Случайное сновидение (Perchance to Dream)

Миссис Хадсон уже снилось это. Вообще-то, минимум раз в неделю, обычно после спора о чём-либо с другом в кафе, внизу. Шерлок старался не вмешиваться, не хотел влиять на сны – место, с которым он шутить не любил. Во сне она была намного моложе, прогуливалась по Бейкер стрит с ребенком на руках. Её волосы были чуть светлее, чем они должны быть, а у очков была роговая оправа. Это было намного глубже, чем он мог увидеть и вычислить – её желание стать матерью, отсутствие детей и, позже, осознание, что она не способна зачать. Но в этом мире мечта оказалась достижимой. Во снах она могла быть матерью. Во снах могло быть всё что угодно. Стоя неподалеку, он смотрел, как пальцы мальчонки провели по её спине. Его внешность менялась довольно часто, в зависимости от её чувств к определённым мужчинам в её жизни. Например, в этот вторник Шерлок нечаянно поджёг холодильник, и женщина очень сердилась на него. Однако позже в тот же день Шерлок заставил Джона отнести ей чашку чая. Он бы никогда не признался, что так извинился, но копна чёрных кудрей и яркие голубые глаза мальчика, которого она несла, говорили о том, что он прощён. Через несколько секунд, когда она свернула за угол, ребенок обернулся и посмотрел Шерлоку в глаза. Консультирующий детектив сел на ступеньки, ведущие к 221б, и принялся ждать, когда же его домовладелица проснётся. *** Всю свою взрослую жизнь Шерлок Холмс пытался не спать. Пока не появился Джон, ему это даже удавалось. Его пристрастие к стимулирующим веществам возникло из-за необходимости, а не желания кайфа. Что угодно, лишь бы не уснуть – не угодить в ловушку кошмаров, не стать свидетелем откровенных фантазий, участником трагедий. Большинство снов были достаточно обыденными, чтобы он мог затеряться на улицах Лондона, ожидая, когда проснётся спящий, а те, которые таковыми не являлись, ну, они были совсем иной историей. Шерлок перевернулся на другой бок. Какой стала бы его жизнь с матерью, похожей на миссис Хадсон? Он бы точно не получил мини-морозильник и собственную лабораторию в шесть лет. Скорее всего, ему не разрешили бы держать в доме замороженных крыс и лягушек. Он ненавидел думать о всех этих «что если», информация, которую нельзя ни опровергнуть, ни доказать. Она занимала слишком много места, преследовала его при свете дня, когда он не мог её стереть. И раз за разом она напоминала ему, что у людей в его жизни были собственные миры, в которых его не было – в которых его не должно было быть. Пока он как-то умудрялся обходить сны Джона стороной. С тех пор, как он начал жить с бывшим солдатом, это тревожило его. И чем больше проходило времени, тем сильнее грызло его беспокойство, что он окажется в аду кошмаров Джона. Когда он мог, он старался бодрствовать, пока Джон спал. Их близость всё только усложняла: ближайший спящий обычно являлся наилучшей целью, если он уже не был захвачен сном другого человека. Шерлок посмотрел на часы. Полшестого. Неудивительно, что миссис Хадсон уже проснулась. Сам он получил три часа на отдых, хотя то, что считалось «отдыхом» для всех остальных, всего лишь означало, что он закрыл глаза и перешёл в тело, не требующее физической энергии, пока его собственное восстанавливало свои запасы. Его голова коснулась подушки, когда он среди ночи услышал возящегося в туалете Джона. Такое маленькое окошко для него чтобы уснуть и надеяться открыть глаза в сновидениях миссис Хадсон, но пришлось рискнуть. Последнее дело оказалось изматывающим для его разума, тела, и эмоционально. Атмосфера счастья оптимистичного сна миссис Хадсон была странной, но желанной передышкой в его рутине. Шерлок встал с кровати и накинул домашний халат, затем вышел на кухню проверить ломкие волосяные фолликулы, оставленные ранее в образцах слюны. Ему многое нужно было сделать и обдумать. *** Сколько он себя помнил, он всегда путешествовал по снам. Он был вполне уверен, что умел это с трехлетнего возраста, хотя и не мог отличить сны от историй, затягивающих туманом окна в чертогах его разума. В шесть он разрушил брак своих родителей. Тогда же о его снах узнал Майкрофт, пусть никто и не понимал их глубины ещё несколько лет. - Как ты узнал об отцовской измене? – тринадцатилетний мальчик зажал брата в углу пустого отцовского кабинета. Тот был на работе, и, всего несколько секунд назад, Шерлок за ланчем сообщил новости всем сидящим за столом. Тогда Шерлок всё ещё считал себя нормальным ребёнком. - Я видел, как он целовал… - Не видел, Шерлок! Ты ничего не видел! – Майкрофт схватил брата за плечи, жёстко тряся худощавый мешок с костями. – Ты снова всё выдумываешь, а врать нехорошо, Шерлок. Это