Сладости, баскетбол и Муро-чин

Когда я, собственно, спохватился, было уже поздно. А когда понял, что это уже диагноз, то невероятно сильно захотелось, чтобы сестренка Араки все же огрела меня своим волшебным бамбуковым мечом. Это помогает выбивать дурь из всех в команде, так может и со мной все же прокатит?.. На самом деле, так сглупить мог только я со своей детской непосредственностью. Привык, что меня редко воспринимают всерьез, и совсем забыл, что один человек уже точно научился различать, когда я дурачусь, а когда убийственно серьезен. И вот надо же было ляпнуть на вопрос капитана: «Мурасакибара, а что же ты все-таки больше всего любишь?» в ответ серьезное: «Сладости, баскетбол и Муро-чина». Дураки из команды посмеялись, а вот омега вспыхнул и убежал. Эх... И теперь шарахается от меня, как Бакагами от Номера Два. Я даже поймать его не могу, чтобы вызнать причину его испуга. Я ведь не хотел никого обижать. Меня, как альфу, мало кто воспринимает. Куро-чин сказал как-то, что это из-за моей непрошибаемости. Было время, когда я абсолютно не реагировал на омег. Помню, как всполошились Мине-чин, Мидо-чин и Ака-чин, когда Кисе-чин впервые потек. Мне же было... все равно, наверное. Именно поэтому меня тогда припрягли увести ничего не соображающего Кисе-чина домой, подальше от спятившего от только что учуянного запаха текущей пары Мине-чина. Ака-чин настоял, аргументируя, что лишиться невинности прямо сейчас Кисе вряд ли готов, а Аомине перебесится и успокоится. Кисе-чин благодарно мурлыкал, пока я тащил его до дома, и даже потом напоил чаем с тортом. Оклемался немного. Да, к слову, я действовал на омег также, как они на меня. То есть, никак. И меня все устраивало. Поэтому до перехода в старшую школу я любил только две вещи: сладости и баскетбол. А вот после знакомства с Муро-чином во мне что-то переклинило. Этот омега... Он пах умопомрачительно сладко, как мои любимые ванильные тортики с дразнящей вишенкой на верхушке. Я никогда не отличался потребностью в общении, но к этому пареньку меня тянуло. Может, потому что он не вел себя как омега. Не стрелял глазами в сторону свободных альф, не устраивал трагедию из-за сломанного ногтя, растрепанной прически или течки. Тихо-мирно отпрашивался с занятий и тренировок и исчезал на неделю. А я в это время разве что на стены не бросался, как мне хотелось оказаться рядом с текущим Муро-чином... Мы были... друзьями. Он всегда терпеливо слушал мое нытье и подкармливал потрясающими сладостями. Пока я не ляпнул то самое. Так и не могу понять, с чего у меня вдруг вырвалось. Ладно, признаться, что я люблю баскетбол, уже не сложно. Мине-чин долго носился рядом после того досадного проигрыша Сейрин и насмехался надо мной. Я почти собрался раздавить его, но помешал Куро-чин, с привычным подобием улыбки согласившийся, что без любви к баскетболу в зону и правда не войти. Вот же надоедливые. Ладно. Это я признал. Но с какого у меня вдруг про Муро-чина вырвалось?! Я совсем этого не планировал. Никогда. Теперь я лишился даже той малости, которая у меня была - есть сладости из рук Муро-чина. На нас всегда косились, потому что это вроде как странно: свободный омега кормит с рук свободного альфу, который расположил свою голову на стройных тренированных бедрах. А мне так нравилось словно случайно прихватывать губами еще и пальцы Муро-чина. Тот всегда краснел, но ничего не говорил, делая вид, что не замечает этой моей вольности. Но я прекрасно чуял, как