Очарование юности

      — Простите, сэр, можно мне глоток воды?       Эрвин оторвался от бумаг и удивлённо вскинул бровь. Обычно, когда предложенная им задачка оказывалась каверзной, глаза Армина загорались азартом, и от усердия не оплошать он начинал покусывать губы. Но сейчас взгляд юноши был растерянный, руки нервно сжимали ткань брюк.       — Как ты себя чувствуешь? — налив из графина воду, Эрвин протянул стакан Армину.       — Всё хорошо, сэр, — тот жадно выпил воду до конца и, поставив стакан на стол, измученно улыбнулся. — Спасибо.       Вот уже месяц молодой солдат ежедневно приходил к нему в кабинет для занятий. Эрвин пытался в максимально быстрые сроки дать Арлерту углубленные знания по стратегии и тактике. В академии будущие бойцы, конечно, проходили теоретическую подготовку, но это была база, которую мог усвоить любой. А этот юноша был одарён от природы не только мозгами, но и желанием их наполнять. Поэтому командор решил, что его личное участие в обучении Арлерта будет наиболее эффективным. Эрвину нравилось, как тот на лету вычленял логические ошибки в придуманных специально для этого упражнениях. Он стал давать всё больше задач на продумывание планов вылазок, выбора маршрутов и перевалочных пунктов.       Время от времени Эрвин давал также задания на оптимизацию закупок снабжения. Обычно он брал примеры отчётов предыдущего командора, но пару раз подсунул свои текущие. Армина об этом не предупредил, чтобы не напугать грузом ответственности. Помимо знаний в Арлерта надо было вложить ещё и уверенность в свои силы, но делать это Смит решил мягко и последовательно.       Последнюю неделю они провели вообще в тишине: Армин либо шуршал бумагами с отчётами, либо, беззвучно бубня себе под нос, черкал на картах. Под конец занятий они разбирали ошибки и упущения, которых раз от раза становилось всё меньше.       Именно поэтому вопрос про воду, прервавший рутину занятия, застал Эрвина врасплох. Он всмотрелся в лицо юноши: тёмные круги под глазами и осунувшийся овал лица выдавали хронический недосып.       Вчера они засиделись до полуночи, а сегодня начали с утра, так как вечером Эрвин должен был уехать на пару дней в столицу. И если Смит привык высыпаться за шесть часов, то подрастающему организму, который каждый день выматывали ещё и физические тренировки, этого времени явно не хватало.       Командор исподлобья кинул взгляд на юношу: тот уставился на карту стеклянными глазами, его била едва заметная дрожь, а лицо начинало зеленеть.       — Арлерт! Что с тобой? — рассердившись почему-то на себя, спросил Эрвин.       — Простите, сэр, меня немного мутит, —испуганно посмотрел на него Армин. — Можно… можно я прилягу на минуту?       — Конечно… — растерялся Эрвин. Наблюдая, как Арлерт, ссутулившись и прикрывая рукой рот, добирается до кушетки, он судорожно перебирал варианты, как же лучше поступить: позвать ли Ханджи сюда, отвести Армина к ней или просто дать тому отлежаться какое-то время.       Смит встал из-за стола и подошёл к кушетке, где, не двигаясь, расположился юноша. Глубокие вдохи и выдохи через нос выдавали отчаянные попытки Армина сконцентрироваться на дыхании. Эрвин, склонившись над ним, приложил ладонь к его лбу — тот оказался холодным и влажным. Протянув вторую руку к запястью подростка, он нащупал учащённый пульс. Неожиданно Армин шумно выдохнул через рот и открыл глаза, уставившись прямо на командора. Как загипнотизированный, Эрвин не мог оторвать взгляд от болезненно блестящих глаз, в которых попеременно плескались удивление, непонимание, интерес. В пальцах начало покалывать, и, осознав, что он поглаживает чужое, непривычно хрупкое запястье, Смит резко убрал руки и выпрямился. Походив взад-вперед, успокаиваясь, он грозно спросил:       — Арлерт, когда ты последний раз ел?       Юноша нахмурился, то ли пытаясь вспомнить, то ли боясь сказать честно:       — В обед, — наконец тихо признался он.       — А почему пропустил ужин и завтрак? — продолжил допрос Эрвин.       — Простите, сэр, я не успел, — виновато произнёс Армин, — боялся опоздать на занятие.       Эрвин только цыкнул на это, подошёл к столу, порылся в одном из ящиков и, выудив там что-то, вернулся к дивану, протягивая Арлерту карамельку:       — Вот, сейчас съешь это, а потом, когда полегчает, пойдёшь на кухню и скажешь, что командор велел накормить тебя чем-нибудь сытным и горячим. И больше не пропускай приёмов пищи, следить за своим здоровьем — обязанность каждого солдата без исключения.       — Спасибо, сэр, — промямлил Армин. — Простите, сэр.       — Вот ведь дурная голова, — он потрепал подростка по макушке и улыбнулся, радуясь, что с Арлертом не случилось ничего серьёзного — можно расслабиться, — а на первый взгляд кажешься таким умным.       Подросток слегка покраснел, но не свёл с командора внимательного взгляда. Эрвин одёрнул руку, осознав, что небрежный жест перерос в плавное перебирание мягких светлых прядей.       — На сегодня с обучением всё, — в приказном тоне заявил Смит, стараясь скрыть смущение, непозволительное человеку его возраста и ранга, а после вернулся к своим бумагам, — закончим после моего возвращения.

