Вторая попытка

Бильбо видел это — страшный бой Торина и леденящего кровь одним своим видом Азога. Хоббит пришел в сознание в тот миг, когда два воина бились не на жизнь, а на смерть. Бильбо замер в страхе, не спуская с Торина глаз. Однажды ему удалось спасти Дубощита от страшной смерти, которой желал предать гнома Азог, проявив дерзкое безумие, встав между гномьим королем и смертью. Сейчас все было иначе. Но не мог вмешаться. Страх сменился облегчением, когда пронзенный мечом Торина Азог упал в ледяную воду, и темная поверхность сомкнулась над уродливой головой орка. Бильбо обессилено опустился на камень, уступая дрожащим коленям. Ему хотелось подойти к подгорному королю, что-нибудь сказать, заглянуть в хрусталь светлых глаз, просто прикоснуться к руке, чтобы убедиться в том, что все осталось позади. Но слабое тело не слушалось. Все после… Торин одержал верх над чудовищем, отстоял родовую честь, свершил священную месть за гибель деда… Теперь можно вздохнуть свободно. Все трудности остались позади: тяжелое путешествие, смертоносный Смауг, драконий недуг, с которым Дубощиту удалось совладать, Азог, жаждущий смерти Торина … Бильбо верил, что они победят и в Великой битве, теперь точно, остался один рывок… Беггинс прислонился к холодной, корявой скале, той, которую гномы издавна звали «Вороним клювом», и прикрыл глаза, успокаивая бешено бьющееся сердце. Это было ошибкой. Бильбо не увидел, как уставший Торин, пошатываясь, подошел к тому месту, где под толщей льда замер Азог. Утомленный хоббит, пропитанный чужой кровью и болью, не услышал вопившее внутри него предчувствие беды. Он услышал только то, как коротко охнул Король-под-горой, пронзенный мертвым, казалось бы, врагом, а потом, стиснув зубы, сильным ударом добил Азога Осквернителя… Бильбо кинулся к своему королю, кляня себя за минутную слабость и за то, что он всего лишь маленький жалкий хоббит. Торин, бледный, с затуманенным болью взглядом, умирая, смотрел в холодное осеннее небо. Бильбо, склонившись над Дубощитом, замер, словно пораженный громом. Он уже видел этот взгляд. Когда-то, очень давно, в другой жизни… Он осознал, что уже терял Торина раньше, переживал весь этот ужас. Но тогда все случилось в остывающих песках ночной пустыни, и серые любимые глаза безжизненно смотрели в темное южное небо, усыпанное миллионами чужих звезд, имен которых Бильбо даже не знал. Что же это?! Хоббит дрогнул, и воспоминания полноводной рекой ворвались в его реальность… Он вспомнил… Отряд пробирался к месту дислокации остальных войск по ночам. Это было разумно. Это было относительно безопасно. Это давало им шанс выжить. Джон, бесшумно шагая, вслушивался в редкие звуки почти угасшего дня. Небо на западе уже потеряло даже намек на то, что где-то далеко за морем песка совсем недавно успокоилось солнце. Тьма… Песок тихо шуршал под армейскими ботинками парней, маленький отряд сливался с пустыней, растворяясь в ней. Их было пятеро: Уотсон, Даррел, Конрад, Уилкс и полковник Моран. Они, прикрывая друг друга, скользили в безлунной темноте. Джон сейчас был солдатом и врачом, группу вел Моран. Бильбо задохнулся от увиденного, от странности внезапно проснувшейся в нем памяти. Как это возможно? Кто он? Сейчас он был точно не родовитым хоббитом из Шира, другом гномов и отменным вором, обманувшим дракона. Он больше не был Бильбо Беггинсом. Нет. Он помнил себя кем-то совершенно иным — Джоном Уотсоном, солдатом, врачом, человеком, существом из другого, странного мира… Рядом, плечом к плечу с Джоном, почти не увязая в проклятом песке, шел полковник Себастьян Моран. Себ… Моран для Джона