усиливался его сладкий запах, приобретая скромные нотки волнения. Так и хотелось в эти мгновения побыть ребенком и забрать понравившегося «дядю» себе. В постоянное личное пользование. И вдыхать-вдыхать-вдыхать этот потрясающий запах. И даже можно поцеловать растянутые в улыбке губы... В общем, прозевал я свой шанс быть рядом с Муро-чином просто так. Теперь, видя, как он от меня старательно шарахается, даже я понимал, что надо с этим что-то делать. Выход из ситуации я видел только один: сыграть на главной слабости Муро-чина. - Эй, Муро-чин, - я с трудом выловил его в толпе школьников, рвущихся в столовую. - Ацуши? - Муро-чин так прелестно краснеет, что я чуть было не забываю, зачем я здесь, и чудом не ослабляю хватку на его плечах. Серьезно, это было бы большой ошибкой - омега стопроцентно удрал бы. - Надо поговорить, - несколько недовольно тяну гласные: дурацкая привычка, но от нее не так просто избавиться. Как говорил Ака-чин: «Это придает тебе своеобразный шарм. Плюс, еще больше делает похожим на ребенка». - Я слушаю, - чувствую под руками напряженные мышцы; с лицом же Муро-чин успел справиться, спрятав лишние эмоции под привычную маску. Хорошо хоть, не настолько непрошибаемую, как у Куро-чина. - Сыграй со мной. Сейчас. - Но сейчас же обед, Ацуши, - ласковая, едва заметная улыбка и тон, каким обычно с маленькими детьми разговаривают. Но мне, в принципе, того и надо. Я же большой ребенок с недетскими запросами. - У меня много сладостей, поделюсь. Идем, - решительно разворачиваю замершего от шока омегу в сторону выхода и с настойчивостью ледокола прокладываю нам дорогу. Муро-чин цепляется за руку, чтобы не потеряться в толпе, и бормочет что-то про красный маркер и календарь. Обиженно надуваю губы, решая для себя, что теперь точно забуду свой благородный порыв впервые поделиться с кем-то вкусняшками. Пусть голодный ходит. Хотя... все равно ведь поделюсь. Муро-чин тоже немного ведь мой. - С чего вдруг тебе захотелось поиграть, Ацуши? - я понимаю, что омега не поспевает за моим шагом, но сбавить темп не могу, буквально залетая в спортзал. Меня словно распирало изнутри. Не знаю даже, что это за чувство. - Ты не разговариваешь со мной, - отпускаю руку Муро-чина и достаю мяч. - Это бесит. Ведь я ничего тебе вроде не сделал плохого. - Ты... ты сказал тогда... - Муро-чин отводит взгляд, нервно закусывая губу. Чеканю мяч, привыкая к ощущению ребристой кожи под пальцами. Каждый раз держу мяч в руках как впервые. - Это просто слова, Муро-чин, - отдаю ему пас. Тонкие пальцы интуитивно сжимают мяч, а тело покорно принимает стойку. Он начинает дриблинг, даже не заметив этого. - То есть, ты шутил тогда? - недоверчиво смотрит, переступая с ноги на ногу и выискивая брешь в моей защите. Вижу поражение и обреченность на его лице. Да, Муро-чин, я знаю, как сильно ты любишь баскетбол. Это единственное, чем тобой можно манипулировать. Я-то поведусь и на шоколадку. - Нет, не шутил, - усиливаю давление. Омега предсказуемо отскакивает, нервно стукнув ладонью по мячу. - Но разве я хоть раз сделал что-то лишнее? - Н-нет, - Муро-чин запинается, покраснев. Пожалуй, смущенный Муро-чин мне нравится даже больше обычного. - Тогда почему ты меня избегаешь? - совсем без труда поддерживаю тон обиженного ребенка, обманным движением пытаясь выбить мяч, хотя уже знаю, что за этим последует - финты всегда выходили у меня хуже. Омега ловко отводит руку с мячом назад, защищаясь. - Я... я не уверен, - не смотрит мне в