День Рождения

— Кома, ты можешь сыграть что-то менее… яркое? Гитарист склонил голову на бок, прислушиваясь, затем перехватил гриф поудобнее и заиграл… медленно и монотонно, но зато на порядок громче. Император скривился и заткнул уши пальцами. Он сидел здесь уже два часа, изнывая от жары. И все эти клятые два часа он был вынужден слушать гитарные вирши слепого барда Армады в бесплодных попытках заставить того выдумать мелодию для предстоящего праздника. Он очень уважал и преклонялся перед Несмертным, но не мог взять в толк, откуда у Джо столько терпения к «женам». Одна из них выдумала себе «День Рождения» и хочет, видите ли, праздничного концерта. А Императору отдувайся за подготовку мероприятия. «Сделай! — просто приказал Джо, — И чтобы, как полагается». А как полагается — не объяснил. Вот и мучился теперь Император, делая чертов праздник. — А он симпатичный, — умиленно вздохнула Ранимая Чидо, наблюдая за возней внизу. Их покои выходили выдолбленными в скале «окнами» прямо на площадку, на которой шла репетиция. — Да, — согласилась Неуклюжая Даг. Она тоже стояла у окна, но в отличие от подруги поостереглась ложиться беременным животом на голый камень. Она была достаточно рослой, чтобы и так все видеть. — Говорят, он на все сто полнокровный, — продолжала рассуждать Чидо. — Правда? — Даг присмотрелась. — По нему не скажешь. Впрочем, не видно толком. Может ты и права. — Да как не видно-то! — удивилась Чидо, — Разве что под штанами где шишки. Девочки переглянулись и захихикали. — Уж две там точно должны быть. Даг прыснула, Чидо вновь свесилась через подоконник, болтая в воздухе ногами. — Во всяком случае, он здорово играет! — промурлыкала Даг и прислонилась к шершавому скальному массиву. Прислушиваясь к очередному металлическому запилу, она тихонько стала подпевать. — НЕТ, КОМА! НЕТ! МЯГЧЕ, ТИШЕ… НЕЖНЕЕ! — загремел снизу голос разозленного Императора. — Ах, «нежнее»! — Чидо мечтательно закатила глаза и еще активнее задергала ногами. — Он такой романтичный! — Кто? — Даг стояла, прикрыв глаза, и поглаживала животик. — Кома? — Кома?! — Чидо надкусила яблоко и с наслаждением стала жевать. — Причем тут Кома? Я про Императора! — Так это Император — «симпатичный»?! — Даг распахнула глаза и недоуменно уставилась на подругу. — Конечно! — кивнула Ранимая и, повернувшись на бок, стала загибать на левой руке пальчики: — Здоровый, сильный, молодой! — Относительно, — фыркнула Неуклюжая. — Относительно… Джо, — кивнула ей Чидо, вздергивая брови. Девочки засмеялись в голос. — А ты думала, я про этого уродливого мутанта говорю? — утирая слезы, сквозь смех спросила Чидо. — Так это он для тебя «симпатичный»?! — тут же переспросила она. Ее глаза округлились от ужаса. Даг отлепилась от стены, встала прямо, уперла руки в бока и строго посмотрела на подругу: — Кома НЕ уродливый, НЕ мутант и он СИМПАТИЧНЫЙ! — она топнула ногой. — А еще, он лучший музыкант в мире! — Тебя крышкой рояля часом не ударило? — подозрительно прищурилась на подругу Чидо. — Ты точно сейчас говоришь о Коме? — Нет, не ударило, — Даг стала похожа на мисс Гидди, когда та прививала «женам» грамоту. Гордо вздернув подбородок, она добавила: — И да, я абсолютно серьезно. Кома — симпатичный! — Ты…, — Ранимая растерялась. — Ты знаешь, как он выглядит под маской? Ее таинственный шепот немного напугал Даг. — Н-нет, — замялась девушка, кладя руки себе на живот. — А Фуриоса знает! — кивнула Чидо. — Спроси у нее. — Ну и что! — как ребенок, которому раскрыли тайну Санта-Клауса, надулась Даг. — Он… Он… Он хорошо играет! А хорошие музыканты все симпатичные! У Мисс Гидди на музыкальных пластинках их портреты — все сплошь красавчики. — Ну-ну…, — саркастично