***

      В кабинете витал слабый запах чая, который Ливай принёс с кухни. Он всегда предпочитал приходить с докладами к Эрвину последним, следом за отчитавшимися старшими офицерскими чинами. После шумной и требовательной Ханджи чёткие, хотя иногда приправленные ворчанием доклады капрала успокаивали Смита, помогая настроиться на ежевечернюю бумажную работу. Ливай рассказал о положительном настрое своей команды в отношении Эрена, но выразил озабоченность горячностью своего нового подопечного.       Официальная часть их встречи на сегодня была окончена. Воцарилась тишина, привычная и уютная. После посещений столицы, где всё время Смита было посвящено переговорам, меньше всего хотелось открывать рот, и он был благодарен Ливаю за понимание этого. Эрвин откинулся на спинку кресла, расслабленно глядя на любовника. Тот, поняв, что уже можно, обойдя стол и облокотившись на край рядом с Эрвином, посмотрел ему в глаза. Командору всегда требовалось какое-то время, чтобы отпустить мысли о текущих делах и перенастроить чувства на свою человеческую сущность, которую заботит не судьба всего человечества, а свои личные потребности и желания. Он не знал, как Ливай видел этот рубеж, и не хотел знать, дабы не было искушения просчитывать момент. Долгожданный поцелуй оставался неожиданным.       Но в этот раз момент всё-таки был испорчен. Когда Ливай, накрыв его ладонь своею, начал наклоняться к нему, а Эрвин в набросках представил их предстоящую ночь, в дверь постучали. Смит только и успел, что открыть рот в порыве сказать: «Минуту!», а Ливай выпрямиться и убрать руку, как дверь открылась. Из-за неё показалась светлая голова Армина.       — С возвращением, командор! — он сиял как золотая монета с Синой. Эрвин подумал, что надо бы сделать выговор солдату о том, что без разрешения врываться к старшему непозволительно. Но на лице Арлерта сияла такая воодушевлённая улыбка, что Смит решил на этот вечер сделать исключение.       — Спасибо, Арлерт, — улыбнувшись в ответ, сказал Эрвин, при этом поймав на себе неодобрительный взгляд Ливая.       Юноша замялся на минуту, переводя взгляд с улыбающегося командора на угрюмого капрала и обратно.       — У нас осталось последнее занятие, и я решил, что завтра у Вас совсем не будет времени, поэтому пришёл сегодня.       Ливай выжидающе посмотрел на Эрвина. Затем, тяжело вздохнув, оторвался от стола и вышел из кабинета, одарив Арлерта своим самым недовольным взглядом, заставив того поёжиться и опустить глаза в пол.       — Давай, Армин, присаживайся, что у нас там осталось?

