Имперцы, золото, отмычки

Ломаное тело молнии вспороло черное небо, орошающее землю проливным дождем. Ветер выл, бил в лицо путникам, подхватывая ледяные капли и превращая их в острые иглы, больно впивающиеся в грязную кожу. Деревья шумели и гнулись, гром дребезжал в унисон обезумевшему ветру, пока две темные фигуры медленно спускались, почти ползли вниз по тропе. — Прокляни тебя Азура… — злобно прошипел Вассиан, сплевывая вязкую кровь. От бешеного ливня земля под ногами превратилась в месиво, а ноги увязали в жидкой грязи, чавкавшей под сапогами. Вассиан предпочел бы идти в гору, находясь по колено в снегу и сжимая стучащие от холода зубы, чем пробираться через это болото. Зажимая ладонью наспех перевязанный бок, он то и дело оборачивался назад, глядя в женское лицо, перемазанное сажей. Лицо, привычно хмурое и сосредоточенное. — Еще немного. Мы и не такое видали, нечего жаловаться… — раздался хриплый голос, и за спиной Вассиана послышался громкий, прерывистый кашель. Урсула, еле державшаяся на ногах, то и дело прятала лицо в изорванном рукаве плаща, пока хрип и новые приступы кашля разрывали ее осипшее от холода горло. Грязные волосы прилипли к лицу, мокрому от дождя, который смывал с него следы копоти и засохшей крови. Взгляд сощуренных глаз был обращен к Вассиану, кусавшему потрескавшиеся губы. Он бормотал что-то непонятное, но уже не сыпал проклятиями, раздраженно шипя и стараясь сохранять крупицы драгоценного спокойствия. Урсула в два шага догнала брата, осторожно касаясь пальцами кусков ткани, пропитанных кровью и дождевой водой, коими был перетянут живот Вассиана. Он остановился, сплевывая розоватую слюну и убирая со лба темные волосы, наблюдая за действиями утомившейся Урсулы, которая не хотела, но продолжала идти вперед, вглядываясь в вязкую тьму с надеждой увидеть высокие ворота Фолкрита. — Брат, кровь остановилась. Тебе лучше? Вассиан утер рот, скривившийся в странной полуулыбке. Он попытался выпрямить спину, но свежая, пускай и не очень глубокая рана отдалась в боку и пояснице болезненным уколом, заставляя юношу вновь ссутулиться. — Не очень, но хоть в этой грязи не помру. Долго еще? — Нет, я уже вижу город. Сейчас стражники нам заодно и на дом местного алхимика укажут. Тебя перевяжут, пока я сниму комнату в трактире. Приложив трехпалую ладонь на плечо брата, Урсула вздохнула полной грудью, втягивая в легкие влажный холодный воздух. Все тело словно налилось свинцом, и земля невероятно сильно тянула к себе, заставляя ноги сгибаться под невидимой тяжестью. Вассиан, злящийся из-за собственной слабости, ускорил шаг. Он не был берсерком, рвущимся в бой с нечеловеческой яростью, но не выносил жалости, даже если жалела его сестра. Вассиан может пострадать в одиночку, если уж терпеть боль совсем нет сил, но никогда — на людях. Урсула, немного жестокосердная в свою матушку, всегда выражала сочувствие по-разному. То ее губы скривятся в подобии печальной улыбки, то она просто закроет глаза и тяжело вздохнет. И когда имперец слышал этот тяжелый, измученный вздох или перекошенный рот с поджатыми губами, начинал жутко злиться. — Наконец-то… — слабо улыбнувшись, Вассиан тихо засмеялся. Он бы захохотал во все горло, радуясь прибытию в город и тем, что так легко отделался пару часов назад, но не хотелось тревожить рану. Урсула осторожно взяла брата за руку и перекинула ее через свою шею, дабы Вассиан смог устоять на внезапно подкосившихся ногах. Слабость внезапно захлестнула все тело, наполнило его невыносимой тяжестью, и в глазах у имперца замигали мириады черных точек, а после он и вовсе чуть не потерял сознание. Капли дождя, с силой бьющие по голове и лицу, будто моментально высохли, а рана в боку перестала напоминать о себе приступами жгучей боли. Но все это лишь иллюзия беспамятства, и Вассиан все прекрасно понимал. Ладонь сестры очень вовремя обожгла лицо имперца пощечиной, и юноша быстро пришел в себя. — Нам нужен лекарь. Где он живет? — спокойно и быстро спросила Урсула у стражника Фолкрита, убирая с щеки и лба прилипшие пряди волос. Сейчас не было времени трещать о том, откуда они пришли, как померла их бравая костлявая кляча и сколько сил и времени они потратили на дорогу. Иначе Вассиан может просто не дожить до конца столь бесполезного диалога. — А, «Мертвым