Соль слез - сахар поцелуя...

Кажется, я живу в замедленной перемотке, Смены полярной ночи, полярного дня; Знаешь, бывает глоток больше глотки, Вот и любовь много больше меня. Неужели её всегда выдают с избытком? И куда из вены сцеживать чистый яд? Ядерный взрыв не печатают на открытках, А о любви - ничего, говорят...(с)

Знаешь, мне порой дышать не хочется. Воздух застревает где-то на уровне глотки, и дальше идти не хочет. Я лежу ночами и думаю, пронизывая взглядом темноту, впитывая зрачками мрак комнаты. Пальцы бессознательно комкают простынь, а я этого даже не замечаю. Это я была в этом виновата? Мы? А если бы всё иначе? "Валькирия должна любить всех, никого не выделяя". Мы были неправы, дав волю чувствам. Меня частично успокаивает то, что мы не первые. Когда тебе нельзя любить так, как правильно, начнешь любить так, как неправильно. Не может человек жить без любви. А любовь к свету никогда не заменит тепла чьего-то сердца. До нас было много валькирий, которые просто объединились в своем одиночестве. Мы стали такими же... Порой мне кажется, что остальные о чем-то таком догадывались. На виду мы никогда не показывали своей близости, наоборот, мало бы нашлось настолько безразличных друг к другу внешне людей. Но в глубине... Мне порой казалось, что я слышу, как бьется твое сердце при наших случайных соприкосновениях. Интересно, слышали ли другие? Нет, я почему-то уверена, что не слышали. Они просто не слушали... С одной стороны, мне жаль их, а с другой... Никогда не хотела делить тебя с кем-то другим. Остальные были настолько слепы... Но не все. Фулона... Не знаю, видела ли она, скорей всего, просто частично догадывалась, но предпочитала пока не раздувать бурю. Бэтла... Наверно, кроме тебя, она была единственный близким мне человеком. Близким душой, я бы назвала её сестрой. Она видела... О да, она все видела... - И давно вы вместе? - спросила она однажды. - О чем ты? - я сделала вид, что не поняла её вопроса, продолжая старательно намывать тарелки. - Я не требую ответа. Просто... Знаешь, если что - я не осуждаю, даже понимаю... Сама бы на такое никогда не решилась, но понимаю... Я ей тогда ничего не ответила, а Бэтла больше и не говорила на эту тему, за что я ей безумна благодарна. А потом произошло это... Если бы не наши отношения, возможно, твоя защита валькирии не ослабела бы. Я сидела на коленях на земле, придерживая твою голову. И даже не плакала. Просто не могла. Я пыталась, вновь и вновь, но жизнь не хотела возвращаться в твое тело, как бы я ни старалась. Я не плакала потому, что до последнего не верила. Разве так возможно? Вот только вчера я ещё ласкала твое смуглое, прекрасное тело, а вот уже сегодня я держу его, охладевшее, на своих руках и пытаюсь воскресить... Но не могу... Это правильно, что у тебя нет преемницы. И не только потому, что твоего копья больше нет. Просто тебя никто не заменит. Я помню, как смотрела вслед уплывающей ладье, как следила взглядом за огненной птицей, растворившейся в небе. Мне не хватает тебя... Запаха тела, прикосновений пальцев, ощущения бархатистой кожи... Пусть хоть миллионы раз нельзя, запрещено, но кого мы спросим? Точней, спрашивали... А память о тебе останется. В каждой клеточке моего тела, каждом уголке души. Я до сих пор с улыбкой вспоминаю твои забавные косички, которые так любила пропускать меж пальцев, теребя кончики. Твое смугловатое, скуластое лицо, тонкие губы и темные, как и эта ночь, глаза, горящие страстью и желанием. Я буду помнить сахар твоих поцелуев, и свои слезы от утраты тебя... И сейчас, в этой пустой постели, в моем поглощающем без остатка одиночестве, мне хочется скулить от отчаяния. И самое главное, что я так и не сказала... Как любила тебя...