расстраивает мамулю, а ты отлично знаешь, как деликатна она в подобных вопросах. - Но я видел, - Шерлок был упорен в собственной честности. – Во сне. Лицо Майкрофта побледнело, но он поверил, что его брат действительно спал, а не вторгался в разум отца. Когда мамуля спросила отца, он во всём признался. Его вещи упаковали по коробкам и увезли до того, как братья Холмс проснулись на следующее утро. Тогда Шерлок меньше всего чувствовал себя умником. *** Когда полтора года спустя он стал свидетелем первого эротического сна Майкрофта, он чувствовал себя униженным. Он больше никогда не мог смотреть в глаза своему репетитору по французскому. *** В десять лет Шерлок наконец понял, что не все могли видеть сны своих друзей и родственников. Не все могли читать между строк и видеть события и замаскированную ненависть. Не каждый ребёнок радовался найденному мёртвому животному и выяснению причин его смерти. В тот год кто-то впервые назвал его психом. Как и большинство детских прозвищ, это пристало к нему. *** Шерлок не знал, видел ли он свои сны. Он не мог представить, как это могло бы быть: если бы знакомые ему в реальности люди нашли способ пробраться в его сны и составить ему компанию в его голове, а не в их собственных. За всю жизнь только с одним человеком он добровольно делил личное пространство, и к несчастью, в снах именно этого человека ему меньше всего хотелось быть. Шерлок боялся – и это был настоящий всепоглощающий ужас, усугубившийся после того, как Джеймс Мориарти похитил Джона Ватсона – увидеть родного доктора в луже собственной крови в Афганистане, молящем о спасении, вытаскивая пулю из своего плеча. Он знал, что у Джона бывают кошмары. Он также знал, что от его присутствия лучше не станет, как бы сильно он ни желал надеть маску и стать столь нужным Джону на поле боя ангелом. Если бы он мог его спасти, хотя бы раз, возможно, кошмары бы прекратились. Но нет, он не мог. *** Они заключили что-то вроде соглашения. Шерлок не должен был делать выводы о Джоне, если мог этого избежать. А под «избежать» подразумевалось, что свои наблюдения он держал бы при себе. Шерлок пытался игнорировать подсказки, приводящие к его обычным умозаключениям, но это было трудно. Читать Джона было легко, он был человеком привычек. Он просыпался по утрам, надевал простую одежду, делающую его похожим скорее на отца семейства средних лет, а не на мужчину, ищущего подходящую жену; готовил себе чай, надевал ботинки, шёл в магазин, а затем в больницу. Он был спокойным человеком девяносто процентов времени, а остальные десять процентов полностью состояли из давящего на него Шерлока. Ничего в Джоне Ватсоне не могло удивить Шерлока. Пока... *** Он и сам не заметил, как заснул, а когда он открыл глаза во сне, всё вокруг было чёрным. Мгновенные выводы: чёрная повязка на глазах. Бархатная изнутри, кожаная снаружи. Значит сексуальная фантазия. На заложников деньги не тратят. Завязана ровно настолько, чтобы он не смог от неё избавиться. Потянуть руки: прикованы к спинке кровати кожаными наручниками, соответствующими повязке. Плечи напряжены, достаточно чтобы причинить легкую боль, но не мучить. В комнате было тепло, а он голый и возбужденный лежал на мягких хлопковых простынях. Самым вероятным кандидатом был один из супружеской пары у миссис Тёрнер: тот, что повыше. Далеко не в первый раз Шерлок попадал в середину сна, где он с кем-то занимался сексом. Единственным недостатком этого являлось то, что просыпался он в странном состоянии, с необъяснимыми засосами на груди и иногда его тело болело ещё несколько дней. Он даже не знал имени мужчины, но за последний год тот трахал его чаще, чем собственного супруга. Однако нынешнее положение оказалось в новинку. Раньше он не соглашался на связывание, но надеялся, что все-таки хотел этого. Если спящий хотел сопротивляющегося партнёра, ему было бы сложно играть по правилам, ведь необычность происходящего сильно возбудила его даже без посторонних прикосновений. Шерлок сглотнул, позволив горлу двинуться больше обычного. Вокруг было очень тихо, и он на миг подумал, не остался ли один. Это было непривычно: спящему не нужно было уходить за презервативами, или отвечать на телефон, или выключать телевизор перед тем, как продолжить свои сексуальные игры. В снах отвлекающих факторов не существовало. Он ничего не слышал, даже чужого дыхания, повышенная чувствительность не могла помочь ему выяснить, кем же был его спящий любовник. Чужая ладонь легла на низ его живота, чуть надавила перед тем, как скользнуть вниз, два пальца сложились в форме буквы V у основания его члена. Шерлок вздрогнул, когда рука двинулась вверх, снова вниз и