Очень хотелось жить

            Очень хотелось жить.       Очередной снаряд распял родное тело земли. Она застонала. Одна из зениток взлетела на воздух.             Очень хотелось жить.       Какая праздная мысль. Еще бы, кому не хочется? Разве отпустишь эту больную, искалеченную, эту чумазую, серую от дыма, красную от крови и соленую от пота родную землю? Нет, ты будешь цепляться, всеми силами будешь… Животной любовью задышит твоя грудь.             Очень хотелось…       Еще вчера восемнадцатилетний - сегодня ты уже на войне, а завтра?.. Оно больше не для тебя.       Сколько же погибло нас тут, безызвестных, неупомянутых нигде, неупокоенных… А сколько еще погибнет. Знал ли хоть кто-нибудь из нас, зачем он умирает?       Каждый знал. Все, как один. Иначе нельзя. По-другому не выстоять. А мы выстояли. Потому что точно знали. За Отчизну! За потомков! За свободу!       Сколько раз прозвучал этот призыв?       Там, в мире, - бесконечно много; здесь, на войне, - ни разу. Не нужны они здесь, эти слова. Здесь лозунг на устах превращался в печать на сердце. Это был лозунг сердца. Каждого из двадцати семи миллионов сердец.             Очень хотелось…       А ты ползешь.             

***

      - Тарасенко! – властный голос комбата застилает шум взрывов. – Давай, дружище, вперед. Ползком.       - Есть, товарищ комбат.             

***

      И ты пополз. Единственная мысль, гложущая тебе сейчас сердце, выдавливающая сухие слезы на глаза, - мама не перенесет, не выдержит.       Оборачиваешься, хочешь крикнуть как можно бодрее: «Эй, братцы, матери скажите, что, мол, без вести я». Но преграда в две пяди окопа между тобой и живыми не дает кричать.       Кто хоть раз без страха взглянул в лицо смерти - перед тем она бессильна, тот становится выше ее.             Очень хотелось…       Встаешь. Бежишь. Граната мечется в руке. Бессловесный танк рубит себе гусеницами путь, сизый металл вгрызается в землю. В твою землю.       Кричишь. Ты больше уже не тот, кем был в тылу окопа, ты переступаешь эту зыбкую грань.       Воздух прошибает столб горячей пыли. Комья грязи разлетаются вместе с ошметками обугленной машины.       - Касымов, Яковлев, вперед, ребята. Еще два фрица на ходу. – Голос дрогнул.       - Есть, товарищ комбат.             Никому не хотелось умирать молодым.