Чувствую туман над землёй, Чувствую пустоту внутри,
Свет кинопроектора отображал в темноту напротив знакомую мордочку, наполненную счастьем. Она напевала, что-то, но слов не было. Вместо них играла моя любимая песня, а мне показывали беззвучные кадры. Боу была рядом... Живой. В её глазах светилась сама жизнь и беззаботность. Вот она общается с куролиском, вот пинает учебное седло и безумно счастлива видеть меня, когда я вызволила её из принудительных тренировок. А сейчас она как сумасшедшая скачет около тайного укрытия Твайлайт и произносит первые слова, которые пришли ей в голову. Она кричит в громкоговоритель Персепшена, смеётся в кафе, рассказывает весёлые истории из своего детства, выстраивает несуразные логические цепочки, которые каким-то образом ещё и работают. И вдруг номер люкс в укрытие Твайлайт. У меня приступ. Тяжёлый. Я тогда нервничала и не хотела, чтобы она видела меня такой, но... Боу меня обнимает и наивными глазами смотрит на меня... Вдруг музыка слегка утихает и я слышу голос Боу который заставляет слёзы намочить мои ресницы. - Я не знаю, что с тобой... Только если я как то могу помочь скажи... Кинопроектор моргает, плёнку будто заедает, но затем изображение появляется вновь, а музыка приобретает прежнюю громкость.Чувствую, что меня где-то ждут. Чувствую шум вместо музыки,
Сквозь решётки клетки мне видно улыбающегося жеребца. Он опрятен, костюм его выглажен, взгляд целеустремлён и он знает свою цель. Тем не менее он идёт к ней спокойно и с удовольствием. Будто гуляет по парку. Он сидит в кафе рядом с пегаской и только сейчас я подмечаю его скрытые эмоции. То как он украдкой успевает поглядеть на неё, слегка коснуться и даже уловить запах её песочной гривы. Плёнка барахлит и они гуляют вместе по Понивиллю в ливень. Не заботясь о времени, что им осталось. Ещё одна помеха и он смотрит на меня в тот роковой день, но мы ещё не в Кантерлоте. Мы в Понивилле. Музыка затихает, но он ничего не произносит. Он уже сказал, всё что было нужно, он лишь смотрит на меня виновато и просит прощения, хотя он уже давно прощён. Я подхожу к проецируемому изображению всё ближе, всхлипывая на каждом шагу и оборачиваюсь на огонёк света, он уже перерос в полосу на горизонте, которая становится всё больше и больше и ближе и ближе. Тут я осознала, что это за полоса. Запаниковала, но то что появилось в свете кинопроектора сразу успокоило меня. Мама. Папа. Их спокойные мордочки, слегка улыбающиеся. Они заняты своими делами. Обычными делами, папа возится с моей лампой которая перестала светить, а мама стоит на кухне и заваривает себе кофе. - Эй, чего такая хмурая? – раздаётся мамин голос. Я пробурчала ей в ответ «ничего». Кинопроектор будто стоит на лестнице, там где стояла я. Мама смотрит в объектив и несмотря на мою унылую мордочку со всей материнской любовью улыбается мне. - Мы любим тебя, Лэмплок. И я вас...Перекрываю дарованный мне простор узостью, Чувствую жгучую боль в глазах,
Музыка опять громко заиграла. Я упала перед кадрами света и зарыдала, но не слышно. Слышно было только прекрасную мелодию, что раздавалась вокруг в этой темноте. Вдруг кинопроектор забарахлил и погас. Стало действительно темно. Только угрожающе быстро приближающийся огонёк светил мне. Стало страшно. Неужели... Я ринулась к пыльному кинопроектору. Она не могла ведь оставить меня без себя... Мне нужно её увидеть. Но кинопроектор так и не загорался. Я легла ничком возле столика и заплакала. Она бы мне сейчас сказала, что мне необязательно смотреть на неё, чтобы быть с ней рядом. Тэо умела верить в это как никто другой. Она бы сказала, что она всегда рядом. Где бы она ни была.Чувствую сожаление о том, что её нет рядом. Чувствую сердце с боязнью страха.
Мне хотелось думать о ней и у меня была такая возможность. Все мгновения, что мы пережили... Тэо была права. Они всегда будут со мной. Кинопроектор загудел, но всё-таки изображение до сих пор было тёмное, как вдруг объектив будто раскрыл глаза. Это были мои воспоминания. Немое кино памяти. Это я открыла глаза а возле меня она... - Просыпайся солнышко. И я больше не могу сдержать слёзы. Она гладит мне гриву на плёнке и я от отчаяния провожу по гриве своим копытом. Она дарит мне кристалл, который высекает искры и затем мы уже в фургоне. Темно, ночь и я так дрожу, а она признаётся, что любит меня. Мы видимся с ней в штабе Пути Щедрости после короткой разлуки, которая казалась вечностью – я пыталась прошмыгнуть мимо неё, чтобы она не видела, как я ранена, а она решила, что я умерла. И она смотрит на меня, как на приведение. Как на пони, которой больше нет в живых и в её глазах великий страх утерянной любви и великое счастье от того, что я всё-таки жива. Два этих чувства сливаются в одно и превращаются в слёзы. Затем плёнка барахлит и она уже смеётся. Она ест со мной мороженое и тогда казалось, что мир прекрасен. Или мы танцуем. Я совершенно не умею, но мне так нравится просто быть рядом с ней. Каждое мгновение с ней казалось, что мир прекрасен, потому что она действительно делала для меня этот мир прекрасным. Она и есть мой мир. Она смогла зажечь меня и превратить в огонь, в свет. Но для меня - она - свет. Музыка кончается и огонёк света уже совсем близко. Тэо была рядом со мной, но мысль о том, что она мертва убивала меня. Вдруг утихли все звуки кроме тарахтенья бобин кинопроектора. Плёнка ещё раз забарахлила и мы опять лежали с Тэо в постели. Она только что продолжала гладить меня по гриве, как убрала копыто и сказала. - Я тебя так люблю. Она придвинулась как можно ближе к объективу, а я к экрану. В груди зажгло и мне хотелось стать зарницей на небе. Звездой. Светом. Лишь бы уже увидеть Тэо после смерти. Мне становилось всё больней и я всё ближе жалась к экрану. Тэо ласково на меня смотрела. Её чёрно-белые полосы. Её грива. Её нежные слова. - Солнышко, я буду ждать тебя. И своё сердце я заполнила боязнью страха, как эту темноту заполнил свет.