опять повторила свой путь. Единственным звуком в комнате было его собственное дыхание и нежное скольжение кожи по коже, тихий шорох от чужих пальцев, когда они проходились по его лобковым волосам. Губы Шерлока приоткрылись, он сбивчиво задышал через рот, он уже был возбужденным. Через что прошло его тело в мире этого сна до того, как он к нему присоединился? Его коснулись уже две руки, проведя от бёдер до подмышек, большие пальцы невесомо скользнули по его соскам. Он выгнул спину от этой ласки, но его уверенно вжали обратно в постель. С силой. Интересно. Словно в наказание руки пропали, и он жадно втянул воздух, опасаясь, что наступил конец, что он всё испортил, что он, болезненно возбуждённый, проснётся в своей постели. Он ошибся. Его спящий целиком забрался на кровать и оседлал его бёдра. Шерлок с удивлением понял, что другой мужчина – а теперь он точно был уверен, что это был мужчина, причём причина этой уверенности очень впечатляла – был полностью одет: джинсы, жёсткие для его слишком чувствительного члена, и шерстяной свитер, вызывающий небольшой зуд на коже его живота. Шерстяной свитер, спохватился его разум. Нет, быть не может. Губы прижались к его шее – мягкие, нижняя слегка потрескавшаяся в тех местах, где её прикусывали, нервная привычка. У него не было времени подумать о чём-либо ещё, ведь эти самые губы разомкнулись, и зубы провели вдоль чувствительного выступа гортани. В данном сценарии его любовник явно требовал тишины, и Шерлок подчинился, но всё равно толкнулся вверх бёдрами в поисках ответного возбуждения и не получил желаемого, когда другой мужчина приподнялся. Снова губы, теперь на левом плече, оставляли метку на коже как раз над ключицей. Шерлок потянул наручники и постарался не застонать. Он ощущал себя жалким, так отчаянно желая этого, в темноте его сознание охотно воспроизводило изображение Джона, соотнося его с происходящим. Две руки – сильные руки, аккуратные, руки хирурга – заскользили вверх к его локтям, и выше к запястьям и замерли. Всё существо Шерлока дрожало от интимности жеста, доверия, которое разум Джона проявлял к Шерлоку, чтобы тот вернул его. Он знал, что после пробуждения у него на теле будет след, в том же месте, где на теле Джона находился шрам. Однако он не сосредоточился на этой мысли. Он вообще не мог сосредоточиться. Ни когда одетое тело Джона прижималось к нему по всей длине, ни когда рот Джона творил с ним такие грешные вещи и продвигался ниже. Неважно, что Шерлоку доставалось всё удовольствие. Джон забрал себе весь контроль. Джон, подумал Шерлок. Это должен был быть Джон. Он не мог представить, чтобы чьи-то ещё руки оказались способны настолько возбудить его, даже если он ни разу не воображал этого. Рот ласками спускался по его груди, пальцы порхающими касаниями скользили по его рукам. Шерлок выгнулся, чем заслужил сильный шлепок по правой ягодице. Интересно. Нужно больше данных. Но губы уже были ниже его пупка, прослеживали тонкую дорожку волос, ведущих к его паху, языком медленно, дразняще вылизывая его кожу. Под повязкой глаза Шерлока закрылись, он поморщился и сжал кулаки; только бы удержаться и не толкнуться вверх, в лицо, которое, как он предполагал, зависло в каких-то сантиметрах над его членом. Вознаграждением за его самоконтроль стало горячее дыхание, осевшее на головке. Ответная дрожь вжала его бёдра в постель, лишь бы они не поднялись. А затем язык его спящего точно прижался к мокрой щели и лизнул, и Шерлок едва удержался от крика удовольствия. Он захотел, чтобы его ноги тоже были привязаны, тогда бы он лучше смог контролировать себя, но тут на его бёдра легли чужие руки, а доктор устраивался на животе между его ног, и, о Господи, его член скользнул между губами, которые он мог представить в мельчайших деталях. Как же непристойно это выглядело даже для его закрытых глаз. Он шире развёл ноги, пошло, практически умоляя без слов того, кто согласился на негласные правила. По нижней стороне его члена проходила довольно заметная венка, и Джон проводил по ней языком, а головка мучительно тёрлась о его мягкое нёбо. Он ощущал каждую неровность во рту Джона, и это пробуждало в нём жажду большего. Он хотел толкнуться в это тепло, изучить текстуру рта Джона своим собственным, своими пальцами, своим членом. Он резко выдохнул через нос, захлопывая рот, когда губы Джона полностью сомкнулись вокруг него, сразу под головкой. Доктор начал медленно опускаться, пока – и Шерлок был уверен, что подобный маневр возможен только во снах – его нос не коснулся завитков тёмных волос у основания. Джон выдохнул, и воздух защекотал яйца Шерлока. Язык, прижатый к нижней стороне его члена, медленно