был не просто сослуживцем, старшим по званию, командиром, знаменитым, почти легендарным полковником. Они были вместе. Вместе во всех известных, в любом из миров, смыслах. Как так получилось? Кто ж знает… С самой первой минуты их знакомства было что-то незримое, что накрепко привязало одного к другому. Романтики назвали бы это любовью с первого взгляда, Джон считал предопределенностью и судьбой. Связь, прочная и нерушимая, толкнула Джона в крепкие объятия Себастьяна. Они не говорили об этом, не было между ними никакой романтической чепухи… пф… была лишь война. Но оттого нужнее и бесценнее были те минуты бешеной страсти, которые выпадали на долю этих двоих. Живой огонь, суровый, иногда жесткий мужской секс… он очищал души от нанесенной войной грязи. Они не держались за руки вечерами, не вздыхали при великолепной восточной луне, не делали друг другу подарков — они готовы были убить друг за друга. Засада. Крики. Разорвавшие ночную тишь выстрелы… Джон, подстреленный в плечо, не замечая отнявшейся руки, хрипя оттащил подкошенного автоматной очередью Морана с линии огня и накрыл его своим телом. В темноте продолжали стрелять. Джон не слышал, как грубо матерился Конрад, отстреливаясь и призывая на головы талибов все ужасы мира. Уотсон не слышал, как закричал в предсмертной агонии Даррел… он слышал только отсутствие сердцебиения Себа.. И глаза, на несколько секунд выхваченные из темноты, Джон успел разглядеть их во время вспышки — Фредди Уилкс кинул в сторону врагов гранату. Уотсон видел их, они навечно запечатлелись в его памяти — устремленные в небо навечно замершие глаза Морана, как две капли похожего лицом на подгорного короля Торина Дубощита. Торин… Себастьян… Один раз это уже случилось. Бильбо помнил все так, словно это было только вчера, а еще то, как непросто Джону Уотсону оказалось пережить эту потерю. Больше не хотелось. Джон стиснул зубы, собираясь и отгоняя прочь поглощавшие его боль и страх. Он был врачом, черт возьми, и очень хорошим врачом. Тогда, в ночной пустыне, у него не получилось. Раны Себа были смертельны, Морана прошило автоматной очередью, и одна пуля попала точно в сердце. Без шансов… Но кто-то наверху расщедрился и дал им вторую попытку. А значит, Джон сделает все, чтобы ее не упустить. Пусть рана глубока — пробито легкое, пусть нормального госпиталя здесь днем с огнем не найдешь, но кольчуга, в которую был облачен Торин, сдержала удар, смягчила его, задержав чудовищный тесак Азога. Знаний, которыми обладал Джон Уотсон, достаточно для того, чтобы не дать подгорному королю захлебнуться собственной кровью или умереть от ее потери. А где-то там, где все еще кипит Великая битва, их ожидает Гендальф Серый — великий волшебник, которому подвластны магические законы Средиземья, он поможет, если Джон не справится по законам своего мира. Главное успеть или дождаться… — Держись, — лихорадочно шептал хоббит, зажимая рану и останавливая кровь уверенными руками военного хирурга, — на этот раз у нас все получится, я тебе обещаю, клянусь той пулей, что застряла у меня в плече... клянусь дырой в чешуе Смауга... Над головой у Джона раздалось хлопанье громадных крыльев. Орлы… Ну надо же, совсем как в прошлый раз… Только тогда был вертолет. Помощь тоже пришла с неба, но слишком поздно. Сейчас все было иначе. Торин – жив, Джон удерживал его на самом краю, не давая сползти в ледяную черноту. Хоббит оглянулся и увидел спешащего к ним волшебника, которого принес на "Вороний клюв" Повелитель орлов. Бильбо улыбнулся и сжал окровавленной маленькой рукой холодеющие пальцы Торина. — Держись, Моран, все будет хорошо…