Чужой

Проходя мимо зеркала, Родион мысленно удивлялся: "Неужели это я?", ведь на него смотрел человек совсем не его лет. По взгляду и движениям он выглядел намного старше. По мыслям — на свой возраст. Но проблема была в том, что кроме него, о его мыслях никто не знает. Сидя в столовой, или прохаживаясь по коридорам, он видел, как все весело разговаривают, не замечая его. Пару раз он думал, что всех старших шныров терзают такие же сомнения, но нет. Макс больше волнуется про свои мышцы, а не про состояние души, Афанасий почти каждый день сбегает в Москву, а у Ула есть Яра. Им легче. Они здесь свои. Несколько раз он думал, что у ведьмарей будет лучше. Они там, на Кубинке, чёрную икру трескают, в то время, как шныры горошину в рот не могут взять после нырка. Ведьмарём быть легче. Им надо быть всего лишь пару раз в неделю — а потом уходи на заслуженный отдых. Шныром же надо быть круглый год, без перерывов на обед или ужин. Пару раз он пытался перейти к берсеркам, но постоянно что-то его останавливало. Каждый раз Родион говорил себе: "Перейду, когда захочу. Я, в отличие от них, могу быть и ведьмарём, и шныром". Он сам не знал, кого он называет "они". И из-за того, что Родион мог быть и шныром, и ведьмарём, он часто понимал, что становиться никем. Несколько раз он сомневался, а если смелость — это не откинуть в сторону закладку, с которой ты начал сливаться, если смелость — это наоборот, слиться с закладкой? Но каждый раз его останавливало то, что шныров становиться всё меньше и меньше, а ведьмари, наоборот, с каждым годом прибывают из бывших шныров. "Перейду, когда захочу. Меня тут ничто не держит", — постоянно говорит себе Родион, но переходить не спешит. Из шныров в ведьмари перейти легко. Из ведьмарей в шныры перейти невозможно. С иронией, и одновременно с гордостью, Родион вспоминает свою первую закладку. Иногда ему очень хочеться вернуться во времени, и наконец-то слиться с ней, но он не спешит. "Перейду, когда захочу. Всему своё время", — время от времени напоминает себе Родион Смотря в зеркало, ему дико хочеться поменяться, стать весёлым, добрым, искренним. С ухмылкой вспоминает, что про него думают младшие шныры: "Каждое человеческое движение души даётся ему с трудом. Он даже когда улыбается, точно по дереву вырезает". Ему хочеться измениться, стать другим. Но его почему-то постоянно что-то останавливает. Он шатается по коридорам, будто призрак, и никто его не замечает. Разве, что если надо почистить пега, или сделать ещё какую-нибудь работу. Родион всем отвечает «нет». «Нет» — стало главным словом в его жизни. Он мечется между двумя огнями. Ведьмарями и шнырами. Медленно понимает, что он не приживётся ни там, ни там. Снова слова: "Перейду, когда захочу", хотя он понимает, что никогда не перейдёт. Он чужой здесь. Он чужой и там. Родион сидит в столовой и смотрит на весёлых разговорчивых шныров. Ему здесь труднее. Он здесь чужой, и в то же время он здесь свой. Совсем неожиданно вспоминается его разговор с Ярой в торговом центре: — Я могу переступить через всех, но не через себя! Я сдался сам себе, я труп! — Не говори так. Надо просто терпеть и идти. — И всё? — Идти и терпеть — И это всё, что ты можешь предложить? — Да. Всё Неожиданно Родион усмехнулся — Ужасно противно, когда тебя ничего не ждёт — Это смотря о чём мечтать И Родион собирается с духом, в очередной раз направляя пега в нырок. Он справится. Он здесь уже свой.