двигался, словно прилив, нежные подразнивающие волны, идеальные. Влажный жар рта Джона, то, как растянулись его губы вокруг основания, воображаемая картинка их игры делали этот эротический сон совершенным. Джон медленно скользнул назад, полностью выпуская член изо рта, пока его закрытые губы не прижались поцелуем к головке, легонько заигрывая с мокрой щёлочкой, чтобы потом внезапно заглотить его целиком с небывалой страстью. Руки крепко держали его бёдра, а Джон трахал собственный рот возбуждённым членом Шерлока. Его великолепный язык вырисовывал маленькие завитки при каждом движении вверх и вниз, заставляя сознание Шерлока разрываться между двумя желаниями – желанием кончить и желанием наслаждаться этим так долго, сколько спящий ему позволит. Левая рука Джона выпустила бедро Шерлока из жёсткого захвата и переместилась ниже, уверенно и сильно потянув яйца консультирующего детектива, явно осознав, что те поджались от приближающегося оргазма. Немного мозолистые пальцы ласково поглаживали, отвлекали его настолько, что Шерлок Холмс не заметил среднего пальца, пока тот не прижался к его входу. Доказательство подготовленности Джона: Шерлок уже был скользким от смазки, когда палец толкнулся внутрь. О боже, чего бы только Шерлок не дал, лишь бы по-настоящему увидеть происходящее, а не представлять себе это. Палец проскользнул глубже, ища, изогнувшись вверх, и из глаз Шерлока посыпались искры. Его бёдра дёрнулись вверх, стремясь уйти от чересчур сильного удовольствия, граничащего с болью, ещё глубже погружаясь в жадный рот доктора. Слишком много ощущений. В своем нынешнем состоянии Шерлок не мог столько вынести. Его член, входящий в рот Джона, пока тот сосал его с таким энтузиазмом; едва заметное трение шерсти свитера Джона о внутреннюю сторону его бёдер; палец, медленно двигающийся внутри него, изгибаясь, чтобы нежно погладить простату; боль в плечах и запястьях от того, что он дёргался в своих оковах; тихий посасывающий звук, мокрое, развратное причмокивание каждый раз, когда его спящий выпускал его член изо рта. Единственной причиной, по которой он ещё не кончил, была его сила воли; он хотел знать обо всём, что хотел ему дать Джон. Рот пропал, и тело Шерлока запротестовало, бёдра поднялись вверх в поисках желаемого. Затем палец Джона выскользнул из него, на прощание вновь коснувшись простаты, и его рука обхватила член. Джон всё ещё лежал между его ног полностью одетым. Ощущение ткани неимоверно бесило его, ведь так хотелось почувствовать тепло чужой кожи. Он подумал, получит ли желаемое в этом сне. Пальцы провели по его члену раз, два, три и замерли на правой стороне, так, что доктор мог целовать другую сторону по всей длине. Прежде, чем Шерлок смог насладиться новым, более медленным развитием событий, Джон отстранился, оставив его возбуждённым, жаждущим, смущённым. Постель скрипнула под весом спящего, и разум Шерлока попытался представить, что же будет дальше. Он выгнул шею и повёл плечами, но его сразу же вжала в подушки уверенная рука на плече. Отсутствие контроля возбуждало, возможность, о которой Шерлок никогда не задумывался. Он почувствовал джинсу по обе стороны своей груди, когда Джон оседлал его, так и не раздевшись. Сильные бёдра, крепкий зад, а ему в щёку упирался жёсткий материал. Пальцы Джона вплелись в его волосы и подняли его голову к источнику жара. Шерлок с готовностью подчинился, без сомнений повернул голову и потёрся носом о член, скрытый за слишком большим количеством одежды. Его рот увлажнился, и он в ожидании облизнул губы. Пальцы сильнее сжались в его волосах, притягивая ближе. Чужие бёдра начали описывать мучительно медленные круги. Шерлок решил провести небольшой эксперимент, он открыл рот для скрытой плоти, влажно дыша на неё. В ответ его резко дёрнули за волосы, повернув голову, так что всё ещё спрятанный за слоями ткани член тёрся о его рот, пока его губы не покраснели и не просили о большем. Его оттолкнули обратно на подушки, и Шерлок бы оплакивал потерю, если бы не знал, что Джону нужны свободные руки, чтобы расстегнуть джинсы. Шорох материи и сильный мускусный запах – и Шерлок получил свой приз. Джон взял его голову обеими руками и слепо направил вперёд. Его приоткрытые губы обнаружили полностью вставший член Джона. Бёдра спящего помогли ему найти правильный угол для проникновения, и Шерлок принялся сосать головку этого прекрасного члена, как младенец – грудь матери. Он провёл языком по соблазнительному изгибу головки, чуть нажимая и принимая за одобрение лёгкий рывок за волосы. Его голову потянули вперёд, и Джон взял то, что было ему нужно, заполнив рот Шерлока своим членом и удерживая его там. В