Поймете, когда потеряете.

      -... Да как так вообще можно, я тебя спрашиваю?! Ты вообще без совести! Я не хочу тебя видеть, понятно?! Все, я закроюсь у себя и попробуй только подойти к моей комнате на метр! Костей не соберешь! – я кричал и кричал, разбрасывался угрозами, жестикулировал руками и был просто в бешенстве от такой выходки. Да еще и со стороны кого?! Со стороны самого родного мне человека... Не выдержав всех эмоций, что бушевали внутри меня вихрем, я отправился в свою комнату, картинно захлопывая дверь с оглушительным треском. Эх, жаль, что не могу еще раз открыть и закрыть эту дверь, чтобы с ноги пихнуть ее для более ощутимого эффекта. Оглядываю комнату и выбираю самый любимый участок своей территории – подоконник. Забираюсь на него и начинаю с грустью смотреть на улицу со своего пятнадцатого этажа, который очень часто называю «этажом птичьего полета». За окном идет дождь, капли барабанят по окну, и своим присутствием размывают всю картину мира, делая ее еще более унылой и печальной. Хочу прочувствовать всю бренность этого мира и открываю окно, позволяя каплям разбиваться об меня. Естественно в такие моменты, да еще и после скандала, ты начинаешь задумываться о смысле жизни и о тех волнующих твое сердце «зачем?». Зачем мир так жестоко к тебе относится? Почему такие родные люди предают тебя и заставляют нервничать? И что все будут делать, если я умру? Уйду от них в более спокойный мир... А что, по - моему, очень даже хороший вариант дальнейших моих действий. Все поймут, кого потеряли. Такого доброго, отзывчивого, ответственного, любящего, скромного и хорошего. Тогда-то все вспомнят, как обижали меня и заставляли идти против воли. Ха, они все-все припомнят, эти заносчивые, лживые, ужасные подлецы! Осталось только придумать, как именно я закончу свою жизнь. Нужно все заранее продумать про себя, а то как-то не хочу заминок при совершение обдумываемого. Может мне повеситься? Вариант, как я знаю, очень эффектно смотрится, а мне это и нужно-то, в принципе. Вешаться я, естественно, буду в своей комнате. На люстре. Она у меня крепкая, кота точно выдержала. Так-с, предположим...       Я подхожу к своей двери, закрываю ее тумбочкой, чтобы никто не мог помешать моей расплате, слезы начинают предательски щипать глаза от безвыходности, и я начинаю плакать. Думаю, что перед самой смертью можно и поплакать, никто не увидит. Как я буду изливать свои слезы? Это очень важно, по моему мнению. Наверное приглушенно, не всхлипывая, прижимая руки к лицу, чтобы никто не увидел моих чувств, как настоящий мужчина в печали. Да, это то, что нужно. Потом, растерев слезы вперемешку с соплями по всей физиономии, я найду галстук, который точно должен валяться под диваном вместе с дырявым носком и машинкой, пододвину стул к люстре, обвяжу тканью свою шею и привяжу другой, свободный конец, к основанию люстры. После всех приготовлений у меня не останется ничего, что могло бы удержать в этом мире и, трагично оглянув каждый уголок комнаты, я, наконец, решаюсь, отпихиваю от себя стул и... на меня все рушится. Люстра падает на голову вместе в кусками потолка. Осколки битого стекла врезаются в мое тело, грузная люстра сильно калечит голову, кто-то начинает ломиться в мою комнату, барабаня кулаками по двери, но тумбочка-то мешает! И так я валяюсь на полу, истекая кровью, не в силах пошевелиться. Скоро силы меня совсем покинут, и останусь я так лежать с широко открытыми глазами, в луже собственной крови...       Бррр, что за бред? Я, конечно, хочу умереть, но это уже слишком. Хотя, если подумать, картина в конце будет очень трагичной и... Глупой. Люстра на голове, осколки вокруг тела, и галстук на шее узлом. Тупость во всей своей красе. Нужно что-то более подходящее, не такое болезненное и в тоже время трагичное, что пробивало бы на слезы. А что если...       На улице собачий холод, дома никого нет, только магнитофон где-то завывает своим севшим голосом. Захожу в ванную, плотно закрываю за собой дверь, затыкая тряпками все отверстия в промежутках между дверью и стенкой, поворачиваюсь лицом к зеркалу и грустно так начинаю рассказывать, как люди и жизнь несправедливы ко мне. После всех этих излияний души, набираю ванну адски горячей воды, жду, когда зеркало запотеет и пишу на нем... «Что же я на нем пишу? Что-то короткое и емкое. Может «пока»? Нет, не трагично. Тогда «увидимся в новой жизни»? Тоже нет. Слишком длинно для зеркала. Может, «прощайте»? Точно! И в конце многоточие. Ха, от такого любой разрыдается!» Вывожу свое гениальное слово и залезаю в ванную не раздеваясь. Там я лежу и жду, жду, жду... незаметно для себя засыпаю прямо в воде. По идее я должен во сне задохнуться, горячая вода сделает свое грязное дело и оставит меня без воздуха. И как чертовски трагично я должен предстать перед всеми: одетый, горячий, с закрытыми глазами, указывающий пальцем на надпись. Красота... Но что, вашу ж налево, происходит?! Меня кто-то бьет по щекам, орет и брызгает слюной в лицо! Открываю глаза и вижу тех, от кого пытался сбежать. Господи, да дайте вы мне спокойно умереть-то в конце то концов!..       Нет, тоже не вариант. Слишком уж легко меня можно вытащить обратно, так еще и надавать за такую выходку. Нужно, чтобы никто не мог вернуть назад мою жизнь, а еще лучше, чтобы многие это видели и пожалели такого бедного мальчика, обделенного любовью и лаской, что он, вон, решился даже покончить с жизнью. Ну что же, остается только один, самый замусоленный, вариант...       Открываю окно, ветер бьет мне в лицо, на полу разбросаны вещи, в руке листок с предсмертной запиской. Оглядываю комнату в поисках самого видного места, нахожу его и оставляю там все свои обиды и претензии, которые накопились за всю жизнь, в виде листка А4. Все, абсолютно все, что мне не нравилось, я в красках описал в том единственном, что останется после меня. Все, время не ждет. Я подхожу к подоконнику, поднимаюсь на него, смахиваю невидимую слезу и почти-почти делаю шаг на встречу к смерти, как что-то меня останавливает . Поворачиваюсь лицом к комнате, замечаю любимую игрушку детства, прощаюсь с ней в отдельности и, с чувством выполненного долга, поворачиваюсь обратно. Смотрю вниз и понимаю, что даже если я очень удачно упаду – умру. То, что нужно. Осматриваю улицу под своими ногами, ожидаю пока соберется побольше народа и делаю решающий шаг... Я падаю лицом к улице. Все длиться невероятно долго, я вспоминаю каждый момент своей жизни, начинаю орать от страха и словно ощущаю, что умру скорее от разрыва сердца, чем от столкновения с асфальтом, но вот, я еще не умер, а асфальт уже под носом, я чувствую его холод, начинаю обратный отсчет своей жизни, закрываю глаза, и вдруг...       - Хей, Том, я купил точно такое же мороженное, какое нечаянно съел. Ну не знал я, что ты такую истерику закатишь... Прости брата своего неразумного! – крик из коридора. Хм, ну что же, он понял свою ошибку и мне не придется умирать... Или придется? В другой раз, как-нибудь.