, наверное на недельку. — Ой, как замечательно! Поможешь мне, а то я сама не могу ничего сделать. — Что именно? — Я решила сделать небольшой ремонт в гостинной, нужно побелить стены, но я никак не могу сдвинуть с места шкаф! Так что прошу тебя помочь мне, — она улыбнулась. — Конечно помогу, — он улыбнулся в ответ. За разговорами они и не заметили как солнце закатилось за горизонт, а с этой сменой поясов Савада еще и жутко устал. Сходив в душ, и зайдя в свою комнату, он осмотрелся. Совсем ничего не изменилось. Он лег в родную постель и бросил взгляд на время. 22:13 —, а это значит, что Хибари уже вернулся с задания. Шатен даже не помнит, как провалился в сон, и не услышал звонящего внизу телефона. Нана, вытирая руки полотенцем, подняла звонящую телефонную трубку. — Дом Савады. «- Доброго времени суток, Нана-сан. Это Хибари Кёя.» — Ах, Хибари-кун! Доброе-доброе! Давно тебя не видела! Как поживаешь? «- Не плохо, спасибо. Тсунаеши у вас?» — Да, он приехал сегодня. А что, что-то случилось? «- Ничего, Нана-сан. Ждите меня в гости. И не говорите Тсуне, что я звонил вам, пусть это будет сюрприз.» — Конечно-конечно! Приезжай! «- До свидания.» — Пока-пока, Хибари-кун! Нана положила телефон, и улыбаясь, ушла к себе в комнату. POV Хибари Ох уж этот Савада. И почему с ним всегда случаются какие-то приключения? И вот опять. Не успел я зайти в особняк, как на меня накинулась вся эта толпа травоядных. О чем они галдят? Ничего не пойму. Я успокоил их и сказал кому-то одному объяснить мне, что случилось. Я, конечно, ожидал чего угодно, но только не этого. Как это зверек пропал? Когда? Подрывник чуть-ли не плачет. Оказывается, проискали пол Италии и даже оповестили союзные семьи. Даже в Варию звонили. Ни-че-го. Тут мне в голову приходит идея. Достаю телефон и ищу нужный мне номер. Ага, вот, нашел. Нажимаю на вызов и жду, когда пройдут эти раздражающие гудки. Через секунду поднимают трубку и слышится женский голос. «Дом Савады». Правильно. Я позвонил маме Тсунаеши, и мое чутье меня не подвело. Зверек действительно там. Я рассказал всем и они вздохнули с облегчением. Глупые травоядные, не могли сами додуматься. Ну ничего. Жди меня, зверек. Я накажу тебя, как только приеду в Намимори. Конец POV Хибари. *** Это утро было одним из лучших. Тсуна проснулся без чьей-либо помощи, сходил в душ и позавтракал с мамой. Ему не нужно было подписывать эти уже поднадоевшие бумажные отчеты, не нужно быть строгим и «показывать пример». Можно быть самим собой — обычным Савадой Тсунаеши. — Тсу-кун, ты куда-то уходишь? — Нана выглянула из кухни в прихожую. — Да, пойду прогуляюсь, — он улыбнулся завязывая шнурки на кроссовке. — Ой, а ты можешь на обратном пути купить молока? А то у нас уже совсем не осталось. — Конечно, мам, — он помахал Нане и вышел из дома. Шатен шел по уже знакомым улочкам Намимори. Он с самого детства ходил по ним. Он знает каждую улочку, каждую трещину в земле или в каменных заборах. Он вдыхает уже знакомый и родной запах города. Такая ностальгия. Он приходит в городской парк и садится на лавочку. Совсем ничего не изменилось. Все те же не широкие тропинки парка, фонтан в его центре. Даже деревья остались такими же. Шатен улыбается и прикрывает глаза. — Тсуна-кун? — он слышит до жути знакомый голос и открывает один глаз. — Киоко-тян?! — паренек смотрит удивленными глазами на девушку, стоящую напротив него. — Как же долго мы не виделись! — она улыбается и подсаживается к нему. Сасагава Киоко была первой любовью Тсуны. При виде нее он всегда краснел и было желание всегда быть с ней рядом. И именно в его мечтах она фигурировала, как невеста и любимая жена. — Да, уже целый год, — он улыбается ей, но что-то не так. Чувств к ней таких как раньше больше нет. Да, она стала еще красивее, начала отращивать волосы. Но почему-то теперь щеки не горят, да и с ней быть хочется только как с другом. Так они и просидели в разговорах до вечера, а потом пришла пора расходиться, и Тсуна предложил девушке провести ее до дома. — Спасибо за то, что провел, — она повернулась к нему и улыбнулась. — Да не за что, — он почесал затылок и тоже улыбнулся. — Тсуна-кун, я давно хотела у тебя