итоге, положение Шерлока отражало то, что до того делал с ним Джон. Нос упирался в пах, пальцы Джона сильнее сжались в его кудрях, и Шерлок расслабил челюсть. Это было настолько просто во сне – причина ложных ожиданий при свете дня, но нахуй логику, если ощущение этого члена, прижатого к дальней стенке его горла, так возбуждало. Бёдра Джона начали толкаться вперёд, и Шерлок не смог сдержать стона, вырвавшегося из его груди, когда руки в его волосах потянули его чуть сильнее. Ритм толчков стал рваным, и Шерлок знал достаточно, чтобы понять, что этот сон продолжался долго, и спящее тело Джона было на пределе. Он не хотел, чтобы всё заканчивалось, но он хотел почувствовать, как Джон кончит. Он не хотел, чтобы спящий наверху человек очнулся за секунду до оргазма, оставив их обоих неудовлетворёнными. Шерлок позволил использовать свой рот для удовольствия Джона, втянул щёки, сосал сильнее, иногда пуская в ход зубы не сильно, но достаточно, чтобы ощутить их. Его язык скользил по нижней стороне, извиваясь настолько, насколько позволял заданный его спящим темп. И тогда руки в его волосах сжались в кулаки, дёрнули его вперёд, в то время, как скрытые джинсой бёдра толкнулись навстречу, и член Джона проскользнул до упора в его горло. - Шерлок! *** Шерлок проснулся с болящей челюстью и привкусом Джона на языке. Он закрыл глаза, засунул три пальца в рот, а другую руку – в пижамные штаны. Не то же самое, но память была свежа, как и вкус. *** Джон выглядел как обычно, но Шерлок поймал себя на том, что чаще смотрит на доктора в поисках зацепок. Единичный случай? Результат того, что Шерлок срывает все его свидания? Или доктор мечтает контролировать его? Привязать к постели и показать, кто из них главный? Ничего, что подтверждало бы хоть одну из теорий. Если у Джона был тайный фетиш, связанный с контролем, он прятал его хорошо. Шерлоку нужно было больше информации. *** Четыре ночи спустя Шерлок решил очередное дело. Джон отправил его спать, приказ лечащего врача. Шерлок не сопротивлялся, спокойно прошёл к себе в комнату и ждал, когда Джон начнёт готовиться ко сну. Он прождал ещё час, пока Джон не погрузился в подходящий цикл сна, и закрыл глаза. *** Шерлок вновь оказался в собственном теле в середине сценария. Он понял, что опять попал в сон Джона: он узнал знакомое ощущение наручников на запястьях (в этот раз скованных над его головой) и повязку на своих глазах. На Бейкер-стрит не было креплений на потолках, но пол под его коленями, по рисунку ковра, напоминал их гостиную. В снах возможно всё. Уверенный в том, что ему ничего не угрожает, Шерлок закрыл глаза, ждущий, готовый ко всему, чего бы подсознание Джона не захотело от него. Сзади послышалось шуршание, звук помог Шерлоку определить своё местоположение. Они были недалеко от камина, скорее всего между двумя сейчас раздвинутыми креслами. Правая рука Джона дважды похлопала его по правому бедру сзади, и Шерлок принял это за приказ раздвинуть колени. Он подчинился, гадая, услышит ли он в этот раз голос Джона до его оргазма. Когда он снова замер в нетерпеливом ожидании очередного прикосновения, какой-нибудь подсказки, он почувствовал скользкое тёплое давление влажного пальца между ягодицами. Средний палец Джона, как и в прошлый раз, только теперь он точно знал, кем был его спящий, и был уверен в этом аккуратном пальце, дразнящем его вход. Когда кончик пальца остановился в миллиметре от проникновения внутрь, Шерлок подался назад, чуть раскрываясь. Джон сильно шлёпнул его по заду, но в то же время проник глубже. Боль от шлепка, слившаяся с растяжением вокруг пальца, соблазняла, и Шерлок посмел задуматься, будет ли он сегодня насаживаться на член, так изысканно трахавший его рот несколько дней назад. Он хотел возразить, остановить Джона. Такого рода подготовка не требовалась во снах. Зачем тратить ценное время и рисковать пробуждением, чтобы лишиться всего? Однако Джон явно наслаждался этим: постепенное увеличение давления, ощущение растянутых вокруг его пальцев мышц. Он добавил второй палец и двигал ими внутрь Шерлока, полностью выходя на обратном пути, избегая прикосновений к простате, даже когда Шерлок попытался изменить угол, добиваясь желаемого. Каждый раз, стоило ему шевельнуться, Джон с громким шлепком бил его раскрытой ладонью по заду, снова и снова, оставляя отпечатки, которые Шерлок сможет увидеть при дневном свете. Ощущения сзади завораживали. Он не видел и не чувствовал ничего, кроме пальцев Джона, скользящих внутрь и наружу его жадного входа. Воздух будто выдавливали из него при каждом движении умелых пальцев доктора, и Шерлок никогда так не возбуждался от единственного источника