Потерянная

Когда надежды на спасение уже нет никакой, взгляд невольно обращается к тем людям, кто занимает особое место в твоей израненной душе. Эмма чувствует, как корабль в очередной раз резко качнулся, и по инерции схватилась за дверной косяк. Прикрыв глаза, она прижимается к стене, и, глотая слезы, мысленно перебирает в голове события последних дней. Их долгое, в какие-то моменты даже кажущееся бесконечным, путешествие по Неверленду подошло к логическому завершения. Все без исключения участники событий полагали, что отыскали свой счастливый конец, в очередной раз. Генри был с ними, а не это ли являлось главной целью? Эмма почувствовала, как горечь растеклась по горлу, заставляя ее судорожно сглотнуть. Она должна была догадаться, что что-то не так. Должна была увидеть по глазам сына, что перед ней не ее мальчик, не ребенок с сердцем настолько чистым, что одно из немногих сумело сохранить в себе истинную веру. Как можно было перепутать светлого Генри с порочным, мерзким существом, которое ради вечной молодости готово было пойти на любые жертвы? Включая родного сына. Включая внука и правнука. Голова пошла кругом, и Эмма ее опустила, желая ощутить хотя бы относительную стабильность. Совсем рядом слышится крик, и Свон безошибочно признает голос Мэри Маргарет. Ее родители совсем рядом, возможно, тоже умирают. Будучи на протяжении практически всей своей жизни одинокой, потерянной девочкой, Эмма Свон никак не могла свыкнуться с мыслью, что у нее есть семья. Что у нее есть сын. А еще у нее была Реджина, и именно темноволосую женщину с горящим взглядом она увидела перед собой, стоило карим глазам распахнуться, а кораблю сделать очередной вираж, в безнадежных попытках скрыться от стремительного водоворота, подготовленного Пэном специально для них. Реджина не устояла на ногах, покачнулась, полетев прямиком на Эмму. Обе женщины повалились на пол каюты. Острой болью отразилось ранение, полученное получасом ранее, на правой стороне груди, в районе сердца. Кровь вытекала из глубокого пореза, он воспалился, а Эмма бледнела все больше, с трудом шевеля пальцами рук. Ее одежда пропиталась ярко-алой жидкостью, символизирующей ее скорый конец. - Ты ранена? - резкий шепот пронзил звенящий шум в ее ушах, Эмма моргнула. Дрожащей ладонью она коснулась нависшего прямо над ней лица Реджины. - Пустяки, - слабая улыбка выглядела совсем неправдоподобно. Эмма чувствовала, как с каждым мгновением из нее вытекает жизнь, и не желала тратить это чертовски ограниченное время на бессмысленные надежды. Заставив Реджину приблизиться вплотную к себе, Свон потянулась к ее уху, чуть-чуть не касаясь его губами. - Сделай все возможное, чтобы его спасти, слышишь? Доведи начатое нами до конца, - ее пронзительный шепот дрожал, по телу прошлась судорога, время поджимало. - Ты справишься, я знаю и верю в тебя. Подари и Генри, и себе счастливы... - глубокий кашель с темно-красной отхаркивающейся слюной не дал возможности закончить, но Эмма упорно добиваться своей цели. - Сча-стли-вый... ко-нееец... Все ее тело содрогалось от приступа кашля, но пальцы крепко вцепились в ворот пиджака госпожи мэра, не давай той возможность отстраниться. Но Реджина и не стремилась уйти так быстро. По ее щекам стекали дорожки слез, локоны темных волос лезли в глаза, а губы шептали что-то утешительное и чертовски бессмысленное в сложившихся обстоятельствах. - Мы сделаем это вместе, слышишь, Свон? Их губы на мгновение соприкоснулись, прежде чем с одних из них сорвался последний вдох. Все происходящее показалось полнейшей бессмыслицей. Но ведь борьба еще только начиналась...