спросить… — О чем? — он посмотрел на нее и увидел, что Сасагава покраснела. — Я… я тебе нравлюсь? Тсуна покраснел и немного замялся. Обманывать ее не хотелось, но и расстраивать тоже. Он вздохнул и только открыл рот, чтобы сказать ей, как вдруг он почувствовал что на его талию ложатся чьи-то руки, а потом над ухом слышится низкий бархатистый голос. — Прости, милочка, но он уже занят. Савада поворачивает голову, и встречается взглядом с серо-голубыми глазами. — Х-Хибари-сан?! — теперь-то он чувствует, что щеки начали гореть. Киоко в растерянности смотрела на парней, и похоже поняла, что ей уже ничего не светит. Вон, как Тсуна покраснел. Помахав Саваде на прощание, она быстро скрылась за забором своего дома. После того, как девушка скрылась из виду, Тсуну крепко схватили за запястье и куда-то поволокли. Несмотря на все истерики Босса, брюнет даже головы в его сторону не повернул. Шатен оставил все попытки дозваться и как-то удрать, все равно не получится. Тсуна и не помнил, как они оказались у него дома, и в его комнате. Все как-то слишком быстро пронеслось перед глазами. — Хибари-сан… вы меня забьете до смерти? — тихо, как-то даже пискляво спросил шатен. — Нет. Я сказал, что забью тебя до смерти, если не найду в течении дня. А я за час тебя нашел. — К-как э-это за час? — большие глаза парня расширились еще больше. — Я приехал с задания, и, как только вошел в особняк, на меня накинулось это белобрысое травоядное с жуткими воплями о «пропаже Джудайме». Он, кстати, очень волнуется. Я спросил где они еще не искали, и тут мне в голову взбрела идея позвонить твой маме. И, как я и думал, когда Нана-сан взяла трубку, она сказала мне, что ты приехал вчера днем. Я рассказал всем, но по возвращению тебя ждет неминуемая кара ото всех. Саваде стало стыдно за себя. Наверное, надо было хоть Гокудеру-куна предупредить. Но он заставил всех волноваться, так еще и цели своего уезда не достиг. Кстати об этом. — Хибари-сан… — Что еще? — Вы… волновались за меня? С минуту стояла гробовая тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов, и, казалось, что эта тишина начала давить на слух. — Честно говоря, ты глупо поступил. — Почему? — большие глаза Тсуны расширились еще больше. — Потому что о твоей пропаже стало известно днем, и, понятное дело, об этом уже все знали, а я когда вернулся поздно вечером, мне сразу об этом сообщили. Так что никудышный из тебя стратег. Савада вздохнул. А ведь и правда. Он составил план, но не вникал в его детали, сразу переходя к действиям, и это дало о себе знать. — И знаешь, — Тсуна посмотрел на улыбающегося брюнета, и эта улыбка не предвещала ничего хорошего. — Ты заслужил наказание. — А м-может не н-надо? — шатен пугливо попятился назад. — Надо, Савада, надо, — ухмылялся Кёя, все ближе и ближе подходя к своей жертве. Тсунаеши пискнул, когда почувствовал, что упал на свою мягкую кровать, и с испугом посмотрел на брюнета, который одним резким движением оказался над Савадой. — Хибари-сан! Если вы снова будете меня кусать, я буду кричать! — шатен задергался. — А дома мама! И она прибежит мне на помощь! — Твоей мамы нет дома, — усмехнулся брюнет, наблюдая за тем, как начинает паниковать Тсуна. — Она ушла к подруге с ночевкой. Саваде хотелось волком выть. Мало того, что его сейчас собираются закусать, так никто и не поможет. — Но я собираюсь сделать так, чтобы эта боль притуплялась другим чувством. — К-каким? — захлопал глазами Тсуна, пытаясь отползти подальше от Кёи, на губах которого играла подозрительная улыбка. — Сейчас узнаешь, — выдох в самые губы и влажный поцелуй в шею слишком сильно насторожили. Тсунаеши только открыл рот, чтобы высказать все по этому поводу, как был тут же заткнут поцелуем. Савада залился краской, чувствуя, как сухие губы сминают его, а влажный и шершавый язык Хранителя Облака скользит по губам. Тсуна пытался вырваться, отталкивал, но его крепко прижали к кровати сильные руки. Наконец сдавшись, шатен приоткрыл рот, позволяя языку Кёи проникнуть глубже. Не отрываясь от парня, Хибари забрался руками под его рубашку, и начал оглаживать торс. Тсуна простонал и прогнулся под брюнетом, когда он нашел особо чувствительную