стимуляции. Его член покачивался, иногда задевая его живот или бедро, и каждый раз при касании к коже оставляя влажный след. С последним движением пальцы Джона вышли из его тела, напоследок специально погладив подушечками простату. Тело Шерлока пробила дрожь, кожа дёрнувшихся вперёд бёдер покрылась мурашками. Сухая рука Джона потянула его назад, уверенно удерживая на месте. Не надо было быть гением (хотя, разумеется, Шерлок им являлся) чтобы понять, чем занималась вторая рука Джона. После предыдущей фантазии Джона Шерлок не удивился ни когда услышал звук расстёгивающейся молнии, ни когда почувствовал прижавшуюся к его спине шерсть свитера Джона, придвинувшегося ближе. Джон пристроился сзади Шерлока, и тот выпрямился на коленях, надеясь найти идеальную позицию для проникновения доктора. Головка члена Джона настойчиво вжалась в его тело, и Шерлок задержал дыхание. Четыре дня назад он и не догадывался, насколько сильно желал этого. Теперь же он сомневался, что ещё когда-нибудь станет избегать сна, если это снилось Джону постоянно. Дюйм за чудесным дюймом Джон растягивал его изнутри. Шерлок слышал его дыхание, чувствовал знакомые пальцы, сжимающие его бёдра, оттягивающие их назад, пока старший мужчина двигался вперёд. Боль от шлепков обострила чувствительность, и когда Джон оказался полностью погружен в тело Шерлока, его руки скользнули назад, раздвигая ягодицы. Под повязкой перед глазами Шерлока мелькали картинки их гостиной, как бы видел их сам Джон, стоящий на коленях на полу с вот так откинувшимся на него Шерлоком. Он видел это так ярко, изображения идеально соотносились с его ощущениями. И Джон всё ещё был полностью одет, кроме того места, где его член по самое основание погрузился в любовника. Джон стоял на коленях позади Шерлока, почти прижимаясь к нему, бёдра к бёдрам, и стоило ему начать двигаться, как Шерлок понял, что они попали в ритм, движения напоминали прилив и отлив океанских волн. Они легко нашли подходящий темп, и Шерлок обнаружил, что он бессознательно тянул за свои наручники, помогая Джону уменьшить нагрузку на ноги. Джон тяжело и жарко дышал у его уха. Голова Джона покоилась на плече, между стянутыми над головой руками Шерлока, и брюнет повернул голову, почти неудобно, в поисках рта, доставившего ему незабываемое удовольствие несколькими днями ранее. Поцелуй вышел неуклюжим, но толчки члена Джона в теле Шерлока делали его возбуждающим. При таком угле они не могли долго целовать друг друга – даже во снах они не были на шарнирах – но это не помешало Джону влажно провести языком вдоль подбородка Шерлока, не помешало Шерлоку приглашающе выгнуть шею. Рука дотронулась до его члена, большой палец Джона провёл по головке, собирая образовавшуюся там влагу, перед тем, как тесно сжать и двинуться вниз к основанию. При первом движении всё тело Шерлока напряглось от наплыва ощущений, жадно сжимаясь вокруг члена Джона. Мужчина издал тихий звук ему в ухо, почти вздох, почти стон, но это точно был Джон. Его яйца поджались, и он специально вновь сжался вокруг Джона при следующем толчке мужчины внутрь, надеясь вырвать больше звуков из своего спящего. Он хотел жёстче, он хотел чувствовать член Джона в себе даже спустя несколько дней после пробуждения. Он хотел ходить характерной походкой, чтобы люди по ней предполагали именно то, чем сейчас они занимались. Он хотел, чтобы Джон завидовал сам себе, не подозревая об этом. Зубы Джона сомкнулись у него на плече, недостаточно сильно, чтобы прокусить кожу, но достаточно, чтобы оставить след, и Шерлок толкнулся ему навстречу. Они были так близки, почти на грани. Мужчина сзади него двинулся вверх, и Шерлок откинул голову, когда головка погружённого внутрь члена грубо вжалась в его простату. Его всего трясло, заставляя Джона тяжело дышать у его уха, прикусывать обнажённую кожу везде, где он только мог дотянуться. Движения становились всё резче, почти животными. Рука на члене сжалась сильнее, дёргая его без перерыва. - Давай же, Шерлок, - шепнул Джон ему на ухо, отмечая каждое слово резким толчком бёдер. – Кончи для меня. *** Шерлок мгновенно очнулся, зная, что наверху Джон проснулся в таком же состоянии. Его пижама была липкой, мышцы его зада ныли, и именно этого он желал. *** Это продолжалось почти месяц. Когда Шерлок мог заснуть, не мешая очередному делу, он как можно точнее подбирал время, соотнося его со сном Джона. Их повседневная жизнь осталась неизменной. Шерлок не мог признаться, что знал о снах, а Джон отлично скрывал свои тайные желания. Шерлока до сих пор каждый раз удивляло, что, когда он оказывался в собственном теле во сне, его трахали так, что он чувствовал это ещё несколько