глаза, медленно пробиваясь к кольцу. Ты такой глупый, Муро-чин. - Давай поступим по примеру Мине-чина и Бакагами, - немного подумав, лениво предлагаю, а омега настороженно замирает. - Они все споры решают через баскетбол. Сможешь обойти меня и забросить мяч - можешь и дальше заниматься самокопаниями. Если же за десять минут тебе не удастся, то я требую пакет зефира. И наше прежнее общение. - Ладно, - вижу задорные искорки в серебристом глазу. Ага, надеется, что достаточно долго играл со мной в одной команде и сможет меня обойти, хорошо изучив мой стиль игры. Не надо недооценивать меня, Муро-чин. Мое желание победить намного выше твоего. Когда пропищал выставленный таймер, Муро-чин раздосадовано отшвырнул от себя мяч, упираясь руками в колени и переводя дыхание, а я торжествовал - у меня-то не было сомнений, Муро-чин никогда не сможет обойти мою защиту, хоть и заставил меня побегать. - Ты был слишком серьезен, Ацуши, - Муро-чин распрямляется, откидывая челку со лба и улыбаясь. Это один из тех редких моментов, когда я могу смотреть в оба его глаза. - Я не играю в поддавки, - убираю мяч и вытаскиваю из сумки шоколадный батончик. - Будешь? - Нет, - снова мягкая привычная улыбка. - Пока скакал вокруг тебя, весь аппетит растерял. Киваю, сосредоточенно шурша оберткой. Так и подмывает ляпнуть, что лучше бы он скакал не вокруг меня, а на мне, и, желательно, в течку. Но эти мысли лишние. В ближайшее время мне нужно быть тише воды, ниже травы, чтобы снова не отпугнуть. Не хочу опять его лишаться, пусть даже просто как друга. Ведь он один такой, кто сумел, помимо большого ребенка, разглядеть еще и меня самого. - Ладно уж, - подхватывает свою сумку и идет к выходу. - Надо торопиться, скоро звонок. Идем, Ацуши. Довольно улыбаюсь, запихивая батончик в рот и шагаю вслед за омегой. Вроде бы жизнь начинает возвращаться в привычную колею. *** В общем, я получил то, чего хотел. Муро-чин теперь снова улыбался мне и проводил со мной свое свободное время. Даже позволял иногда обнимать его. По-дружески, конечно, если понятие «дружба» все же возможно между свободным омегой и альфой. Муро-чин снова стал заходить ко мне после школы и готовить бенто на двоих. И мне хватало этого. Я ловил на себе взгляды омеги, его, видимо, все еще беспокоили мои тогдашние слова, но я честно старался ни словом, ни жестом не выдать себя. Я никогда не смогу обидеть Муро-чина, поэтому не просил ничего. И он находился под моей защитой, сам того не ведая: ни один альфа не рисковал приставать к Муро-чину, пока я был рядом. А я старался не отходить от омеги ни на шаг. В команде его ласково прозвали «нянькой», но не обижался, только тихо посмеивался, говоря, что никак не может бросить своего «малыша». Ну да, я же ребенок с вечной шоколадкой во рту. Началось все как-то неожиданно. Муро-чин долго мялся, но все же пригласил меня к себе. А я не смог отказаться. Потому что… Это же Муро-чин. Он знает меня как облупленного и, заметив мое сомнение, соблазнил теми самыми пирожными. Ванильными. С вишенкой. Которыми пах он сам. До этого он никогда не приглашал меня в гости, и я смутно догадывался, почему, поэтому и хотел сначала отказаться. Но на тортики я повелся. Я и правда наивный продажный ребенок. Дома у Муро-чина было прибрано, уютно и… пахло. Сладкий запах впитался, кажется, даже в стены и пол. Я незаметно облизал губы. От запаха желанной пары немного мутило и кружилась голова. Просто фееричное чувство. - Ацуши, не торчи на