— Алиса, собирайся! Сегодня из тебя наконец-то выбьют всю дурь! Наконец-то я перестану слышать непонятные слова! Наконец-то…
— Мам? Перестань, ты меня пугаешь. — я посмотрела на маму, чуть отдалившись от неё корпусом и подняв правую бровь.
— Короче, собирайся, мы идём к психологу.
— Чёрт, только месяц прошёл… Окай, можно с нами пойдёт мой парень?
— А… можно. Пусть идёт. Познакомлюсь с ним. Наверняка какой-нибудь низкорослый ворчун с такими же закидонами…
— ОТКУДА ТЫ ЗНАЕШЬ?! — на меня посмотрели, как на идиотку, а потом повторно отправили одеваться.
Итак, месяц назад мама поняла, что в моей комнате психолог не сможет «выбить из меня дурь», поэтому сейчас, скорее всего, я попаду в какую-нибудь частную клинику. Но мне-то какая разница?! Я — анимешница, и это не лечится! Так что, мама, извини, но я не собираюсь бросать аниме! Что угодно, но не бросать аниме! Только не это!
Тем не менее, через пятнадцать минут я уже стояла в прихожей, одетая в свои любимые светлые джинсы, белую рубашку, куртку разведывательного легиона и комплекс ремней. За спиной у меня красовался огромный чехол с дакимакурой (и не надо спрашивать, откуда, я сама не знаю).
— Что у тебя за спиной?
— Это для моего парня. — мама закатила глаза, но вопросы больше не задавала. Знаете, я всегда умела врать, говоря правду.
***
И вот, спустя час езды в метро (грёбанные первоклашки на экскурсии, ещё одно слово про «Сумерки», и я бы их поубивала), сорок минут в битком набитой маршрутке (шансон + гопники с семечками + бабульки-сплетницы = я сейчас повешусь), потом десять минут на маршрутном такси в обнимку с тёткой, страдающей ПМС, и потным мужиком-шизофреником, который что-то бормотал про «наступление», а потом минут двадцать ходьбы пешком (на меня многие смотрели несколько удивлённо, кто-то с завистью, а одна девочка сказала: «Мама, почему эта девочка одета так? Она будет драться с титанами?») — и вот! Я стою с мамой под ручку перед обшарпанным зданием городской поликлиники № 69.
Итак! Кому теперь я буду сносить голову? Галине Алексеевне? Ивану Геннадиевичу? А, всё равно! Реквизит — на месте, костюм — на месте. Я готова выносить мозги! А пока… Нужно приготовиться к шоу!
— М-ма-а-ам? Мне надо отойти, ок? — я впервые благодарна козе-врачу тёте Ане, которая запретила мне терпеть пару месяцев назад. Сволочь ты разэдакая, спасибо тебе!
— Иди, но давай побыстрее. Через пятнадцать минут чтобы тут стояла.
— Ока-а-а-ай!
Итак! Мангака, придумавший «Атаку Титанов» (да, я не знаю его имени Т_Т), спасибо тебе за нагрудные кармашки на крутке! Человек, придумавший дизайн этих джинсов, спасибо тебе за четыре чудных кармашка! Человек, придумавший этот непонятный чехол, спасибо тебе за дополнительные маленькие кармашки! Человек, одобривший дизайн этой белой рубашки, гори в Аду без кармашков, скотина!
Я вставила линзу с шаринганом в левый глаз и натянула бандану с протектором Скрытой Деревни Листа, повесила на шею ключик Эрена, нацепила медицинскую маску (куда без неё!) и поставила на правое запястье пентаграмму Себастьяна, спрятав её под белыми перчатками. Распихав по карманам и кармашкам оставшийся реквизит, я стала дожидаться нужной минуты, чтобы выйти из дамской комнаты впритык.
— Ну и где тебя носило?!
— Ну там же очередь… — я невинно посмотрела на маму
— Ладно, нас уже ждут. — «ват эта паварот». Мама не обратила внимание на мой внешний вид?! Окей, что дальше? — Кстати, может всё-таки покажешь, что в сумке за спиной? — я закатила глаза так, что, кажется, увидела свой мозг. Я молча сняла сумку и на ходу открыла её.
— Видишь, я же говорила, это для парня сумка. Не в руках же мне его тащить.
Мы подошли к кабинету в самом конце этажа. Мама постучала и, услышав одобрительное: «Войдите», запихнула меня в кабинет и зашла следом. И я практически сразу вылетела из кабинета, громко плача и закрывая руками лицо. Сев у двери, я принялась рыдать.
— Боже, Алиса, ты чего?! — как и ожидалось, мама выскочила мгновенно, а за ней подтянулась молодая девушка в очках.