усмехнулась Чидо. — Стой! — вдруг вскрикнула она и подняла ладони ко рту. — Так ты выдумала этот День Рождения, чтобы… Даг покраснела. Потом пожала плечами и заговорщически подмигнула подруге. — Пользуешься, что беременная, и у маленького паршивца хорошие шансы?! Чидо была поражена до глубины души. Но Даг восприняла ее слова, как упрек. — Как будто вам от этого плохо! — недовольно пробурчала она, — Твой «симпатичный» Император тоже наверняка будет на празднике. Чидо замерла. Просияв, она подскочила к подруге, обняла ее и закружила по комнате. Даг неуклюже переступала с ноги на ногу, уступая внезапному приступу любви Чидо. — Я снимаю все претензии, люби хоть бригадира варбоев — мне все равно! Маленькая отпустила Даг и подняв руки над головой, сложила их в знаке V8. — Фуриосе будет не все равно, — смущенно захихикала Даг, наблюдая, как Ранимая подражает варбоям. — Да ты что?! — Чидо потянулась к ней и стала трясти Неуклюжую за руку: — Расскажи! Расскажи! Выдела их вместе? Скажи, видела? — Ну… — Даг стала ковырять под ногтями, задумчиво рассматривая их. — Скажем, так. Предполагаю. — Да ну тебя! — разочаровано отмахнулась Чидо. — Тоже выдумаешь сказки! — А вот и не сказки! — рассердилась Даг. — Смотри, помнишь, у Фуриосы на руке всегда платок красный намотан был? — Ну, помню, — кивнула Чидо. — А теперь его нет. Повисла пауза, во время которой «жены» сверлили друг друга испытывающими взглядами. Стало слышно, как внизу надрывно воет гитара. — И что? — наконец не выдержала Ранимая. — А то, что точно такой же платок появился у бригадира на поясе, — победоносно объявила Неуклюжая, — Поняла? — Не поняла, — смущенно призналась Чидо. — Ох, — Даг возвела очи горе, — Потом объясню. Кажется, сюда идет Джо. Девушки одновременно изобразили приступ тошноты. — ТООООООРТ! — как гром, среди ясной Пустоши прогремело на весь гараж. Фуриоса, в этот самый момент устанавливающая противоугонную систему, от неожиданности шваркнулась затылком о приборную панель военгрегата. Выматерившись по-дикобразьи, она высунулась из кабины. Император Несмертного песчаной бурей ворвался в ее брутальное царство и меча молнии подлетел к автоцистерне. Ухватив за ногу лежащего под кабиной бригадира, он выволок ошеломленного Эйса наружу. — ТЫ! — рявкнул Император, тыча пальцем тому прямо в нос, — Кто из твоих бойцов умеет готовить? — А? — не понял Эйс, тяжело вставая с подкатного лежака. — ДВА! Кто делает из несколько чего что-то одно? — Загадка? — хитро прищурилась Фуриоса, вставая на подножку, — Вообще-то, мы работаем — нам не до глупых щенячьих игр. — А тебя никто не спрашивал! — огрызнулся Император, обычно не позволявший себе повышать голос на Железную Фуриосу. Та нахмурилась, угрожающе подбоченившись. — Так, — Император потер пальцами виски, в тщетной попытке успокоиться. — Меня порядком достал этот клятый праздник, так что не бесите меня больше, чем это делают Кома, Органик и мисс Гидди! Последнюю удушить готов! С этими словами он изобразил, что душит тщедушную старушку своими ручищами. — Тогда объясни толком, чего тебе надо, — как можно спокойнее попросила Фуриоса, медленно поджаривая Императора взглядом. — Во! — внезапная догадка озарила перекошенное от гнева лицо Императора, — Кто у тебя гарпуны делает, Эйс? Бригадир потер свою шишковатую шею. — Все, в принципе, — пожал он плечами. — А наконечники? — Морсов. — Быстро тащи сюда этого Морсова! — Император схватил Эйса за плечо, толкая того к выходу из гаража. — Эй! — Фуриоса ощутила острый прилив гнева, — Это мой бригадир! — А это праздник жены Несмертного! — отозвался Император. — А ты у нас еще недавно бляху надела, так, что знай свое место, с… Если бы он