пороге, - Муро-чин уже сновал на кухне, чем-то гремя. – Проходи и мой руки. - Я не маленький, Муро-чин, - лениво разуваюсь, ставя свои гигантские кроссовки рядом с обувкой Муро-чина – его кеды кажутся почти игрушечными, хотя для омеги он не такой уж маленький и хрупкий, если сравнивать, например, с Куро-чином. - Еще какой маленький, - по голосу слышу, что омега улыбается. Плетусь на кухню чисто по наитию – оттуда запах сильнее. Муро-чин суетился, быстро накрывая на стол, и каждые пять секунд заглядывал в заварной чайник. - А ты тогда чудовищный злодей, - мою руки и вытираю о протянутое полотенце. Муро-чин и правда улыбается, слегка наклонив голову на бок – ждет объяснений, почему это он злодей. – Соблазнил меня, маленького, сладостями, затащил в свое логово… Слышать, как он хохочет – это почти крошечное волшебство. Муро-чин смеется до того редко, что многие даже не знают, что омега умеет это делать. А я вот знаю. И нередко сам вызываю этот низкий заливистый смех. - Жуй свои тортики, чудо, - утирает глаза, отдышавшись, и принимается за чай, аккуратно разливая заварку в чашки. Машинально принимаюсь за ближайший ко мне тортик, периодически слизывая крем с губ. Вкусно. Но Муро-чин на вкус должен быть гораздо лучше. - Чем хотел бы заняться? – ставит чашки на стол и садится напротив, такой невинный и расслабленный. О, я бы сказал, чем я бы хотел с тобой заняться на досуге, вот только… в морду дашь и за дверь выставишь. - Даже не знаю, - протягиваю, не сводя глаз с пирожного: лишь бы не встретиться с омегой взглядом, иначе Муро-чин вмиг меня «прочитает». - Можем фильм посмотреть, - пьет чай, покусывая губы. Какие же они сейчас теплые, наверное. – Тайга недавно притащил какие-то новые диски. - Мне все равно, - упоминание Бакагами всегда было для меня сродни красной тряпке для быка. Почему-то закрадывалось ощущение, что первая влюбленность Муро-чина еще не изжила себя. Я банально и совершенно по-детски ревновал. - Успокойся, Ацуши, - омега касается моей руки. Обычно у него прохладные пальцы, а сейчас нагрел о чашку. Непривычно. – Я Тайге не нужен. - С чего ты… - Я мнительный, но не слепой, - тихий смешок. Чувствую, как к щекам приливает предательский румянец. - Я просто не простил ему поражение. Хочу раздавить его в следующей игре. - Непременно, - Муро-чин поднимается на ноги и ласково треплет меня по волосам. – Пойдем в комнату. Мне все же интересно, что он там притащил. - Ладно, - поднимаюсь следом, прихватив тарелку с тортиками. Муро-чин довольно быстро выбирает из стопки первую попавшуюся коробку с диском, разбирается с DVD и садится на диван, приглашающе похлопав рядом с собой. Мотаю головой, устраиваясь на пушистом ковре и прижимаясь спиной к его ногам. Муро-чин вздрагивает, но виду не подает, включая фильм и настраивая громкость. К слову, фильм не смотрел ни я, ни Муро-чин. Я проглотил оставшиеся тортики и просто смотрел в одну точку. В голове было совершенно пусто. А омега был занят тем, что перебирал мои волосы, изредка массируя подушечками теперь уже привычно прохладных пальцев чувствительную кожу головы. И, кажется, сплел мне маленькую косичку. Спасибо, что хоть бантик не заделал. А ведь я как-то целый день расхаживал с совершенно детским хвостиком где-то над ухом, заколотым отвратительными желтыми уточками. С тех пор я больше не спорю с Муро-чином. А он ходил довольный и изредка демонстрировал (и демонстрирует до сих пор) всем желающим фото, где грозный альфа похож на «очаровательного омежку-переростка». Хотя на самом деле (я полностью в этом согласен с Мине-чином) вид у меня на том снимке такой, будто у меня все сладости отобрали, и я вот-вот кого-нибудь убью. Но Муро-чина не переубедить, он считает фото просто прелестным. Помнится, я даже с неделю у него на заставке простоял, пока мой кошмарный снимок не сменило очередное фото подросшего Второго Номера, в коего Муро-чин безнадежно влюбился. - Муро-чин, - тихо протягиваю, заглядывая в немного сонные глаза. - Чего, Ацуши? – омега улыбается, продолжая зарываться пальцами в мои волосы. Это куда приятнее, чем ты думаешь, Муро-чин. - Ммм… Можно тебя поцеловать? - Зачем тебе? – чувствую, как он напрягается, и сладкий запах разбавляется тревожными нотками. - Ну… Я ведь серьезно говорил, что люблю сладости, баскетбол и тебя, - пожимаю плечами, стараясь ничем не выдать собственное нервозное состояние. Ни к чему омеге знать, чего мне стоит начать этот разговор. - Ацуши… Я ведь думал, что ты правда так шутишь, - грустно улыбается, закусывая щеку изнутри. Бездумно провожу пальцами по образовавшейся маленькой ямочке. - Знаю, но я не шутил. - Я не знаю, как мне реагировать на твое признание, - Муро-чин отводит взгляд, напряженно сжимая пальцами мои волосы. - Можешь подумать. Минут пять у тебя есть, - решительно заявляю тоном ребенка, ставящего родителей в известность, что они идут с ним гулять. И чтоб не было никаких возражений. Муро-чин смеется, запрокидывая голову и открывая взгляду горло. Сразу неприятно зачесались клыки – так и тянет вгрызться в основание шеи, оставляя свою метку. Даже не сразу замечаю, что Муро-чин перестал смеяться. - Так на меня смотришь, будто съесть хочешь, - после минутной заминки проговаривает омега, немного наклоняясь вперед. Приподнимаюсь, цепляясь пальцами за худые коленки, и касаюсь губами приоткрытых губ. Сладко. Совсем как я люблю. Он шумно выдыхает, широко распахивая глаза. Замечаю расширившиеся зрачки и ласково прихватываю пухлую нижнюю губу. И до меня запоздало доходит, что я уже не смогу от него отлипнуть. Он гораздо вкуснее самой дорогой и экзотической сладости. К тому же, Муро-чин сдавленно выдохнул и несмело ответил на поцелуй, словно боясь, что это какой-то дурной розыгрыш. Запах омеги усиливается, буквально опьяняя. Голову ведет, я задыхаюсь от невинной ласки. Муро-чин немного осмелел, скользнув языком мне в рот, осторожно обводя зубы, слизывая с меня сладкий привкус тортиков. Отвечаю на ласку, а потом отстраняюсь от потрясающих губ и сажусь к нему лицом, обхватывая покрасневшего омегу руками и снова целуя. Муро-чин вцепляется в мою футболку пальцами, тихо что-то проскулив. С каждым ответным движением губ дурею все больше. Мне это совсем не свойственно, так терять контроль над собой, ведь я был единственным, кто спокойно реагировал на свежий цитрусовый аромат Кисе-чина и на морской запах Куро-чина. А тут… Муро-чин даже не течет, а у меня уже голова кругом. Утыкаюсь носом в изгиб шеи и жадно вдыхаю сладкий запах. - Ацуши, - шепчет омега, вплетая пальцы в мои волосы. – Что это за сумасшествие? - Смотря что ты имеешь в виду, - отзываюсь таким же шепотом, чтобы не нарушить установившуюся интимную обстановку. - Я хочу получить твою метку, - едва слышно проговаривает Муро-чин, а у меня внутри все рушится. Как же это фантастично. - А я совсем не против тебе ее дать, - закусываю губу, стараясь не отводить взгляд. Почему-то меня начинает смущать то, как пристально Муро-чин