Агент Курякин

Мы с Наполеоном Соло сидим на балконе отеля в Париже. У нас на столе виски и все окрестные официанты незаметно морщатся при виде этого напитка. Но Соло все равно, он уже выпил четыре стакана и собирается отпить из пятого. — Скажи, что произошло с твоей семьей? Я ненавижу подобные попытки залезть мне в душу. Не только потому что это меня раздражает, но и потому, что искренний ответ ставит под угрозу труд многих людей. — Тебе неловко или ты до сих пор не простил мне ту встречу у озера? Я помню встречу с Соло у озера. Очень хотелось как-то отыграться за ночь, проведенную на минном поле. Командование запретило его убивать и я решил уколоть по другому — словесно. Но как оказалось, он успел поднять архивы обо мне. Вернее то, что они считали архивами. — Это позор твоего отца придает тебе силы — спрашивает он и пелена застилает мне глаза. Я не знаю, правда ли мой отец запустил руки в партийные суммы. Если он виновен, то почему меня приняли в КГБ? Если он невиновен, то почему его не обвинили в шпионаже? Но как смеет он обсуждать мою семью? Я с трудом удерживаюсь, что бы не нарушить прямой приказ куратора. — Или судьба матери? Соло не собирается облегчить мне задачу. Быть может он хочет, что бы я напал первым? Спокойно, Илья, просто он проглотил наживку. Легенду, благодаря которой тебя в свое время пустили в Западный Берлин как беженца. Он не знает, что папочка липовых документов, попав на фотопленку агентов ЦРУ позволила захватить одного из важнейших перебежчиков из Восточного Берлина и не только его. Даже сейчас эти документы порой помогают нашей работе. Я давно сделал выбор между долгом и репутацией семьи и не собираюсь все переигрывать даже ради Наполеона. Что касается Соло, то я никогда и не обижался на него. Я сам его спровоцировал тогда. — Она пользовалась большим спросом среди друзей твоего отца. Друзей. Не считая тех, что перестали быть друзьями в момент, когда мой отец пересек границу Европы и Азии. Не считая тех, кто перестал быть другом, когда иссяк поток денег из партийной кассы. Те немногие, кто не боялись протянуть руку помощи попавшей в опалу семье. Но, несмотря на неё, мать не пережила позора отца. Как и сам отец. — Я никогда не думал — фраза Наполеона возвращает меня к реальности. — Что буду работать в команде с простым русским парнем. После очередного стакана виски Соло понесло на откровенность. Все что я мог — это криво улыбнуться. Я всегда был чужим среди сверстников. Дети уголовников видели во мне сына важного партийного чиновника. Дети политических заключенных — сына вора. Обычные дети видели каждый свое. Мой отец до сих пор не реабилитирован и печать его греха на мне. Нет, я никогда не был простым русским парнем. Только став лучшим в КГБ я смог добиться иного к себе отношения. — Иногда мне кажется, что ты мне не доверяешь. Мое подслушивающее устройство в его правом ботинке. Жучок моих коллег из КГБ в его портсигаре. Примитивное устройство ЦРУ в прошлый раз было во внутреннем кармане пиджака. Маловато их, но ведь мы не на задании. Я доверяю Соло, но не доверяю его способностям к обнаружению на себе жучков. Да и своим способностям бы я не стал слепо доверять — кто не бережется, того стерегут, как говорили в школе КГБ. — Как восприняли твой перевод в СССР? После того, как мы сожгли диск с информацией, мой куратор совершенно махнул на меня рукой и руководство мной приняли британские спецслужбы, проживающие к западу от Стены. Моя девушка также находиться в западу от Стены. Мой лучший друг тоже находиться к западу от Стены. И только моя Родина находиться на Востоке. Я не знаю, что она думает обо мне сейчас, но для меня это не имеет значения. Рано или поздно мне придется сделать выбор между Востоком и Западом, и я догадываюсь, что я выберу и знаю, каковы будут последствия выбора. Что же, я готов нести свою службу дальше, до самого конца. Если бы только не эти вечные попытки разговора по душам… — Похоже, ты никогда мне не расскажешь, что случилось. — Соло покачал головой, и, попрощавшись, отправился спать, ведь уже светает. Прости меня, мама. Прости меня, мой американский друг. Но я никогда не скажу правды. Слишком многие люди рисковали всем, что бы создать легенду о пошедшей позорной жизни моей матери. Слишком многие каналы дезинформации окажутся спаленными. Слишком многие попадут в лапы западных спецслужб — не менее цепкие и не менее бескомпромиссные, чем руки наших спецслужб. Я не рискну судьбами этих людей, трудом этих людей, делом жизни этих людей, что бы ни случилось. Ведь русские так не поступают.