It's not home

Он не счастлив. Не здесь, не в «Манчестере». Он хочет почувствовать себя счастливым, пытается убедить себя, что это действительно так. Он так сильно хочет быть счастливым, но сколько бы он не врал журналистам, сколько бы не врал самому себе, чувство, что он сделал неверный выбор, все равно не покидает его сознание. Он говорит журналистам, что рад здесь находиться, выступать за новую команду, что Манчестер теперь для него все, но одновременно с этим он отчетливо понимает, что это не Германия. Олд-Траффорд не Альянц Арена, это не дом. Руни это не Фипс, и больше нет рядом Томаса, совершающего как всегда странные поступки, над которыми Басти обычно не уставал смеяться. Де Хеа не Ману, как бы сильно Швайнштайгер не пытался убедить себя в обратном. Есть тут и кое-что еще… Он здесь не Басти. Больше никто его так не называет, никто, кроме людей, оставшихся дома, фанатов «Баварии», тысяч людей с разбитыми сердцами, которых он оставил позади, в Мюнхене. В Манчестере он только Швайнштайгер, очень редко — Бастиан. Он надеется привыкнуть к этому, но отчетливо понимает, что просто-напросто не сможет. Он не знал наверняка, что именно может «Манчестер» ему предложить, и он вознамерился это выяснить. Он перешел ради «нового вызова самому себе», ради чего-то нового. Он никогда не уезжал из Германии так далеко и надолго, за исключением пары недель отпуска где-нибудь на островах или же выездов со сборной. Оказывается, «Манчестер Юнайтед» вовсе не сказка, и Англия очень далека от Германии, Бастиан находит куда больше различий, чем совпадений. Ему кажется, что эти перемены в своем привычном образе жизни придутся ему по душе, помогут, что он получит больше игровой практики, вернется к Ван Галу, к которому успел проникнуться уважением еще в «Баварии». Но это уже не «Бавария», это «Манчестер», и все совсем другое, а Басти чаще проводит время на скамейке запасных, чем на поле. Бастиан мечтает о еще хотя бы одном мгновении на поле Альянц Арены, с «Баварией». Мечтает о возможности попрощаться, вспоминает о миге, когда Леви выплеснул ему на голову бокал с пивом, о миге, когда они выиграли требл. Ему любопытно, что «Манчестер» сможет предложить ему в этом сезоне, сможет ли он сам оказать помощь своей новой команде в достижении заветных и таких желанных титулов, или же он обоснуется на лавке, как Лукас когда-то в «Арсенале». Он думает о Лиге Чемпионов и о том, что будет, если «Манчестер» встретится с «Баварией». Как ему удастся справиться с этим испытанием? Как он сможет играть против команды всей своей жизни, против своего дома? Это причинит слишком много боли. Не только ему. Всем. Он скучает по Лукасу. Очень сильно. Расстояние между ними теперь даже больше, чем раньше, раз он перебрался в Англию. От Германии до Стамбула куда ближе. Он добавляет этот факт в свой длиннющий мысленный список причин, почему он не должен был уезжать. Бастиан смотрит предсезонные матчи, когда на это находится время, и он наконец видит Польди действительно счастливым после такого трудного прошлого сезона. В глубине души Басти думает, как было бы здорово, если бы Лукас продлил свой контракт с «Арсеналом», если бы они теперь играли в одной стране. Но он обрывает эти мысли на корню, понимая, что это слишком эгоистично с его стороны. Басти знает, что у Лукаса больше не будет такого замечательного шанса и что Польди гораздо счастливее в «Галатасарае». Было бы попросту жестоко лишить его всего этого. Еще он, разумеется, смотрит матчи «Баварии». Смотрит, как они проигрывают слишком много предсезонных товарищеских матчей. Смотрит, как они борются в каждой игре. Желает, чтобы Франк как можно скорее присоединился к команде, чтобы Арьен поскорее набрал форму. Марио, кажется, наконец удается проявить себя после не самых удачных выступлений в