смотрит на меня. Я даже не могу придумать, с какой сладостью можно сравнить его глаза. Они ни на что не похожи. - Метка ведь насовсем, Ацуши, - омега грустно улыбается. – А я не фантик от конфеты. - К чему это сравнение? – не удерживаюсь и отвожу волосы за ухо, полностью открывая левый глаз. И еле сдерживаю порыв поцеловать крошечную родинку под правым. Она не дает мне покоя с самого первого дня знакомства, с самой нашей первой встречи. - Ты ведь любишь сначала поиграть с фантиком, чуть не оригами складываешь, а потом выкидываешь, - Муро-чин, на удивление, первым отводит взгляд. – Я не фантик. Меня нельзя будет просто выкинуть. - Не неси этот бред. Бесит, - поджимаю губы. Омега смотрит недоверчиво, но молчит. – Я прекрасно знаю, кем ты являешься, Муро-чин. Ни один альфа в здравом уме не откажется от своего омеги. - Я пока не твой, Ацуши, - как-то облегченно вздыхает, смотрит непривычно хитро, а потом вдруг наклоняет голову вбок, открывая шею. Так, как нужно для метки. Облизываю пересохшие губы и прижимаюсь поцелуем к нежной коже, давая последний шанс одуматься и отстранить меня. Муро-чин лишь тяжело вздыхает и несильно давит мне на затылок. А вот это уже не прозрачное приглашение. Чувствую, как зудят клыки, немного удлиняясь. Кожа поддается легко, во рту оседает солоноватый вкус крови. Даже не слышу, скорее, ощущаю тихий вскрик и втягиваю клыки, зализывая свежее пятно метки. - Теперь мой, - довольно облизываюсь, прислушиваясь к сбившемуся дыханию омеги. Муро-чина оказалось на удивление легко встревожить. Он даже на тренировках не всегда сбивался с дыхания, а тут дышал тяжело, с хрипом втягивая наполненный нашими запахами воздух. - Твой, - закусывает губу и ерзает, и до меня только доходит, что он потек. Не течка, нет, это совсем другое. Меченный своей парой омега желает полного воссоединения с партнером. У меня даже зубы свело от желания, ударившего тугой волной под дых. - Я… Ацуши, - Муро-чин тянет меня за волосы, привлекая к себе и смазано целуя в губы. – Я и мечтать не смел, думал, ошибся, что ты и правда просто пошутил и… - Сказал же, что не шутил, - целую в ответ, прерывая немного несвязный поток слов и заваливая не сопротивляющегося омегу на диван, нависая сверху. Какой же он маленький, хрупкий, особенно подо мной. Боюсь раздавить его. Наверное, он чувствует мое минутное замешательство и улыбается, касаясь кончиками пальцев груди, выводя какие-то непонятные узоры. А потом скользит прохладными руками под футболку, хитро щурясь. Знает, как я не люблю холод. Но от прикосновений тонких изящных пальчиков по телу бегут приятные мурашки. - Я не сахарный рожок, Ацуши. Легко и просто не сломаюсь. - Не обязательно ко всему подыскивать сравнения со сладким, - снимаю с Муро-чина футболку, незаметно поднося ее к лицу ближе, чем было нужно. Его одежда пропиталась его запахом, но скоро к нему примешается и мой. - Так ты лучше воспринимаешь информацию, - мягко улыбается, позволяя раздевать себя, податливо выгибаясь навстречу моим рукам. Прижимаюсь губами к привлекательной ямке между ключицами, засасывая кожу и оставляя после себя первый (метку не считаем) след на бледной коже. Первое подтверждение, что лежащий подо мной омега принадлежит только мне. Муро-чин чувствительный и очень отзывчивый. Мне нравится постепенно, с каждым поцелуем все больше разрушать его внутренние стены, стирать равнодушное спокойное выражение с лица. Он закусывает губу и приглушенно стонет, когда прикусываю