припарки». — Полегче со словами, он еще живой! — нахмурилась Урсула, быстро касаясь ладони бледной шеи брата. В пальцы отдает едва ощутимыми толчками, пока что жив. Пока что… А ведь всего минуту назад был готов мчаться со всех ног, да побыстрее оленя, лишь бы сестра не задавала вопросов по поводу его самочувствия и не лезла проверять служившее бинтами тряпье. — Нет, это так лавка алхимика называется, — стражник осмотрел путников, после чего поправил колчан со стрелами, висевший за спиной. — Я могу помочь донести раненого, если моя помощь нужна, конечно же. Когда твой брат белеет с каждой минутой, а теперь еще и готов без чувств рухнуть в грязь, очень глупо отказываться от столь прекрасного предложения. Урсула быстро кивнула, делая шаг вперед. Стражник подошел с другой стороны, проделав те же движения, что и имперка, и грохнуться на холодную землю Вассиану уже не грозило. — Что с ним? Сильно ранили? Наверняка разбойники? Их много последнее время расплодилось, околачиваются в шахтах, да пещерах. Иногда по пути встречаются, — стражник бегло осмотрел Вассиана, делавшего новые и новые шаги по хлюпающей грязи, а после перевел взгляд на деревянные вывеску близлежащего дома. Нет, это кузница. До алхимика еще пару минут идти, но именно сейчас, из-за вязкой темноты и завесы ливня все дома казались одинаковыми. Но Фолкрит не особо большой город, долго бродить не придется. — Да, разбойники, — быстро согласилась Урсула, громко закашляв. Боль в опухшем горле усиливалась с каждым вдохом, и имперка не отказалась бы от глотка целебной микстуры, а после не помешала бы кружечка крепкого нордского меда. — Если он сразу же уснет после того, как ему сделают перевязку, поможешь мне дотащить его до таверны? Кстати, где у вас можно остановиться на ночь? — В «Мертвецком меде» можно снять комнату. Там теплые постели и крепкая выпивка, — стражник остановился ненадолго, сильнее сжал запястье Вассиана и потащил

его дальше, помогая кряхтевшей от тяжести Урсуле. Небо и не думало успокаиваться, продолжая беспощадно поливать черную землю ледяным ливнем. Сырая и мягкая земля буквально уходила из-под ног, имперка скользила по жидкой грязи в своих сыромятных сапогах со стертыми подошвами, еле удерживая равновесие. Наконец, ветер ударил в деревянную вывеску с изображением ступки и пестика. Раздался тихий скрип несмазанных петель, дверь открылась и приятное тепло заструилось наружу, моментально тая в ледяном дожде и не менее холодном воздухе. Сонная редгардка стояла на пороге, и не сказать, что спокойно отнеслась к визиту стражника. Но как только увидела еще двух людей, один из которых был в не самом лучшем состоянии, быстро вернулась к прилавку, доставая все необходимое. Это было неким приглашением войти, и стоило алхимику повернуться к троице спиной, Урсула собрала остаток сил и воли в кулак, и Вассиана окатило волной приятного тепла, а в нос ударил запах солей и трав. Имперца уложили на смятую постель, Урсула хрипло поблагодарила стражника и принялась быстро разматывать мокрое тряпье, служившее для перевязки раны и стягивать тяжелую одежду. Редгардка бесшумно подобралась к постели, держа в руках крупный початый флакон с лечебным бальзамом. В ее ладони лежали сложенные куски и полоски чистой ткани, а Урсула, кашляя и хрипя, вытирала ладонью с влажного лица размазанную боевую раскраску. Стражник снял шлем, уложив его на прилавок и тряхнул головой, быстро проведя ладонью по жестким волосам. При слабом свете они отливали медью, как и его клочковатая борода, а будучи чуть намокшими еще сильнее походили на щетину. Пока алхимик занималась больным, внимательно изучая свежую рану, имперка, оправившись от очередного приступа кашля, расспрашивала стражника о расположении таверны. Получив ответ, она с благодарностью кивнула, и ее серьезное лицо в последний раз за этот тяжелый день обратилось к брату. Вассиан услышал лишь громкий хлопок дверью. Редгардка приложила чистую ткань к его ране, он зашипел от жгучей боли и, увидев перед глазами знакомый рой мигающих черных точек, лишился чувств, проклиная школу колдовства, да и магию в целом. Слишком больно полоснул его по животу сиренево-прозрачным мечом ненавидящий карманников маг. Вот это и значит попадаться редко, но зато крупно или нелепо. У фортуны слишком переменчивый характер.