договорил, Фуриосе пришлось бы искать себе другого бригадира. Эйс уже замахнулся на Императора, метя ему кулаком в висок. Но тот вовремя сдержался, зажмурился и начал громко считать. Пока он это делал, Фуриоса подлетела к Эйсу и ударила ветерана по руке. — Сдурел?! — одними губами произнесла она. Тот нахмурился, мотнул головой и, ссутулившись, поплелся в казармы. Досчитав до десятка, Император открыл глаза и выдохнул. Обнаружив подле себя только злую, как гремучая змея Фуриосу, он озадаченно спросил: — А где Эйс? — За Морсовым пошел, — процедила она. — Ага, — Император почесал свою покрытую маслом голову, кивнул каким-то своим мыслям, — Пусть потом тащится ко мне, а этот Морсов — на кухню. И если твой водила… — Гарпунщик, — перебила Фуриоса. — Все равно! Если твой Морсов завалит торт, я его сам завалю. — Звучит как-то двусмысленно, дикий пес, — ухмыльнулась Фуриоса. Тот зарычал, стискивая кулаки. Затем сплюнул ей под ноги и, развернувшись, вышел из гаража. Фуриоса устало вздохнула и пошла к кабине. Без помощи Эйса она никак не успеет с блокираторами до завтрашнего выезда, а, значит, придется отложить побег на неопределенное время. Праздник устраивали прямо в купальне жен. Несмертный задал Императору условие, чтобы ни одна из его маток не покидала Хранилище, пока будут вестись отделочные работы. Это было легче сказать, чем сделать. Пока Органик и другие занимались украшением банкета, жены постоянно сбегали и болтались по Цитадели. Прайм распорядился надеть им всем пояса, Император идею поддержал, и жить стало чуточку спокойнее. Жаль, что Прайм не мог так же помочь ему со всем остальным дерьмом. Однако час Дня Рождения приближался, и времени на организацию оставалось все меньше. С кухни поступали хорошие новости. Невесть откуда знающий кулинарное дело Морсов варганил морковный торт на взбитых сливках, снятых с материнского молока. Органик, хоть и не без любимых его подначек и жутковатого врачебного юмора, все же организовал свои кровяные мешки, и те засели за вырезание гирлянд. Эйс обещал подогнать свечи на торт, так же он сказал, что может помочь с подарком для именинницы. «В Цитадель притащили психа-одиночку. В его машине нашли огромную коробку со щенками. Это должно понравиться девушкам» Смысл этой фразы никак не хотел укладываться в травмированный череп Императора. Каким образом «щенки» могли доставить удовольствие взрослым маткам, он понятия не имел. Старик, верно, окончательно помешался в своих яслях, если мог предполагать, что будущие психокадзе могут кому-то нравиться. Во всяком случае, у жен были пояса, а значит, никакой щенок не осквернит их лона. Император дал добро на «щенков», решив оставить это на совести бригадира. Кома все-таки разучил поздравительную мелодию, которую Императору пришлось лично ему напевать с нот, любезно подсунутых ему мисс Гидди. Таланта к пению у него никогда не наблюдалось, но за эти безумные дни он, кажется, овладел еще много чем. Когда настал час Икс, Император торчал в гараже, пытаясь сдвинуть Фуриосу в сторону праздника. Даг устроила настоящую истерику, узнав, что Железный Император не сможет прийти. Фуриоса почему-то упиралась всеми ногами и руками — особенно протезом. Император не мог понять такого фанатичного стремления ковыряться в военгрегате и едва ли не на коленях умолял Фуриосу все же пойти с ним на День Рождение жены Джо. Казалось он, вот-вот, провалит самое простое задание, сделав ряд невыполнимых и все из-за каприз железной стервы, как вдруг та согласилась. Возможно, ему стоило раньше упомянуть, что все, кто принимал участие в подготовке праздника, будут приглашены, включая Морсова и Эйса. Когда ему доложили, что все готово, Император