торчащий розовый сосок и тереблю чувствительную вершинку языком. Дышит чаще и прикрывает глаза, когда вылизываю напряженный живот, изредка прихватывая нежную кожу зубами, оставляя розоватые пятна, которые потом пройдут. Хрипло выдыхает мое имя, когда осознает, что я всего лишь постепенно подбираюсь к самому главному угощению. Решаю перенять манеру Муро-чина и томно протягиваю, обводя пальцем бархатную на ощупь головку: - Надеюсь, этот леденец окажется самым сладким в моей жизни. Омега предсказуемо вспыхивает и отворачивает от меня лицо, прижимая ко рту ладонь. Щурюсь, кончиком языка коснувшись головки. Муро-чин тихо всхлипывает, заглушая звук рукой. Вбираю в рот ровный, довольно длинный для омеги член, пропуская возбужденный орган глубже, так, что головка упирается в глотку. Никогда не думал, что смогу сделать глубокий минет, но с Муро-чином я не размышляю ни о чем лишнем, сосредотачиваясь лишь на ощущениях партнера. Я просто хочу заставить этого омегу стонать и умолять о большем. Хочу распалить изящное, совершенное тело, узнать все грани дозволенного. Втягиваю щеки, с пошлым хлюпаньем выпуская член изо рта, придавив языком особенно сильно вздувшуюся венку, а затем снова втягивая плоть, плотно сжимая губы. Муро-чин тихо стонет, толкаясь бедрами и вплетая пальцы мне в волосы. Размеренно двигаю головой, утыкаясь носом в жесткие паховые волоски, коротко состриженные и хранящие в себе запах возбуждения Муро-чина. Такой сладкий и немного терпкий на вкус. Самый желанный и такой восхитительный. Облизываю его член почти также, как привык терзать леденцы или фруктовый лед. Запоздало доходит, почему в такие моменты Муро-чин всегда смущенно отводил взгляд. Сладко причмокиваю, смакуя вкус выделяющейся из крошечной дырочки смазку, совершенно не похожую на ту смазку, что течет по поджарым бедрам, пачкая диван под омегой. Но я и туда доберусь. Муро-чин кончает сильно, протяжно простонав и выгнувшись, вцепившись мне в волосы и буквально натянув на себя, так что я даже при желании не смог бы проронить ни капли вязкой, чуть сладкой на вкус спермы. Омега тяжело дышит, немного расслабляя хватку, и я отстраняюсь, облизывая губы. - Спасибо за угощение, - почти мурчу, разглядывая разнеженное тело. Нестерпимо хочется взять его, но с рывка нельзя. Муро-чин у меня один, его беречь надо. - Ацуши, не говори так, - краснеет и хлопает меня по плечу, выражая свое возмущение. - Но ты вкусный, Муро-чин, - позволяю омеге приподняться. Осматривает меня мутным взглядом и смущенно бормочет: - Разденься. Хотя… Я сам. Послушно замираю, позволяя раздевать себя. Муро-чин довольно ловко справляется с одеждой, словно нарочно задерживаясь на штанах, изображая из себя саму невинность и задевая пальчиками бугор под ширинкой. Стискиваю зубы, чтобы позорно не застонать, когда он спускает брюки до колен и облизывает губы, дергая за резинку трусов, крепко прижимающих член к низу живота. Да он специально меня дразнит! - Ты слишком сильно возбужден, Ацуши. - Это ты виноват, - резко хватаю его, возможно, чуть грубее, чем следовало, и разворачиваю спиной к себе, почти укладывая грудью на жалобно скрипнувший диван. Не самое удобное ложе для подобных утех, но подниматься и идти в кровать совсем не хочется. - Ацуши, легче, - просит Муро-чин, приподнимая бедра повыше и упираясь руками в диван. И как-то призывно у него вышло вильнуть своей попкой. Провожу пальцами по ложбинке, нарочно игнорируя поблескивающее от смазки колечко