Эй, там, наверху!

Чанёль проснулся в знакомой комнате, хозяин которой, судя по свисту закипающего чайника и шуму от столовых приборов, уже заваривал чай, а заодно и накрывал на стол. С кухни доносился совсем лёгкий аромат бергамота и весьма приятный запах выпечки, от которого скручивало желудок и хотелось быстрее чем-нибудь перекусить.  Пак медленно направился в сторону манящего запаха, при этом лениво потирая еще полусонные глаза. Прежде чем парень переступил за порог, до ушей его донесся злобный голос Сехуна : — А ну-ка, живо иди умываться! И оденься заодно! — Хорошо, хорошо. Только не ори с утра пораньше, пожалуйста, — проговорил Ёль, махнув правой рукой в сторону друга. Последовав, так-называемому «приказу» О, он пошёл в ванную комнату, где наскоро умылся и почистил зубы, зашёл в спальню Се, нашёл свою одежду, естественно, разбросанную по полу, поднял её, отряхнул и надел. Чан вернулся на кухню и сел за стол напротив друга, разливающего по чашкам чай. Чанёлю было интересно, почему же Се так бодро и свежо выглядит, хотя тот и встал намного раньше самого Ёля. — Почему ты так рано встал? На часах всего 8 утра, — с удивлённым взглядом спросил Сехун. — Ты слегка шумел, — с ноткой раздражения произнёс парень. Се передал чашку в руки Пака, тот её принял и сделал небольшой глоток, а сам же Се взял в руки вторую и немного из нее отпив,  сказал: — Кстати, сегодня надо будет сходить в гости к одной пожилой женщине и передать ей кое-что. Не волнуйся, это тут неподалёку, — Глаза с надеждой устремились на сидящего напротив Чанёля. Сехун выдержал небольшую паузу, отпил из чашки и продолжил, — Потому что здесь, в нижнем мире, все должны помогать друг другу, не так ли? Ты ведь понимаешь о чем речь? Чану не оставалось ничего, кроме того, как кивнуть головой в ответ на сэхуновские вопросы  и отправиться в дом к той пожилой женщине, о которой ничего не знал. — Отлично, тогда выходим через 10 минут, — на лице Се, удовлетворенного согласием друга, заиграла улыбка. — Я быстро вымою посуду и уберу оставшуюся еду в холодильник, а ты одевайся, выходи на улицу и жди меня. Я скоро. Казалось, что Сехун ведёт себя с ним словно мать, которой, к слову, нет с Пак Чанёлем  на этом свете уже целых десять лет, если он не ошибается. Пакчан слишком рано лишился её и долго не мог отойти от этого. И его друг О, не мог этого так оставить, хоть и был тогда еще совсем ребенком. Он пришёл зарёванный домой, предстал перед родителями, держа в своей крохотной ручке такую же маленькую ручку своего нового друга, рассказал им всё и про чанёлевскую мать, и про то, что хочет, чтобы теперь Ель жил с ними. Они сжалились над мальчиком и впустили его в свой дом, с широко распростёртыми объятиями. Конечно, было сначала неловко жить с незнакомыми людьми, но потом они вчетвером сдружились, и родители уже тогда лучшего друга стали относиться к нему как к своему собственному ребенку. Из раздумий парня вытащил голос Се, уже стоявшего с ним рядом и просящего поторопиться, иначе они могут прийти позже назначенного времени.  Он спустился по ступенькам, и Чанёль последовал за ним следом. — Последнее время ты очень мало разговариваешь, — более утвердительно, чем вопросительно проговорил Хун, смотря на идущего рядом друга. — Прости.  Просто маму вспомнил, – сказал Пак, пиная правой ногой попадающиеся на пути камни. — Зато мы сдружились. Находи в этом плюсы, пожалуйста, – захихикал Се. — Как можно найти плюсы в чужой смерти, скажи мне? — Ладно. Извини. После этого друзья долго молчали, лишь шли рядом. Никто не хотел больше затрагивать эту тему, а поводов поговорить не находилось. Пак все так же шёл, пиная под ногами мелкие камешки, а О смотрел наверх и разглядывал огни мегаполиса.  То был совсем иной мир, где люди, одетые в дорогущую одежду и распивающие вино большой выдержки, могли управлять этим, бедным миром, где , в свою очередь, народ был вынужден работать на элиту, проживающую выше, изготавливать продукцию для её же потребления.  Как же это бесило О Сеха.  Кто они вообще такие? Кем они себя возомнили?  