Американец

Как по традиции, очередным пятничным утром Алекс Пэкинс проснулся ненамного раньше своего соседа снизу. Комнату наполнил ослепляющий солнечно-оранжевый свет, а через пять минут уже все небоскребы Питсбурга с блеском отражали свет восходящего солнца. Типичные для этого часа звуки распространились по однокомнатной квартире – гул пролетающего самолета, голос новостной радиоволны, голос соседей, журчанье воды в кране и сливном бачке. Ванная Алекса отличалась от остальных лишь отсутствием бритвы и пены, применяемой в целях бритья – наш герой предпочитал иметь обросшее лицо от макушки до подбородка. Однажды даже, когда в метро отключился свет, Алекса приняли за негра. Не успев толком умыться, он, дожевывая вчерашний дабл чизбургер, набросил на себя пальто, и ,прихватив небольшой рабочий кейс, захлопнул за собой дверь почти родной однушки. О семейной жизни Пэкинс почему-то не думал – любил одиночество и свою скромную работу – машинист пассажирского электропоезда. До депо было всего несколько остановок на автобусе, но цена на проезд от этого не падала. Уходя со смены, Алекс часто задерживался в депо, осматривая поезд и приводя его в порядок. – спешить, как правило, причины не было. Но был у него и один небольшой дар – сочинение стихов, чем он занимался по пути на работу, домой, или же, прямо в кабине машиниста. Довелось ему как-то, замечтавшись, пропустить станцию, из-за чего была угроза увольнения. Стишки популярностью не славились. Поэт рифмовал такие нелепые вещи как «стейк» и «кейк», а Питтсбург – с Гамбургом. Однако, данные творения уздавались в малоизвестных журналах, а раз вошли в школьную программу на первый класс. Стоит также отметить, что Алекс был любителем набить желудок, от чего набрал лишних килограммов не один и не два. Хотя, удивляться не стоит – это типично для его национальности. Как раз в преддверии викенда наш поэт любил приходить в паб «Кантри саншайн», заказывая кружку пива и что-нибудь пожевать. Но в эту пятницу в пабе было веселее – за столиком оказались знакомые мужики, тоже не отличающиеся стройностью. Их присутствие говорило о том, что пьянка затянется надолго. Не то, что Алекс любил подобные мероприятия – ему неудобно было покидать товарищей. Темы для обсуждения быстро кончились, и все уставились в бурчащий телевизор, в котором сидит какой-то недоафроамериканец и рассказывает о том, что «Фукусима» разнесла пол Японии и умудрилась задеть Россию, тем же временем нам ни капли не угрожая. Один из мужиков стал это активно обсуждать, настаивая на том, что Япония – это где-то к востоку от Мексики. Через час Пэкинс направился к дому. По пути пристал к какому-то приезжему с красным листом на пузе, и который дал сдачи имеющейся при себе хоккейной клюшкой. Зайти в подъезд удалось не сразу – с первой попытки Алекс угодил прямо в стену, а со второй заехал лицом в мусорный бак. Добравшись до кровати, завалился спать не раздеваясь и не принимая душа. Что происходило в субботу, осталось тайной, а в воскресенье утром зазвонил телефон. Уже через 21 минуту поэт выбежал из подъезда с большим чемоданом в руке. Пошел в депо. Но не на смену, он там взял отпуск за свой счет, а сам отправился в аэропорт. Не повезло ближайший самолет в Нью-Йорк еще через пять часов. В Нью-Йорке Пэкинс еще ни разу не был. Годы назад хотел специально туда поехать, дабы подняться на верхушку Торгового Центра, но мечта оказалсь неосуществимой, придется перебиться Эмпайром. Началась посадка на самолет. Алексу вдруг стало любопытно – пролезет он между поручнями трапа или нет? Время дало ответ – пролез. В салоне пришлось смириться с двумя проблемами – шумом турбин и местом далеко от окна. После немногочисленных минут ожидания и инструкции по безопасности самолет сдвинулся с места. Алекс постарался сунуть голову поближе к иллюминатору, чтобы найти свой дом и свое окно, но какая-то бабулька, сидевшая у края, тотчас отпихнула его. Перелет был коротким и количеством интересных происшествий не славился. Разве что кто-то уронил свои очки, и, ища их под креслом, нашел чужие. После выхода из аэропорта Пэкинс сел на сабвэй и направился в Манхэттен. Поезд шел медленно, заставляя все больше нервничать. Наконец-то герой добрался до центрального офиса киностудии «Мувис-4-ю» и постучал в дверь режиссера. Закрывая дверь, он еще раз прочитал на ней название студии, и «4-ю» его почему-то очень передернуло. В беседе с режиссером он старался держаться спокойно, но глаза сами по себе бегали из стороны в сторону, а руки болтались словно спагетти, хоть откусывай. В итоге, поэту дали работу сочинять стихи для короткометражного фильма «Тревел-2-Кюба». Он прочитал название и «2-Кюба» его стало раздражать, даже лицо покраснело, как после «Кантри саншайна». С жильем удач не было – досталась половина комнаты в местном подвальчике, где во избежание потери уха приходилось делиться едой с крысами. Как стихи не старались сочиняться, режиссеру они все были не по душе. Повезло лишь на седьмой раз, когда был сделан максимальный уклон на испанское произношение, что, несомненно, отражало черты Кубы. Получив аванс, Пэкинс пошел прогуляться по агломерации. То ли бес попутал, то ли так было суждено, но, как ни крути, поэт попал в черный квартал, именуемый «Блэкривер». Удивительно, что в местной забегаловке его обслужить не отказались. Уже в полупьяном виде, он стал приставать к прохожим. Первый попавшийся, по имени Додо и кличке Дронт, названный обезьяной, захотел проучить наглеца, но не тут-то было. В руках только кулаки – ни ножа, ни кастета. Увы, последствия оказались ужаснее, чем стоило ожидать. Чуть не до индейца красный негр выхватил пушку у своего «хоми» - закоренелого гангстера, и нанес Алексу пулевое ранение в область груди. Все разбежались. Неизвестно, кому удосужилось вызвать карету скорой помощи, но через час Алекс лежал а лазарете, что располагается в соседнем квартале относительно Блэкривера. Фильм «Тревел-2-Кюба» уже вышел на экраны, но как увидеть премьеру, так и получить зарплату поэт не смог. И все же, через восемь долгих месяцев режиссеру пришла достоверная информация про его сотрудника – он выписался из госпиталя, а на следующий же день иммигрировал в Китай и стал заниматься благотворительной деятельностью.