мышц, соскальзываю к промежности, собирая прозрачные капельки смазки, и подношу пальцы к губам, облизывая и смакуя терпкий вкус, поглядывая на мелко задрожавшего от возбуждения омегу. - Мм… Тут ты тоже вкусный, Муро-чин, - урчу от удовольствия. Мне удалось полностью вытащить омегу из плена вечной прохладной сдержанности и насладиться целой гаммой эмоций. - Хватит меня смущать, - подается назад, вжимаясь ягодицами в мой пах, потираясь и раздразнивая еще больше. Мой. Аккуратно проникаю в него двумя пальцами, разрабатывая узкое влажное отверстие. Муро-чин хрипло стонет, утыкаясь лбом в собственные руки. Он восхитительно влажный и горячий внутри, тугие мышцы плотно обхватывают блестящие от смазки пальцы. От одного этого рвет крышу. Проталкиваю пальцы глубже, а затем резко убираю их, заставляя Муро-чина вздрогнуть. Не даю ему времени на то, чтобы собраться с мыслями, жадно сжимаю стройные бедра и проталкиваюсь внутрь долгим, слитным движением. Омега протяжно стонет, прижимаясь щекой к дивану и еще выше выпячивая зад. Не могу уловить, от боли он стонет или от удовольствия, да и не волнует меня это уже. Двигаюсь медленно, плавно, давая привыкнуть к чувству наполненности, немного расслабиться и позволить мне скользнуть внутрь до конца. Муро-чин тяжело дышит, слабо подаваясь бедрами навстречу. Теряю остатки самообладания, вколачиваюсь в него резко, до шлепка о покрасневшие ягодицы. Слышу сдавленный вскрик, плавно перешедший в судорожный всхлип, когда головкой упираюсь в простату и соскальзываю глубже. Расцвечиваю укусами изогнутую спину, обводя языком выпирающие позвонки, любуясь на алеющие засосы. Муро-чин еще долго не сможет переодеваться вместе со всеми. Застесняется. Сам не знаю, когда именно омега приподнялся, обхватив меня рукой за шею, чтобы удержаться на подламывающихся коленях. Двигаться в нем стало еще приятнее, мышцы плотно сжимали член, пока мы размеренно целовались, подаваясь друг другу навстречу. Первым кончает Муро-чин, изогнувшись в моих руках и откинув голову мне на плечо. Я с трудом успеваю сбавить рваный темп и выскользнуть из манящего тела, прежде чем кончить. Пусть течки еще нет, но рисковать не стоит. Муро-чин за раннее отцовство мне спасибо не скажет. - Ацуши, - выдыхает омега через пару минут, прижавшись ко мне спиной. – Ты чудовище, знаешь? Я же завтра ни сесть, ни встать не смогу. - Буду носить на руках, - пожимаю плечами, садясь на диван и утягивая его на себя. Ерзает, устраиваясь поудобнее, и тихо смеется. - Тайга говорил, что Куроко однажды заставил его весь день на руках носить. - Куро-чин может, - согласно киваю, целуя своего омегу. - И это все без течки, - чуть морщит нос, нащупывая рукой лежащий неподалеку плед и помогая мне укрыть нас обоих. Идти до кровати теперь не хочется еще больше, слишком хорошо и лениво. – Что же ты устроишь мне в течку? - Мм… Даже не знаю, - я старательно прятал улыбку, глядя в хитрые серебристые глаза. – Наверное, после течки тебе понадобится еще одна неделя на реабилитацию. Сидеть точно не сможешь, Муро-чин. - Ацуши, я ведь теперь твой омега, - немного неловко касается губ смазанным поцелуем. – Может, будешь звать меня по имени? - Попробую, - нерешительно соглашаюсь. Если для него это важно, то придется отказаться от давней привычки. - Ну, Ацуши, - хитро щурится, обнимая меня за шею. – Что ты любишь больше всего? Улыбаюсь, прижимая его крепче к себе и шепчу, оставляя на мочке дразнящий поцелуй: - Сладости, баскетбол и Тацую.