Но, к счастью, или, наоборот, при виде прекрасных высоток и величественных  строений верха, такие мысли надолго попросту не могли задержаться. И вот уже наступал вечер, как где-то вдалеке показалась какая-то крыша. — Сехун-а, это он? — Чан указал пальцем в ту сторону, и в вопросительном жесте изогнул бровь. — Да, он самый. Пошли быстрее. Когда они в упор подошли к жилищу, к двери вышла женщина в возрасте. На вид ей было около 65-ти лет. О старости ее говорили очки на переносице, морщинистое лицо и тихий голос. Она позвала за собой в дом, а затем, когда гости вошли, закрыла за ними дверь.  Сехун вытащил из сумки сверток и вручил его даме, она же в знак благодарности предложила поужинать с ней. Отказывать ей совсем не хотелось,  да и возвращаться обратно в темное время суток особого желания не было. Они прошли в кухню. В это время бабушка пригласила жестом обоих присесть на стулья, разлила суп по тарелкам, спросила у юношей, словно прочитав их мысли, не хотели ли бы они остаться у нее на ночь, а потом уже выспавшимся отправиться в свой дом, на что они кивнули, отблагодарили ее и расправились с едой. В десять с половиной часов она отправилась на второй этаж, видимо, там и была ее спальня. При этом, уходя, она пожелала спокойной ночи.  Парни прошли в комнату, выделенную старушкой на эту ночь. Это была небольшая комнатушка в эдаком ретро стиле. В тусклой лужице света от люстры со свечами, подвешенной на потолке, располагались старое кресло темно коричневого цвета, полки со старыми книгами, большей частью в древних черных и коричневых кожаных переплетах, и кровать, рассчитанная на две персоны. В этом случае, в лице Сехуна и Чанёля.  Раздевшись до трусов, парни шмыгнули под одеяло и быстро уснули.   ***   Ёль проснулся еще до рассвета оттого, что на незнакомом месте ему плохо спалось. В это же время О благополучно спал рядышком.  Пак даже было улыбнулся такой милой картине: волосы друга нежно розового цвета были взлохмачены, несколько прядок упали на лицо, закрывая собой мелкую россыпь веснушек под глазами, а сам парень посапывал. За окном уже светлело. Небо было не то серым, не то голубым. Вокруг царила сонная тишина. А значит, на часах было примерно около 5 часов утра. Решив выйти наружу, Чанёль накинул на себя легкую ветровку и пошёл прогуляться по окрестностям. Чан заметил, что пока он собирался, небо стало чуть красочней и приобрело по большей части голубоватый оттенок. Дул легкий ветерок, и утренняя прохлада окутывала все вокруг. — Эх, совсем немного и… момент упущен, — с досадой сказал парень сам себе и вздохнул. Заходить обратно в дом не хотелось, так что Пак просто поплелся в сторону холмов, расположенных позади чужого дома. Ему хотелось отойти подальше всего на полчаса от всего живого, в том числе и от лучшего друга. Несомненно, Чану нравилось это время суток, и на это было много причин. На улице в это время бывает прохладно и свежо, да и в придачу никто не побеспокоит лишний раз. Можно было лечь на траву сочно зеленого цвета, прикрыв глаза, и погрузиться с головой в свои собственные мысли, полежать так немного, а потом опять вспомнить про реальность и начать взаимодействовать с нею. Пока Чанни думал о своем, он уже дошёл до тех холмов, к которым проложил в голове приблизительный маршрут. Он поднялся на один из них, и, найдя подходящее место, чтобы прилечь, повалился на землю. Удобно расположившись на поверхности и заведя руки за голову, Ёль начал смотреть на верхний мир. Тот, чужой и далекий мир казался ему зловещим и непонятным… Но тут он был такой же, как и нижний.  Он немного удивился, в силу того, что здесь до верхнего мира расстояние совсем небольшое, и можно было даже разглядеть кое-что. Черта города верхнего мира заканчивалась еще параллельно их с Се дому, а здесь была поляна, полная разнообразных цветущих цветов. Но вдруг глаза парня округлились до необычайных размеров, при том, что они и так были весьма не маленькие, а сердце забилось как бешеное.  Наверху кто-то собирал цветы, ступая ногами сквозь длинную растительность. До ушей Пака едва ли доходило чужое пение. Он сощурил глаза и присмотрелся. Это был хрупкий юноша. Немного понаблюдав за незнакомцем, Пак решил, что ему просто стал интересен этот маленький человечек из другого мира, и он стал дальше смотреть на него. А вдруг люди Верха отличаются от тех, что живут здесь?  Ничего не подозревающий на тот момент юноша и дальше срывал разные по цвету и размеру цветы и напевал уже другую мелодию, как вдруг, он посмотрел наверх, точнее вниз, на Чанни. И от чужого взгляда у Пака почему-то всё сжалось внутри.