Заноза

У Даниэля есть девушка. Их чувства взаимны и сильны. Такие описывают в бессмертной литературе или показывают в фильмах. Они доверяют друг другу все тайны, даже те, которые надо от других беречь как зеницу ока. Даже молчание они делят на двоих. У Даниэля есть работа. Он трудится с утра до вечера рядом со своей девушкой. И его всё устраивает. «Всё отлично», — говорит он. «Моя жизнь идет так, как нужно», — говорит он. И всё действительно отлично, но... У каждого в жизни есть эти «но». По тысяче раз в месяц. Не замечая, мы употребляем их в предложениях, разбивая этим самым «но» давно устоявшуюся тихую жизнь, разбиваем сердца, надежды, рушим их, как карточные домики. Выступаем в роли волка из сказки про три поросенка. «И набрал он воздуха полные легкие, и подул он на домик поросенка. И разлетелся соломенный домик в пух и прах». В пух и прах. Эти «но» выступают в роли подножки, подводного камня. Вот вроде пустая дорога, прямая, без ямок и горок, ты идешь вперед и... «но». Раз — и кубарем летишь внезапно вниз, цепляешься безвольно руками за воздух, а дорога то ровная была, но... «Но» — как невидимая заноза в пальце. Знаешь, что она там, под кожей, а присмотришься — нет ничего: палец как палец. И ты забываешь об этой занозе, задумываешься о чем-либо другом. Но она там. В пальце. Под кожей. Зудит, болит и ноет. Напоминает тебе: «Эй, я здесь, чувствуешь меня?». И ты чувствуешь, конечно, как можно не чувствовать? Это же заноза в пальце. Но ты забываешь вновь и вновь. Берешься за дела, поднимаешь бумаги на работе, подносишь бутылку с пивом ко рту, и тут она — боль от занозы. И ты снова вспоминаешь о ней. Снова и снова. Вновь и вновь. А потом ты не можешь забыть о ней. Просто потому что она бесит, чувствуется, болит в пальце. Вот она, под кожей, в мягкой подушечке. Ты же чувствуешь, так почему её не видно? Почему ты не можешь обнаружить её и убрать? Убрать и забыть. Будто и не было этой боли. Потому что привык. Привык. Мы привыкаем к этим «но». Не замечаем их, а они рушат наши жизненные устои и сами жизни. Даниэль привык к «но» и совсем не замечает занозы в пальце. А потом в его жизни появился Ассанж. Его видно и слышно. Его можно даже потрогать, прикоснуться рукой к волосам, похлопать по плечу или случайно столкнуться пальцами, передавая бутылку пива. Вот он. Рядом. И Даниэлю плевать на все эти философские «но» и занозы в пальце. Просто потому что Ассанж не какая-нибудь заноза и не гадкий союз. Просто потому что Джулиан необходим. И Даниэль даже не понимает, не осознает этого. Как крепко подсел на этого седого человека с гениальным умом. И Даниэль бесится. Даниэль злится. Потому что все жизненные устои летят в тартары. Потому что к черту всё. Просто к чёрту. К чёрту работу. У Даниэля дела важнее. «Викиликс», Ассанж и бессонные ночи, освещающиеся лишь голубым светом экранов ноутбуков, и бутылки пива, стоящие рядом на столе, стоит только протянуть руку и... Даниэль ловит себя на мысли, что хочет протянуть руку не к бутылке с пивом, а к Ассанжу. Они уже долго сидят в квартире Даниэля проверяя достоверность «самого важного дела». «Господи», — вздыхает Даниэль, замечая силуэт Джулиана через стекло возле двери каких-то четыре часа назад. «Выгони его. Если хочешь, чтобы я вернулась, выгони его», — говорит Анки. «Это самое важное дело, которое когда-либо попадало нам в руки», — говорит Джулиан часа четыре назад, когда является без предупреждения в квартиру Даниэля, как раз когда тот собирается заняться любовью со своей девушкой. «Это очень важно», — подчеркивает Ассанж. И Даниэль проглатывает «но», собирающееся вырваться. И Даниэль отпускает Анку поздно ночью домой. И Даниэль протягивает руку, завороженно наблюдая, будто со стороны, как пальцами касается длинных седых волос. «Мягкие», — вспыхивает мысль в голове, а по венам растекаются предрассудки и это чёртово «но». В сердце, из сердца в органы, в мозг и обратно в сердце. По всему телу. Это «но» — пульс. Его можно прослушать, приложив палец к запястью. «Но». «Но», «но», «нононононононо»... 90 «но» в минуту. Пульс ускоряется, когда Даниэль пересекается взглядом с Джулианом. Даниэль наблюдает, как вскидывается светлая, почти незаметная в этом приглушенном свете, бровь в немом вопросе. — Я... э... — выдает Даниэль, отдергивая руку, чувствуя, как покалывает кончики пальцев. Это не похоже на боль от занозы. Это что-то совсем другое, необычное, непривычное. Джулиан и Даниэль одновременно вновь поворачивают головы к экранам своих ноутбуков, и пальцы снова стучат по клавиатуре. Даниэль задумчиво хмурится, мысленно пробуя на вкус «но», проглоченное примерно четыре часа назад. Перекатывает его на языке и даже тихо шепчет вслух: «но». Даниэль вздрагивает, будто это не он только что прошептал короткое слово, а ядерная бомба взорвалась под его кроватью, в каких-то пятнадцати шагах от стола, за которым сидят они с Джулианом. Джулиан хуже занозы. Джулиана видишь, чувствуешь легкий запах его одеколона. К Джулиану можно прикоснуться. Вот так же, как минуту назад, к его волосам. Можно провести рукой по щеке, провести пальцами по линии носа или коснуться губ. Даниэль чувствует, как пальцы снова начинает покалывать. Сжимает и разжимает кулаки, пытаясь унять непонятно откуда взявшуюся дрожь. Зажмуривается и трет переносицу. Хватает бутылку и делает два больших глотка. Ощущает, как терпкое пиво стекает по его пищеводу в желудок. Джулиан хуже занозы. Джулиана видишь и можешь коснуться. Можешь зарыться носом в его волосы, которые, Даниэль знает, периодически красят в седой цвет. Можно сжать плечо, заставив смотреть прямо в глаза. Даниэль удивляется своим мыслям и покалыванию в кончиках пальцев. Даниэль прекращает перекатывать невысказанное «но» на языке. Даниэль ещё не понимает, что если с занозой в пальце можно жить, она всё равно рано или поздно выгниет, то с Джулианом это не прокатит. Джулиан хуже занозы — Даниэль понимает это. Желание коснуться борется со здравомыслием, которого, кажется, становится всё меньше и меньше. Даниэль понимает многое, он умён, у него есть девушка и «Викиликс». Но Даниэль не понимает ещё, что из-за Джулиана его жизнь летит в тартарары. И нет никакой прямой дороги. И нет ничего. Пока нет. Сейчас Даниэль понимает, что «это очень важное дело» и что ему нестерпимо хочется коснуться Джулиана. Подушечки пальцев продолжает колоть, жизнь незаметно летит в пропасть, а Даниэль ловит себя на том, что его больше не волнует это чёртово «но» и незаметные занозы в пальцах. Потому что рядом с ним Джулиан, который хуже занозы.