галантно взял под руку Фуриосу и поволок недовольно фыркающего киборга на праздник. Купальня жен утопала в оранжевом свете от десятка бензиновых ламп. Посередине стоял вороной рояль, капот ее был поднят, а на маленьком круглом сидении лежала пара цветочков. Гости уже собрались. Сам Несмертный восседал на троне, рядом с ним в люльке покачивался Корпус, дубина Риктус сидел тут же на полу и игрался с чем-то, напоминающим куклу. Та была без головы, ее маленькая резиновая башка уже была привешена к остальным на ожерелье. Девушки из гарема собрались на краю купальни. Они живописно расселись на кроличьих шкурах – все, кроме Даг. Именинница пока пряталась в покоях мисс Гидди. Неуверенно жмущиеся к соседней стене избранные варбои, с трудом скрывая любопытство, разглядывали комнату. Органик занял место у окна и стриг туда ногти. Титаническими усилиями, с помощью угроз и шантажа, Император заставил того прийти в обычной одежде, а не перепачканном кровью и дерьмом переднике. Кровяным мешка так же разрешили остаться. Угрюмые доноры скучковались рядом с лекарем, скованные по ногам одной цепью. Войдя в купальню, Фуриоса тут же направилась к варбоям и встала рядом со своим бригадиром. Император в последний раз окинул взглядом комнату и, помолившись Восьмицилиндровому, уставился на громадный кусок ткани, завешивающий все пространство смежного с купальней помещения. Именно там — в небольшом закутке, был накрыт праздничный стол, должен был стоять торт и сидеть главный сюрприз праздника — гитарист Кома с поздравительной мелодией. — Дорогая моя! — загремел голос Несмертного, – Даг? Мы тебя ждем! В комнате мисс Гидди зашевелились, зашушукались. Наконец тонкая газовая шторка откинулась в сторону и в купальню вплыла виновница торжества. За ней, семеня тощими старческими ногами, ковыляла мисс Гидди. Но никто не обращал на старуху внимания. Все взгляды, обязательно восхищенные, были обращены на именинницу. Неуклюжая Даг предстала перед гостями в роскошном платье из тонких кружев. Умелые руки жен заделали все дырки в нем и убрали истлевшую бахрому. Необычный наряд прекрасно подчеркивал ее худобу и молочную кожу. Словно белый призрак, она плыла над полом, подметая его длинным шлейфом. Остановившись у рояля, она подняла с крутящегося стульчика цветы, понюхала их и почему-то метнула нежный взгляд в его — Императора — сторону. Смутившись, варлорд зашагал к занавесу и, схватив его за край, по кивку Несмертного, сдернул ткань. — Вот тебе мой подарок, дорогая! — довольно пробасил Великий Несмертный Джо. Император не видел, что происходит за его спиной, он смотрел только в зал. Вначале все собравшиеся замерли, затем кто-то из варбоев заржал, девушки смущенно прикрылись деталями одеяний и тоже захихикали. Лицо Несмертного, даже скрытое маской, исказилось до неузнаваемости. Император обернулся и вытаращил глаза. Все пространство комнатушки было расписано неровными полосами красной краски, подозрительно напоминающей кровь. Вдоль стен, над столом и по стульям тянулись гирлянды, вырезанные из страниц любимых комиксов Императора. Причем картинки были самого вульгарного содержания: от букв, складывающихся в слова «хуй» и «пидор», до половых членов и, просто сцен спаривания. Стоявший у окна ответственный за декор Органик довольно крякнул, его «мешки» глумливо заржали. У Императора похолодело в груди. Он даже боялся оборачиваться, так как уже чувствовал два дула с взведенными курками, буравящих его спину. Но это было еще не все! На столе стоял торт — нечто блевотно-оранжевого цвета, кривое и бесформенное, со вставленными в него… свечами зажигания. Под столом, расписанная символикой Цитадели, стояла, видимо, та