дней. И был ещё очень памятный случай с хлыстом, распаляющий фантазии Шерлока каждый раз, когда он проводил по своим ягодицам и чувствовал заживающие рубцы, каждый раз, когда он, не задумываясь, садился и был вынужден переносить вес. Однако не только он снился Джону. Он этого ожидал, но когда он гулял по Лондону, оставив Джона при его обычном походе в Теско, или когда ему приходилось уходить при очередной ссоре с сестрой, Шерлок не мог не спрашивать себя, как чувствовал себя Джон после таких снов. Удивлялся ли он, почему ему не приснился его сосед по квартире, или он просто тихо ругался и вставал? Каждый раз, просыпаясь после очередной фантазии, Шерлок точно знал, что не только он проснулся от оргазма. Он точно знал, что в другом конце их квартиры Джон был один, хотя они могли бы быть вдвоём. Он позволил снам просачиваться в свою повседневную жизнь. Ему стало любопытно. *** Если бы Шерлок решил когда-нибудь опуститься до убийства, чтобы вытащить сочетание «Джон + Бондаж» из их снов в реальность, он бы сделал что-то похожее на загадку, ради которой его в середине мая вызвали ярдовцы. Не то чтобы он задумывался о подобном, но, правда, более очевидный случай и представить было сложно. Сцена самого убийства подала ему идею. Мужчина, прикованный к спинке собственной кровати широкими кожаными наручниками, которые, как в фантазиях Джона, соответствовали повязке на его глазах. Мужчину кастрировали и оставили истекать кровью, но в комнате было единственное окно, а дверь заперли изнутри. Типичное дело вида «Как такое возможно?», и Шерлок решит его, как только его мозг перестанет подкидывать ему не относящиеся к работе идеи. Джон, стоящий неподалёку, тихо сказал «бедолага» и вышел из комнаты, чтобы расспросить о технических подробностях расследования, которые Шерлоку скорее всего понадобились бы позже, но сейчас ему было на них плевать. Явно брошенная любовница или любовник. Кастрация – преступление на почве страсти. Значит подруга, жена или парень. Мужчина был связан и, скорее всего, возбуждён. Конечно, доверять тому, кому ты постоянно изменяешь, не самое разумное решение. Шерлок вычислил почти всё, но ничего не сказал. Лестрейд поинтересовался, куда он собрался, когда он ушел с места преступления и поймал такси. Он отмахнулся привычным: «Эксперимент», – и был таков. *** Джон писал ему и звонил, но Шерлок не был в состоянии ответить на телефон уже почти тридцать пять минут. Возможно, если бы захотел, он бы выпутался, но он не хотел. Совсем. Он ждал. Рано или поздно Джон должен был вернуться домой. Он попросил у продавщицы в секс-шопе пару кожаных наручников, которыми мог бы сам себя сковать. Её выбор не разочаровал его. У него ушло десять минут на то, чтобы завязать себе глаза и надёжно пристегнуть свои запястья к кровати Джона. Для эксперимента не обязательно было полностью раздеваться, но он знал, что это оценят. Как бы то ни было, а он почти решил дело. И, чем точнее он воспроизведет фантазию Джона, тем меньше шанс, что тот просто отвяжет его и, запинаясь, будет проклинать его за непристойное поведение. Он услышал, как открылась входная дверь. *** Джон несколько раз позвал Шерлока прежде, чем стал подниматься в спальню. Детектив уловил раздражение в его голосе. Доктор знал, что сосед дома, знал, что Шерлок игнорирует его. Однако молчание всегда было одним из негласных правил в его снах. Шерлок всего лишь подчинялся ему. Дверь открылась, Шерлок услышал громкий вздох и понял, что взгляд Джона метался по излюбленной фантазии его сознания, готовой для него. И Шерлок действительно был готов ко всему, чего бы не захотел Джон, он позаботился об этом при помощи найденной у Джона смазки. Шерлок не двигался. Он знал, что не ошибся, потому что Джон его пока не выгнал, не начал развязывать. Доктор медленно подходил к постели, очевидно, изучая все мелкие детали, одну за другой, выискивая признаки согласия перед тем, как он решится прикоснуться к своей ожившей мечте. Твёрдый член Шерлока лежал на его бедре, ноги были раскинуты в разные стороны, хотя и не привязаны, а руки и запястья были расслаблены, пусть и вытянуты над головой. Это могло быть крайне неприятным, если бы Шерлок этого не хотел, а Шерлок Холмс был не из тех людей, кто добровольно страдает. Словно приглашая, Шерлок раскрыл губы и медленно их облизнул, зная, что если до того его лицо не привлекало внимание Джона, то теперь он этого добился. Доктор не торопясь пересёк комнату и навис над краем кровати у лица Шерлока. Палец осторожно прижался к губам Шерлока, и тот жадно взял его в рот, проведя языком по всей длине, наслаждаясь тихим стоном Джона, вызванным лаской. Джон всё ещё был в