точку. Они целовались долго и жадно, сминая губы, переплетая языки в страстном танце, иногда сталкиваясь зубами. Но в такие моменты воздух кончается слишком быстро, отчего приходиться отстраняться. Тсуна уже не помнил, в какой момент остался без рубашки, которая теперь одиноко валялась на полу. Кёя же принялся покрывать шею и плечи парня поцелуями, обводя языком контуры ключиц. Савада тихо стонал, запустив пальцы в темные волосы брюнета и не сильно сжимая их. Тсуна, конечно, не был махровым девственником, но такие чувства он испытывает впервые. Хибари дорожкой из поцелуев спускается ниже, прикусывает и слегка оттягивает затвердевший от возбуждения сосок, срывая с губ Савады стон. Кёе нравится это. Нравится то, как Тсуна стонет и выгибается под ним. Впервые он заботится о чьем-то удовольствии, а не только о своем. Поцелуями спускается ниже, обводит языком контур пупка и снова поднимается наверх. Проведя языком по шее, Кёя жадно вгрызается в нее, отчего Савада вскрикивает. Слизывает выступившие капли крови и прикрывает глаза. Кровь Тсуны всегда будоражила его. Он всегда готов был вгрызаться зубами в его кожу, только чтобы почувствовать вкус крови на языке. Иногда он чувствовал себя ненасытным вампиром, которому мало этого. А сейчас вкус крови и раскинувшийся под ним соблазнительный зверек — сродни афродизиаку. Кёя ставит метки одну за одной, не желая прекращать. Шея, плечи — теперь они все в его укусах. Хибари слизывает с каждой ранки выступившую кровь, попутно расстегивая джинсы Тсуны. Тсуне сначала было жутко больно. Хибари уже пять лет кусает его, и никогда не было настолько больно, как сейчас. Наверняка это все из-за возбуждения. Тело ослабло и было сверхчувствительно. Но потом, после нескольких укусов подряд, стало ощущаться какое-то садистское удовольствие. И он уже стонал, выгибаясь, и сходя с ума от ощущения влажного языка на прокусанной коже. И от этого не сразу заметил, как с него начали стаскивать штаны вместе с боксерами. Осознал он это тогда, когда уже лежал полностью обнаженным над облизывающимся Хибари. От этого Тсуна покраснел и свел ноги вместе. Было стыдно. Кёя, не долго думая, развел ноги Савады в стороны, а когда тот хотел прикрыться руками, схватил его за запястья и завел над головой. — Хибари…сан… — Тсуна задыхался. Видеть над ним такого соблазнительного Хибари без возможности дотронуться — слишком невыносимо. — Можно я вас… обниму? — Даже нужно, — хмыкнул Кёя, отпустив руки Савады. Тсуна стянул с Кёи так сейчас мешающую рубашку и сразу обвил руками его шею, стараясь прижаться как можно ближе к горячему телу. И снова эти страстные поцелуи. Кёя одной рукой сжал ягодицу шатена, а второй начал массировать проход, отчего Тсуна вздрогнул, пытаясь уйти от этого. — Зверек, — Хибари успокаивающе поцеловал парня в висок. — Все хорошо. Постарайся расслабиться. Тсуна пытался, но у него это плохо выходило. А в это время Хибари уже ввел первый палец. Тсуна поморщился, он ощущал некий дискомфорт от присутствия инородного тела внутри. А Кёя двигал пальцем, растягивая стенки, плотно сжимающие палец. Только от этого ощущения уже хотелось кончить, но еще слишком рано. Тсуна ерзает и сдавленно шипит, когда чувствует, что к одному пальцу прибавился второй. И громко стонет, выгибаясь красивой дугой, когда Хибари нащупывает простату. Шатен даже не почувствовал, что в нем уже свободно двигались три пальца, и Кёя отстранился. Осталось неприятное чувство опустошенности. Кёя быстро стягивает с себя штаны, которые уже довольно сильно давили на возбужденный член и приставляет головку к сжимающемуся колечку мышц. Тсуна подается назад, и Хибари за бедра притягивает его ближе к себе. Резкий толчок — и Тсуна срывает голос в крике. А Кёя нежно обнимает его, нашептывая на ухо успокоения, говоря, что скоро все пройдет. Он не хотел делать зверьку больно, но не сдержался. Наверняка завтра Тсуна его будет отчитывать за все, что он сейчас делает. Но это уже завтра. Хибари начал медленные и плавные движения. Тсуна шипел, прокусывая губы и впиваясь короткими ногтями в спину брюнета, стараясь привыкнуть. Вскоре к боли примешалось еще одно, до одурения приятное