— Грязь… Повсюду грязь и пыль… Он не выдержит… Не выдержит… Он ненавидит пыль… — я, захлёбываясь почти натуральными слезами (крем «Звёздочка»! Покупайте в аптеках!), начала судорожно объяснять ситуацию, при этом не забывая регулярно всхлипывать. — Он не выдержит
её вида… Воспоминания… Воспоминания… Напоминает Ханджи и подвал… Подземный город…
***
Через пятнадцать минут я уже стояла перед другой дверью, заранее накачанная валерьянкой, и думала: почему я решила сменить психолога и чем мне не понравилась перспектива инфаркта у той молоденькой каки? Ответ нашёлся быстро. Даже слишком, учитывая, что я страдаю хроническим тугодумизмом. Я просто не хотела лёгкой победы.
Ну вот, наконец, из кабинета вышел парень и позвал следующего, активно шевеля булками в сторону, противоположную двери в
Ад кабинет
Сатаны психолога. Я зашла, снова сопровождаемая мамой. Свет из окна, находившегося точно за спиной психолога, не давал рассмотреть его лицо. Я подходила всё ближе и ближе, пока, наконец не оказалась возле его стола. Я уже собиралась сесть, как увидела его лицо…
— Ёб твою через колодец налево дивизию за угол! Ирука-сенсей! Какого хрена?! — я плюхнулась, наконец, в кожаное кресло, чуть не утонув в складках кожи и наполнителя.
— Итак, ты у нас…
— РЯДОВ…
— Алиса Смертова — отрезала мама. Блин, я уже хотела угрожать превращением в титана, а она…
— Значит, Алиса…
— Грелль.
— ?
— … — сказала мама.
— Зови меня Греллем. Если хочешь, можешь звать Какаши, так каноничней. — говнюк решил пропустить это мимо ушей.
— А я…
— А ты — Умино Ирука, нормальные люди зовут Ирукой-сенсеем, по профессии. Я предпочитаю звать тебя «Ирука-кун» — не, ну, а чё? Смуглый, каштановые волосы собраны в короткий хвостик, а переносицу пересекает красивый аккуратный (Да! Да, я люблю шрамы и считаю их красивыми! Давайте, пошутите про пацанку!) шрам. Ну чем не Ирука?
— Выбейте из неё эту дурь, умоляю Вас!
— Елена Александровна, выйдите, пожалуйста, из кабинета. Я сделаю всё, что в моих силах. — мама, опять закатив глаза, удалилась с поля боя. Прекрасно, теперь мне не будут мешать, и я смогу уничтожить психику этого пед… педагога из Конохи. Тем временем Ирука повернулся ко мне. — итак, Алис… — я грозно посмотрела на него, — Грелль, не могла бы ты снять повязку с глаза и маску?
— Бандану с протектором снимать не принято. Как ты поймёшь, из какой я деревни, если нет протектора? А вот я с банданой, и ты знаешь: перед тобой шиноби из Деревни Скрытого Листа. Да и шаринган выматывает порядочно. И маску не сниму. Люди десять лет ждали, чтобы Какаши-сенсей показал лицо без маски, а ты вот так просто этого требуешь? Не много ли чести, Ирука-сенсей? — иронии в голосе я специально тренировалась много лет, поэтому сейчас вопрос прозвучал так, будто его задал какой-нибудь невероятный гений из аниме (типа Лилуша).
После этого меня заставили решать какие-то тесты. А я, не растеряв достоинства, зубами стянула с правой руки перчатку, взяла ручку и принялась заполнять бланк. А тест был… Полный бред. Ну правда! Какая разница, какой мой любимый цвет? А какая разница, вижу ли я задницу единорога или УПМ? А я говорила, что обожаю комментировать всё, абсолютно всё, что читаю, смотрю, слушаю или вижу? Так вот…
— Учиху мне в печень! А это-то зачем?! — Ирука одарил меня несколько удивлённым взглядом, — Зачем вам это знать? — я сделала испуганное лицо, спародировав одного видеоблоггера*. Он перегнулся через стол, служивший мне последним оплотом защиты от
этого монстра психолога, и вслух прочитал: «Любите ли Вы наблюдать за страданиями людей?»
— И? Что не так с вопросом? — меня одарили скептичным взглядом а-ля «ты дебил?».
— А-а-а… А всё! Например, почему именно наблюдать? Не смотреть, не рассматривать, а именно наблюдать? — с умным лицом начала я пудрить мозги, — А вот в английском языке именно любить можно только человека, в смысле испытывать тёплые чувства, а для фраз типа «люблю собак» или «любит конфеты» существует слово «like», означающее скорее «нравиться», а не настоящие чувства, которые мы испытываем к людям и называем любовью, таким образом фраза «I like sweets» будет дословно переводиться как «мне нравятся конфеты», но мы переводим как «я люблю конфеты», потому что так короче. — с победным видом закончила своё повествование я.
— Хорошо, если тебе так хочется поговорить, то мы поговорим. Расскажи мне о себе.
— О Себе? — переспросила я. — Ну ладно. Себастьян Михаэлис — средневековый французский экзорцист, которому принадлежат такие труды, как…
— Нет. Ты, наверное, меня неправильно поняла. — Ирука вздохнул, — Расскажи мне о том, кто ты такая. О своём характере, предпочтениях и увлечениях.
— Кто
я такая?! А
ты кто такой?! Хочешь знать обо мне?! Ну лан. Яой, ЭнЦа, чэнслеш, стёб…
— Э-э-э… что, прости?