куртке, но было не важно. Шерлок хотел его прямо так и подозревал, что Джона его одежда тоже не волновала. Мгновение спустя второй палец присоединился к первому, и Шерлок замычал вокруг них, надеясь, что вибрации от звука достигнут члена его соседа и послужат источником вдохновения. Когда Джон окончательно убедился, что это совершенно Великолепная Идея, он повторил то, что делал с Шерлоком в первом сне, только намного более аккуратно. Он расстегнул штаны и забрался на постель, оседлав грудь Шерлока. Когда Шерлок повернул голову и открыл рот, подгоняя его, Джон громко зарычал и, взяв Шерлока за волосы левой рукой, другой направил свой член к приглашающе распахнутым губам. В реальности это было не просто. Детектив не мог взять его целиком, но искупал это, сглатывая вокруг головки, вбирая воздух, как Джону нравилось во снах. Его язык скользил по нижней стороне, он позволял любовнику направлять его своими руками, и тот иногда отстранялся, ровно настолько, чтобы ласково погладить его по щеке или головкой члена провести по губам Шерлока, оставляя влажно блестящий след. Его собственный член болел, и ему было интересно, сможет ли кончить без прикосновений вне сна. Ему хотелось бы попробовать. Звуки, которые издавал Джон в реальной жизни, были намного разнообразнее, чем во снах. Тихие стоны, вздохи и невнятные слова, отчасти похожие на имя Шерлока, разбитое по слогам. Он понял, что доктор был на грани. Он глубже проникал в его рот, отчаянно толкаясь дальше в горло, но в то же время стараясь сдерживать себя. – Шерлок, – задохнулся Джон, сильнее схватившись за его волосы выше с левой стороны и ниже справа. – Шерлок, я кончаю. Предэякулята стало больше, и Шерлок с удовольствием осознал, что настоящий вкус Джона почти идентичен мужчине из снов. Внезапно Джон вышел изо рта Шерлока, хотя раньше так не делал, и Шерлок развратно открыл рот, давая понять, что можно кончить внутрь. На самом деле, Шерлок жаждал этого. Он слышал тяжёлое дыхание, как рука Джона скользила по влажной от слюны плоти. Момент, когда оргазм настиг его, он разделил с Шерлоком. Он прижал головку дрожащего члена к языку Шерлока, позволяя первому выплеску семени покрыть розовое подношение, чтобы после слегка отодвинуться и окрасить собой бледную скулу, затем ключицу. Шерлок застонал, сглотнув, и вновь открыл рот, потянувшись вперёд. Джон дал ему то, о чем он просил, толкнул свой слишком чувствительный член обратно, разрешая Шерлоку начисто вылизать его языком, который точно знал, как доставить ему удовольствие. Когда ласка стала слишком сильной для обмякшего члена Джона, он аккуратно отодвинулся. Он сел на живот Шерлоку, осторожно сползая ниже. Шерлок услышал звук застегиваемой молнии, прежде чем Джон продолжил движение. Его член оказался во рту Джона раньше, чем он успел подумать о том, что не кончил от чужого оргазма. Сны не шли ни в какое сравнение с этим – знать, что они оба будут помнить произошедшее как реальный случай, что Джон языком ласкал щёлочку на конце его члена как его любовник, а не как его спящий. И – о Господи! – Джон вправду мог полностью вобрать его член в рот, до основания. Как только нос Джона прижался к его лобковым волосам, Шерлок не выдержал. Он простонал запоздавшее предупреждение и кончил в рот своему любовнику. Его бёдра дрожали от усилий не дёрнуться резко вверх, в этот идеальный рот. Когда Джон проглотил его семя, он слез с постели и потянулся к скованным запястьям Шерлока. Шерлок надеялся, что его не прогонят. Он чувствовал себя совершенно обессиленным. Ему хотелось полежать и насладиться тем фактом, что у него только что был оргазм, от которого он не собирался просыпаться. Пальцы Джона осторожно отстегнули кожаные наручники. Шерлок потянул руки, восстанавливая кровообращение, но даже не коснулся повязки. Честь снять и её тоже он предоставил Джону. - Я ничего не могу от тебя скрыть, да? – спросил Джон, развязывая узел. Шерлок тряхнул головой, стоило повязке сползти. Джон положил её на постель и наклонился, вытирая своё остывающее семя с бледной щеки Шерлока. Он вытер его краем простыни перед тем, как начать чистить грудь Шерлока. Как минимум им пригодилось бы полотенце, а ещё лучше – душ. Джон собрался было уходить, так что Шерлок обнял его, утягивая обратно в кровать. – Полежи со мной недолго, - сказал Шерлок, – я ещё не решил дело. Джон, не сопротивляясь, устроился рядом со своим соседом по квартире. Шерлок, конечно, соврал. Последние детали он вычислил, пока Джон поднимался по лестнице. Но это – лежать в объятьях Джона после утомительной сессии – было тем, чего он не мог получить во снах. Зато мог сейчас. Он намеревался воспользоваться этим.