самая коробка, обмотанная разноцветными проводами. Внутри коробки что-то шевелилось и скулило. Мутное желтоватое пятно растекалось из-под днища и пахло — самым соответствующим образом. Внезапно общую абсурдность взорвал гитарный запил. Прятавшийся все это время за столом и коробкой Кома, вскочил на ноги, перемахнул через стол, сметая посуду, и ударил по струнам своей двухголовой гитары. Император вздрогнул. Кома вновь тронул струны, и электрический монстр стал скрипеть ту самую праздничную мелодию. У варлорда отлегло от сердца, хоть что-то в этом безумии получилось, как полага… Внезапно Кома распахнул свой уродливый рот и заорал: — З ДНЕМ РАЖДЕНЯ ТИБЯ! Голос у барда Армады был отвратительнее его рожи. Он пел надрывно, срываясь на фальцет, и не попадал ни в одну ноту. От его воплей Вальхалла могла упасть на Пустошь, придавив их всех, а главное его — несчастного Императора, которому, впрочем, и без этого осталось недолго. И когда, казалось бы, — куда уж хуже! Эта вопящая сирена «спела» последний куплет нехитрой песни и подпрыгнув, вжарила огнеметной струей. Расплавив торт, широким жестом Кома залил огнем все пространство вокруг себя. Император едва успел отпрыгнуть в сторону, ногой задевая провода и опрокидывая коробку. Из нее, как из священных труб, хлынул собачий поток. Император с перепугу насчитал штук пятнадцать маленьких криволапых тварей, отчаянно тявкающих и разбегающихся по полу. Визгу гитары, щенячьему лаю и реву огня вторил вой Морсова: «МОЙТОРТ!!!». В купальне началась полная неразбериха. Кровяные мешки вскочили на ноги, повалили Органика на пол, и помчались к выходу, снося волочившимся на цепи за ними доктором горящий стол. Пылающие останки торта разлетались в разные стороны, словно «зажигалки» обстреливая собравшихся. Варбои и жены с криками то ли ужаса, то ли безудержного веселья, метались по комнате, спотыкались о щенков, налетали друг на друга, запутывались в деталях одежды друг друга и падали. Фуриоса схватила было Эйса за руку, но поскользнулась на креме от торта и завалилась на пол, увлекая за собой и бригадира. Отборный дикобразий мат в исполнении двух конвойных перебил вопль Несмертного. — БОЛЬШЕНИКОГДА! — ревел Несмертный Джо, отчаянно стряхивая с себя настырных щенков, успевших забраться ему на доспех и с жадностью вылизывающих его маску. Вой, крики, хохот, собачий лай и гром гитары заполнили собой всю купальню. Император закрыл лицо ладонями и заплакал. Внезапно над всей этой вакханалией пронесся звонкий смех. — Это самый лучший день рождения! — кричала радостная Даг. Император открыл один глаз. На фоне свистопляски, творящийся вокруг него, он увидел, как именинница, подлетев к Коме, подлезла ему под гитару и, обняв, стала сосаться с бардом. Второй глаз раскрылся сам собой, и Император уже дернулся было в сторону нарушителей, как вдруг кто-то нежно, но настойчиво схватил его за руку. — Прости, — миловидная темненькая жена Несмертного по имени Чидо смущенно протянула ему кусок гирлянды, — Не объяснишь мне, чем они занимаются? Император машинально взял из ее рук бумагу и увидел двух человечков, сношающихся в весьма сложной на его взгляд позе. — Ээээ… — попытался подобрать слова Император, — Это как бы… — Лучше — покажи, мой симпатичный Император, — жарко зашептала Чидо. Варлорд залился румянцем, когда девушка вдруг прильнула к нему, томно заглядывая в глаза. Взгляд Императора снова упал на гирлянду. Сквозь очертания похабного орнамента виднелись кадры приключений его любимого Человека-Мыши, но глаз упорно видел двух любовников, а мозг уже вовсю обдумывал заманчивую перспективу. Император рассудил, что, несмотря на всеобщий крах, кое-что ему все же удалось.