***

      Эрвин сложил последний лист в папку и посмотрел на юношу: тот склонился над картой в своей привычной манере, не замечая ничего вокруг. Это не могло не вызвать у командора улыбку. Возможно, Арлерт никогда не станет руководить легионом, но точно будет принимать самое активное участие в его судьбе. Если переживёт предстоящий поход за стены… Что, на самом деле, маловероятно, если экспедиция столкнётся с истинной целью. От этих мыслей Эрвин нахмурился и решил на сегодня закончить с треволнениями о грядущем. Чтобы помочь себе отвлечься, он достал стакан и припрятанную для таких случаев флягу с коньяком.       Армин только быстро глянул из-под чёлки, когда Эрвин, с шумом отодвинув кресло, встал из-за стола. На долю секунды задержав свой взгляд на стакане, Арлерт снова погрузился в задание.       Командор не стал отвлекать юношу расспросами об успехах. В конце концов, это было последнее их занятие, и Эрвину хотелось подольше побыть в умиротворяющей атмосфере, чем-то отдалённо напоминавшей ему домашнюю, а вовсе не казарменную. Он подошёл к приоткрытому окну и, скрутив себе самокрутку, как когда-то научил его Майк, задымил в наступающую ночь.       Из него вышел бы прекрасный преподаватель. Он безошибочно определял потенциал людей, а уж как мог мотивировать! К нему бы шли сильнейшие. И наверняка он стал бы самым молодым руководителем кафедры… Если бы тогда всё сложилось по-другому, если бы он не был так доверчив.       — Я закончил, — полный энтузиазма голос Армина выдернул Смита из водоворота воспоминаний о своих школьных годах, вернув спокойствие в разум и улыбку на лицо.       — Ну, давай проверять, — Эрвин подошёл к Армину со спины, перегнулся и поставил стакан. Продолжая нависать над юношей, опёршись ладонями на стол, начал изучать карту. От его внимания не ускользнуло, как подросток при этом съёжился и почти перестал дышать.       От Армина исходил приятный аромат, как будто он только из душа и во всём чистом. А может, и вправду так было. Эта мысль позабавила Эрвина. Мог ли Арлерт привести себя в порядок специально для него? Время, вообще-то, было довольно позднее, ужин давно закончился, у него определённо была возможность так сделать. Но тогда это значило…       Мысль не успела развиться, потому что Армин вопросительно поднял голову, обдав своим дыханием линию челюсти. Чувствительное место тут же среагировало волной возбуждения, и мозг сфокусировался не на анализе последствий, а на том, чтобы в ту же секунду не повалить тонкое тельце на стол. Эрвин медленно повернул лицо и внимательно заглянул в глаза Армина, остатками сознания стараясь найти там решительное «нет». Так и не найдя, Смит соприкоснулся с ним губами, почти сразу проникая в его рот языком. Поначалу оцепеневший юноша стал отвечать ему довольно быстро, разрешая своим пока что неловким от неуверенности рукам гладить его плечи и торс. Порывистость и открытость мальчишки захватили Эрвина настолько, что отрезветь и оценить ситуацию он смог, когда кипа бумаг с шумом слетела со стола, на который Смит всё-таки усадил подопечного, уже не сдерживаясь, шаря большими руками по всему его телу.       Юноша мелко подрагивал — для него это явно был первый поцелуй, первые в его жизни ласки. Но молчаливое согласие на любое продолжение в его взгляде заставило Эрвина остановиться.       — Думаю, что на сегодня достаточно занятий, — он провел одной рукой по волосам Армина, а другой — по его губам. — «Завтра может и не быть». — Я дал тебе всё, что было в моих силах. И очень надеюсь, что ты сможешь распорядиться этими знаниями с толком.       Не удержавшись от ещё одного поцелуя, о котором так искренне молили глаза Армина, Эрвин попрощался с ним. Выкуривая очередную сигарету у окна и допивая коньяк, он старался изгнать из мыслей просящий о большем взгляд Арлерта и неодобрительный — Ливая. Он старался выбросить из головы вообще всё, слушая только громкое биение своего сердца.