прошлом сезоне, и гордость, которую Бастиан чувствует в груди, с трудом поддается описанию. Он хочет, чтобы Гетце знал, насколько сильно он им гордится. Он хочет быть там, с ними, чтобы хоть чем-то помочь. До интернационального перерыва еще слишком далеко, а Бастиан уже ужасно скучает по Германии, по всем своим одноклубникам. Он с трудом представляет, как вообще сможет дотерпеть до сентября. Это слишком долго. У него в голове даже мелькает мысль взять билет на ближайший рейс до Мюнхена прямо сейчас и уехать обратно, домой. Он подавляет и эту мысль, не дает ей развиться дальше, хотя искушение очень велико. Вместо этого он звонит Лукасу. Его друг берет трубку уже после второго гудка, будто тот ждал звонка, после чего Швайнштайгер слышит радость и даже улыбку Польди, благодаря чему грусть, до этого плотно сидевшая у немца в голове, моментально оттуда исчезает. Он не может сдержать улыбки в ответ. - Что случилось, Швайни? - Лукас явно продолжает улыбаться, и Бастиан больше не хочет вываливать на друга все свои проблемы, поэтому он тихо выдыхает свое «ничего». Польди едва слышно хмыкает в трубку, ему достаточно услышать всего одно слово из уст Бастиана, чтобы понять, что именно терзает его друга. Он всегда, все время, что они вообще были знакомы, читал его, как открытую книгу. И пусть это всего лишь телефонный разговор, разница невелика. - Скучаешь по Германии, да? - спрашивает он с тихим смешком, на что Швайнштайгер отвечает плохо различимым бормотанием, из которого все же можно вычленить положительный ответ, а потом тоже смеется, правда довольно приглушенно. - Смотри, Басти, - начинает Лукас, - ты скоро вернешься, в «Баварии» тебя точно никто не забудет. «Манчестер» уже через пару месяцев не будет таким ужасным, каким он кажется тебе сейчас, и ты будешь мне рассказывать о голах, которые там забил. К тому же, в Мюнхене тебя слишком любят, и ты увидишься со всеми ребятами во время интернационального перерыва. - Но не с испанцами же. - Они теперь уже практически немцы. Я уверен, они могут присоединиться к нашей сборной, и никто даже не заметит ошибки. Бастиан снова смеется. Лукас всегда знает, как поднять ему настроение. Тихое «я по тебе скучаю» следует сразу после того, как Швайни перестает смеяться. Польди отвечает «я знаю», и только спустя несколько секунд молчания продолжает: - Нужно потерпеть всего три недели. Это не так уж и долго, Басти. Мы проводили и куда больше времени друг без друга, - с этим просто невозможно не согласиться, и Бастиан кивает, напрочь забывая, что Лукас его, вообще-то, не видит. - Ты не понимаешь. Это слишком сложно. Здесь все другое, даже погода. Я не ощущаю себя здесь дома, Луки, да я ночью заснуть нормально не могу. Даже Ван Гал какой-то другой. Серьезно, мне здесь не нравится. Подольски внимательно слушает, пока Швайни не выговорится полностью, после чего подает голос: - Это всего на два сезона, Басти, всего на два. После этого тебе не обязательно продлевать свой контракт, и ты сможешь вернуться домой. Я уверен, они возьмут тебя обратно в любой момент. Ты можешь потерпеть два сезона. Я знаю, что можешь. И мы скоро увидимся. Просто помни, что я тебя люблю. Бастиан отвечает ему на это «я тоже тебя люблю», произнося это почти шепотом, после чего, услышав гудки в телефоне, откладывает его на тумбочку рядом с кроватью. Он знает, что сможет это выдержать, и не через такое проходили, в конце концов. Два года это не так уж и много, Польди прав. И Швайнштайгер только надеется, что эти самые два года пролетят достаточно быстро. Он мечтает об этом. Бастиан не чувствует себя здесь счастливым, но он очень попытается таковым стать. Хорошо, что с Лукасом они увидятся действительно скоро. Три недели — небольшой срок. И одна только эта мысль уже заставляет его чувствовать себя счастливым.