Послушный гражданин

Пальцы Ильи судорожно сжимают телефонную трубку, а в голове эхом проносится жесткое, равнодушное: «Убить американца, если понадобится». Отчего-то для Ильи даже думать об этом слишком мучительно. Сама мысль о том, что Соло придётся устранить, кажется Илье невозможной и, как ни странно, далекой. Ещё несколько дней назад он бы не задумываясь исполнил приказ, ведь он — истинный советский гражданин, патриот своей страны и, наверное, как бы Илья не переубеждал себя, человек, который пытается искупить вину отца. А сейчас всё изменилось, и вот он, еще так недавно уверенный во всем: в стране, начальстве и будущем, абсолютно не имеет понятия как поступить дальше. И всё это благодаря одному человеку, тому самому, которого приказано устранить. Обычно приступы проходят довольно легко в последнее время благодаря присутствию Габи. Илье действительно хотелось, чтобы у них все получилось, но он понимал, что серьезных отношений, благодаря работе, между ними быть не может. Габи, одна из немногих, кто своим присутствием успокаивал Илью. Она отчасти напоминала ему маму, та же трогательная забота, нежные руки и потрясающая улыбка. Но сейчас Габи рядом не было, и Илья понимал, что справиться с приступом будет не так-то просто. Отчасти, ему даже и не хотелось успокаивать себя, поэтому вместо половины разгромленного номера начальству придется отдуваться за целый. Окинув взглядом всё то, что осталось от номера, Илья удовлетворенно хмыкнул и, немного успокоившись, отправился к Соло. Дверь ему открыл Наполеон с пиджаком в руках. «Привет, большевик. Проходи. Налей себе выпить, я скоро освобожусь», — сверкнув белозубой улыбкой, предложил Соло. Ещё с порога Илья заметил тот самый злополучный диск. О, как же он мечтал, чтобы его уничтожили ещё там, на лодке. Как же ему хотелось провести последний день с Соло по-другому. Но судьба распорядилась иначе. И живым из этой комнаты выйдет лишь один. Илья был абсолютно уверен, что инструкции у них одинаковые, но Соло был слишком хорошим агентом, чтобы как-то выдать свои дальнейшие действия. Налив в стакан немного виски, Илья расстегнул куртку. В случае чего, пистолет окажется в руке за пару секунд. Илья знал, что Соло уже всё предусмотрел, и дело только за ловкостью рук, не иначе. А пока хотелось оттянуть этот момент, им обоим хотелось. Наблюдая за Ильей в отражении лампы, Соло удивлялся почему за последние дни он так привязался к этому странному русскому. Его даже никогда не интересовали девушки такого типа, что уж говорить о парнях. Но что-то неумолимо притягивало Наполеона. Возможно, сдержанность Ильи, которую большинство принимали за холодность, аккуратность во всем и даже своеобразное чувство юмора. А что уж говорить об этом, почти ласковом — «Ковбой». Узнав его лучше, Соло понял, что оценивать людей с первого взгляда абсолютно неправильно. А сейчас, наверное, поздно что-либо менять. Соло перевёл взгляд сначала на пистолет, потом на часы отца Ильи. Горько ухмыльнувшись, он понял всю комичность ситуации: смерть или жизнь, приказ или призрачная надежда на счастье. Немного подумав, он свой выбор сделал. Развернувшись к Илье, Соло держал руки за спиной. Илья уже был готов молниеносно вытащить пистолет, как тут Наполеон кинул ему что-то, ярко блеснувшее в солнечном свете. Растерявшись, русский поймал предмет и уже через секунду расплылся в улыбке. Застегнув отцовские часы на запястье, Илья поднял голову и встретился с внимательным взглядом голубых глаз. Наполеон, будто в забытьи, смотрел на Курякина, изучая и запоминая каждую его черту. Он сделал выбор и был им доволен. И черт с ним, с диском, Соло был готов простоять так вечность, просто впитывая в себя эту улыбку, от которой стало теплее и в комнате, и в самой Италии. Что самое важное, Илья взгляд не отвел, и Соло счел это хорошим знаком. «Я забрал их у того, ну, который тебя ограбил в Колизее...» — говорить отчего-то было сложно, и Соло, шагнув к Илье, взял стакан из его рук и залпом выпил содержимое. «Спасибо. Ты же знаешь, как они мне дороги, — ответил Илья, забирая стакан из рук Соло и ставя его обратно на стол. — Я благодарен тебе, знаешь, за то, что вытащил меня тогда, я ведь не говорил тебе. Spasibo». Наполеон поднял голову и внимательно посмотрел в глаза Ильи. «Я...» — но договорить Илья уже не успел, Соло неожиданно прижался к его губам своими, ненадолго, всего на несколько секунд. Медленно, не открывая глаз и страшась реакции русского, Соло попятился назад, но тут же был перехвачен сильными руками. «Куда это ты? Мы, по-моему, ещё не закончили», — голос Ильи прозвучал решительно, и Наполеон приоткрыл глаза, чтобы убедиться не сон ли это. Илья прикоснулся руками к лицу Наполеона, обвел пальцами контур губ и, наклонившись, поцеловал так, как мог, так, как Соло заслуживал, нежно и глубоко. Наполеон, ещё не вполне осознавая ситуацию, подался вперед и, сжимая плечи русского, ответил со всей своей страстью и желанием. Вложив все свои чувства в этот поцелуй, им уже не нужно было что-либо говорить друг другу, все было понятно. Они — лучшие агенты, влюбились как мальчишки. Прошло несколько минут, прежде чем они решили заговорить. Ни один не хотел прерывать момент, но необходимо было принять решение, иначе кто-то примет его за них, что гораздо хуже. С трудом оторвавшись друг от друга, Наполеон хитро улыбнулся и сказал: «У меня есть план. Ты же мне веришь, партнёр?» Уэверли и Габи застали Курякина и Соло на балконе. Мужчины негромко переговариваясь и, чему-то смеясь, наслаждались прекрасным видом Рима. Взглянув на них, Уэверли, улыбнувшись и словно подтвердив свою догадку, сказал: «Ну что, раз уж вы такие друзья, то у меня для вас новость. Появилась проблема в Стамбуле, и без вашей помощи нам не обойтись. Поговорив с вашим начальством, мы решили собрать группу агентов для решения сверхважных международных вопросов. Ваш новый позывной - А.Н.К.Л. Вам понравится». «Вы даже не представляете как», — прошептал Соло Илье, накрыв его руку своей. «Конечно, я же послушный гражданин», — подумал Илья.