Я вздохнула и закатила глаза. А потом, тоном а-ля «объясняю для очень,
очень тупых» начала перечислять то же самое, только на немного другом языке:
— Однополые отношения, в основном романтические, между мужчинами, ПОТРАХУНЧИ-И-И-ИК! … ПОТРАХУНЧИ-И-И-ИК с несовершеннолетними против их воли и-и-и… чёрный юмор! — последние два слова я пропела, показала большой палец и улыбнулась. Нет, не так, как улыбаются девочки, а отрепетированным звериным оскалом, на что Ирука только устало вздохнул. Не проняло, да?
— Слушай, а может… ты всё-таки снимешь свою повязку? — мученически вздохнув, я таки стянула элемент косплея, так смущавший
мою жертву моего собеседника. И вот, я сверкаю перед ним своим шаринганом. О, его лицо! Столько непонимания, шока, удивления и наивной, почти детской, неожиданности (да-да, именно в такой формулировке) я не видела ещё не в одной паре наглых тёмных глазёнок.
— Ты не в курсе, откуда это, да? — я ткнула пальцем в свой левый шаринганистый глаз, а потом вздохнула. Ну что ж, парень, кто ж виноват, что ты не смотрел «Наруто»? Сам и виноват. — Ладно, так и быть, расскажу. Ну, слушай внимательно. Существует такое чудесное и поучительное аниме, как «Наруто», включающее в себя двести двадцать серий первого сезона, десять полнометражек, и на данный момент выходит второй сезон, а так же манга, которую, слава яою и юри, закончили недавно…
*Спустя добрых два с половиной часа пересказывания сюжета с комментариями и высказываниями собственного мнения по поводу событий*
— Ну, вот так примерно и закончилась манга, аниме тоже к концу подходит… Что ещё? Ах, да… Клановые додзюцу…
*Спустя ещё сорок минут чистого монолога о клановых способностях, прерываемого только междометиями со стороны слушающего*
— …Ну вот, собственно, как-то так. А ещё, есть такой интересный персонаж, я его уже упоминала, как Тсукури Дейдара. У него, помимо предусмотренного Матушкой-природой рта, есть ещё три ротовых полости, об этом я тоже уже говорила. Один из его ртов, находящийся возле сердца, зашит, чтобы не навредить этому милаш… Дейдаре. Оставшиеся два рта находятся на руках. Он использует их для перемешивания глины и чакры… Об этом я тоже уже говорила. Зачем я это повторила? Просто напомнила, что у Дейдары есть такая особенность, и все ломают голову: это парень или девушка?!
— Я так и не понял, зачем ты мне рассказала про его рты. В девятый раз.
— Охренеть! Запомнил! — восхитилась я. — Ну дык чего ж непонятного-то? Никто не в курсе, откуда эти его «плюшки».
— Та-а-а-к, — осторожно протянул Ирука, — А к чему ты рассказала мне о неизвестности по поводу половой принадлежности? Ты же вроде говорила, что он парень?
— Э-э-э… а давай вопрос полегче?
— Хорошо, — Умино-чан вздохнул, — почему ты впала в истерику, когда зашла в первый кабинет?
— Мой парень не любит грязь. Да и я её побаиваюсь.
— Твой парень?
— Мой парень, — утвердительно кивнула я, а потом стянула с плеч чехол, расстегнула и достала дакимакуру, победно улыбаясь: — Вот он, мой хороший-ненаглядный, солнышко-полуторка моя, — нежно проговорила я и погладила ту часть подушки, на которой была нарисована макушка «моего любимого».
— Полуторка?
— Ну, да. Рост Левички чуть больше полутора метров. А ещё мой Левичка иностранец. Он француз, который живёт на территории бывшей Германии, сражаясь за будущее, цитата: «Наглых, зажравшихся толстых задниц этих ёбаных богачей, которые живут за Синой»! — и психологу совсем необязательно знать, что я процитировала собственные мысли.
Бедный Ирука не сдержался и ударил себя рукой по лбу. Звонкая такая вышла затрещинка. Да, это бывает несколько неожиданно, когда после нескольких часов чисто литературной речи твой собеседник выдаёт такую вот фразу. Ну, со всеми бывает. Я уверена, ему не впервой. И уже открыла рот, чтобы разразиться новой тирадой, как в кабинет буквально ввалилась мама и сообщила, что ей, вообще-то, по делам надо ехать, а потому я должна сейчас же встать и уйти в её сопровождении.
Вот так и закончились мои похождения по мозгам и нервам сотрудников городской поликлиники № 69. Всю дорогу до места расположения «маминых дел», да и потом, возвращаясь домой, я провисела где-то между небом и землёй, предаваясь воспоминаниям о моём весёлом походе в это замечательное заведение. И уже дома, перед самым сном мама сказала:
— Не раскисай, ты теперь до конца школы будешь ходить к школьному психологу, так что мозги ты ещё повыносишь.
И в этот момент я поняла, что мои похождения по мозгам только начались!