чувство. И Савада уже стонал, сам подмахивая бедрами и пытаясь насадиться как можно глубже. И тогда Кёя уже сорвался. Толчки стали быстрыми, резкими, вскоре грубыми и рваными, отчего из горла Хибари вырывалось нутряное рычание. Они уже совсем не соображали, полностью отдаваясь друг другу. Тсуна сорвал голос и уже стоны были больше похожи на хрипы. Но ему было хорошо. От ощущения Кёи внутри себя и его руки на своем члене просто сносило крышу. И вскоре Савада кончил первым, изливаясь себе на живот, и после нескольких глубоких толчков за ним последовал Хибари, глубоко толкнувшись и с тихим стоном кончил внутрь парня. Тяжело дыша Кёя завалился на кровать рядом с Тсуной, сгреб того в охапку и прижал к себе, поцеловав в висок. Теперь все хорошо. Зверек рядом. И он его. Только его. — Савада, — голос Хибари хриплый. Тсуна посмотрел ему в глаза, давая понять, что он слушает. — Еще раз вот так безрассудно исчезнешь — из постели неделю не выпущу. — Не волнуйтесь, Хибари-сан. Я теперь точно неделю из постели не выйду, — тихо хихикнул Тсуна и уткнулся носом Кёе в район ключиц. Хибари только хмыкнул и закрыл глаза, постепенно проваливаясь в мир Морфея. Утром Кёю разбудило какое-то копошение рядом. Он приоткрыл один глаз и застал очень интересную картину: Тсунаеши пытается сесть на кровати, но у него похоже ничего не получается, отчего у него сейчас такая милая и грустная мордочка. — Зверек, перестань копошиться. Еще только… — он посмотрел на часы, которые показывали 12:47. - Оу, давненько я так долго не спал. — Хибари-сан, — шатен так грозно посмотрел на брюнета, что тому стало неловко. — Теперь вы будете носить меня на руках. Кёя тяжело вздохнул, понимая, что от этого не отвертеться. Ведь это он сделал так, что зверек теперь даже сесть не может. Он поднялся с кровати, обмотав вокруг бедер простыню, чтобы не смущать Тсуну, и поднял его на руки, унося в ванную. А шатен только прижимался ближе к горячему телу своего любимого. Любимого? Да, именно так. После расслабляющего душа, Хибари отнес Тсуну на кухню, где Нана уже что-то готовила. — О, Тсу-кун, Хибари-кун, доброе утро, точнее уже день, — она приветливо улыбнулась, налаживая в тарелку вкусно пахнущий омлет. — Тсу-кун, что с тобой случилось? Почему Хибари-кун тебя носит на руках? — А-а-а, я ногу подвернул, — он нервно хихикнул, и сдавленно прошипел, когда Кёя опустил его на стул. Зад жутко болел. — Ох, бедный мой мальчик, — Нана прикрыла рот рукой и погладила сына по голове. — Ну садитесь кушать, а я сейчас уйду, похожу по магазинам. Хибари-кун, ты же присмотришь за Тсу-куном? — Конечно, — Кёя кивнул, пробуя первый кусочек аппетитного омлета. — Вот и замечательно, — она сняла фартук, взяла с тумбочки сумку и помахала парням, которые уже во всю наслаждались завтраком. — Я ушла. — Пока, мам, — крикнул ей Тсуна и отпил горячего зеленого чая. Почти в таком ритме и прошла оставшаяся неделя. Только вместо секса Хибари во всю ухаживал за Тсуной, который в первый день сам даже встать с кровати не мог. Но на самом деле у Савады все быстро зажило, и он просто решил поиграть с Кёей, чтобы он поухаживал за ним подольше. И, признаться, из него был отличный актер. Но Хибари не был бы им, если бы не заметил этого, и он тоже решил поиграть. Проявлять заботу о зверьке не так уж и сложно, но Кёя уже знает, что будет делать потом. Последний день прибывания их в Намимори запомнился Тсуне на долго. — Зверек, — Хибари подошел совсем тихо, от чего собиравший вещи Тсуна вздрогнул. — Надо поговорить. — О чем? — Тсуна повернулся к брюнету лицом и посмотрел в его серо-голубые глаза, которые сейчас подозрительно хитро сужены. — У тебя ведь уже давно все зажило, не так ли? — в ответ ему было молчание и легкий испуг в карих глазах. — Савада. — Хибари-сан… Я… — он закусил губу. — Мне просто так понравилось, что вы за мной ухаживаете, что я не смог устоять перед соблазном. Хибари только тяжело вздохнул и прикрыл глаза. — Твое любопытство тебя когда-нибудь погубит. — Знаю, Хибари-сан, знаю. — Ах, да. За манипулирование мной тоже полагается наказание. — Наказание? Стоп… Хибари-сан! Нет! У меня там только все зажило! Нет! А-а-а-а! А-ах…