Papilio

Время оказалось пойманным в его выгнутых дугой бровях и приподнятых уголках рта - улыбка, скрытая от глаз посторонних. Она напевала:"Ты куда бежишь, ты куда спешишь, ты к чему стремишься?", весело притоптывая на месте, легонько рисуя пальцами в воздухе его очертания. Сгоревшая рисовая каша, аккуратно втиснутая в слишком маленький судочек, остывала на открытом воздухе; запах гари смешался со сладковатыми нотками соевого соуса. Так похоже на нее ведь, так ей свойственно. Киеши запрокинул голову, наблюдая за рассеянным светом, прорвавшимся сквозь листву деревьев. Их высота заставляла почувствовать себя маленьким человечком в мире больших возможностей, а желтый диск в миллионах километрах от них напоминал об оранжевом мяче - символе его поражений. "Ты к чему идешь, ты зачем идешь, ты устал, наверно". Рико кружилась, рассекая воздух широко расставленными руками, напоминая ребенка из его прошлого. Ее улыбка выгравировалась в памяти сплошной линией поддержки и поцелуев. "Мы возьмемся за руки, пробежим сквозь пространство на силе веры". Мелодия тихо проносилась эхо леса, наполняя спокойствием и уверенностью в сегодняшнем дне и завтрашней Рико. - Усядься уже, - промолвил Теппей с улыбкой и схватил за непослушные пальцы, так резво маячившие перед его глазами. - Еда стынет. Рико резко остановилась и послушно села на плед - обособленный островок в пучине зеленого моря. Она достала из рюкзака беспроигрышный вариант их обеда: онигири и собственноручно сделанные бутерброды - вершина ее кулинарных возможностей. Но окинула взглядом стоящий около Киеши рис, надеясь на его благоразумность или же сумасбродство - зависит от того, с какой стороны оценивать. -Итадакимас! - он звучно хлопнул в ладони и принялся за рис с беспристрастным видом. Их длительная дружба научила Теппея проглатывать не жуя. Ну, и еще парочке жизненно важных трюков. Рико благосклонно кивнула и откусила кусочек онигири, радостно наблюдая за напарником. Ей льстила его преданность и старание угодить в мелочах, и то, что твердость взглядов и принципиальность не позволяли ему растворяться в другом человеке. И других женщинах особенно, как казалось Рико. - Ты чего скривилась? Она спохватилась, будто испугавшись своих мыслей, и кашлянула вместо ответа. Её желание стать хоть чуточку женственнее вызвало бы кривую ухмылку на губах Хьюги и приглушенный смешок Тайги, а Киеши лишь аккуратно подтолкнул бы, мол, дерзай. Все же, они все любили ее и уважали – этого достаточно для мимолетного счастья, но не для долгосрочной перспективы. «Немножечко бы приоткрыть занавес, хоть чуть-чуть». - Теппей, ты в кого-то влюблен? – вопрос слетел с губ тренера быстрее, чем она смогла оценить деликатность темы. Киеши медленно дожевывал стряпню, задержав на девушке хитрый взгляд – от этого было немного некомфортно, но интригующе. - Возможно, - он прищурился, словно смаковал слово, не дающее абсолютно никаких гарантий, и приблизился к ней вплотную. – Малышка Рико хочет узнать о взрослом мире и просит дядю Киеши быть ее проводником? Рико зарделась, отчего-то забыв и о своем сарказме, и об иронии. Оценила мимолетно близстоящие кусты и деревья, приметила цепочку муравьев, старательно огибавших ее плед, прислушалась к пению пролетающей птицы. А потом вдруг посмотрела на него немного драматично, как делают все главные героини, и улыбнулась, словно удивляясь его недогадливости. -Малышка Рико просто интересуется жизнью дядьки, ей не безразличного. Наверное, именно в этот момент Теппей окончательно потерял контроль над своими чувствами и исчез в ее обезоруживающей уверенности. *** Айда убивает его по сто раз на день взглядом, шепча себе под нос проклятья. Она не знает, что лучше: дать ему проявить себя, но с вредом для здоровья, или отстранить, но с вредом для души. Киеши подставлял ей плечо, когда глупые мальчишки смеялись над ее угловатостью, когда глупые девчонки завидовали ее отношениям с ее игроками, ее командой, когда отец вдруг оказывался тираном и объяснял, что «бабскими руками мужские дела не решаются». И когда зимой, во время заморозков и снегопада, она вдруг разочаровывалась в своем выборе и задумывалась над правильностью пути. Поэтому ей так хочется его направлять именно женской рукой, чтобы точно, но осторожно. - Рико, в субботу свободна? Она кивнула, не заметив, как поджал губы Хьюга. В субботу будет четыре года, как они знакомы – маленькая годовщина. Теппей сводил ее в зоопарк, где панды смешно жевали бамбук, обезьянки дернули тренера за волосы, стоило ей нарушить границы их собственного владения, а слоны забавно выпускали воду из хоботов, обливая друг друга. А потом был парк аттракционов и куча мороженого, которое осталось в памяти смешным липким пятном на ее носу. Рико кричала, когда американские горки резко опускались, и смеялась, пока вертелась в огромных фарфоровых чашках, будучи окружена детишками. - Хочу на колесо обозрения! Киеши лишь наградил ее благосклонным взглядом и пошел следом за маячившей впереди фигурой. Он думал о том, что за эти четыре года Рико сменила неловкость на твердую поступь, хаотичность мыслей - на четкую цель, угловатость - на женственные очертания и плоскость - на грудь. Когда она бежала, футболка в ритм опускалась и поднималась, а когда короткая юбка задралась… Что-то в Теппее поднялось холодной волной негодования и ревности. Он резко остановил ее и прижал к себе, разозлившись из-за тупых ухмылок мимо проходящих идиотов и извращенцев. - Носи одежду длиннее, юная развратница. Рико смутилась, отдернув футболку и юбку. Но хоть красивый плоский живот был скрыт, неловкость нарастала. Ей хотелось всецело завладеть его вниманием, поймать и задержать на себе взгляд. Томительное ожидание неизведанного казалось тягучим, будто жвачка. А лучи солнца так красиво скользили по лицу Киеши, оставляя невидимый след на кончике носа и губах… Интересно, он всегда-всегда был таким мужественным и родным или это просто дань моменту? - Киеши? – Рико остановила его, ухватив за рукав футболки, и посмотрела в заинтересованные глаза. – А поцелуй-ка меня. Сейчас. Он наклонился, коснувшись носом ее носа, и улыбнулся краешком губ – как делал всегда, когда был доволен. Рико приметила его длинные темные ресницы, отбрасывающие узорчатую тень, и пару веснушек на щеках, будто случайные брызги краски. И слушала, как гулко бьется сердце – свое, его, не разобрать. Рико боялась выдохнуть. И вдохнуть тоже. Стояла, словно натянутая струна, и ждала, пока наступит следующая секунда – словно век. Киеши отстранился, желая увидеть ее разочарование, но получил задумчивую угрюмость в ответ. Мол, то ли момент выбрала не тот, то ли тон был неподходящий. Рико ни разу не усомнилась в себе, только в ситуации – он знал это наперед. Как знал, что через мгновенье коснется губами ее губ, а потом проведет языком по рту и придвинет за талию поближе к себе, чтобы точно обозначить, кто выше – по значению, по званию, по жизни. А Рико… Рико обхватит его руками за шею в ответ и вновь выиграет. Рико направляет рукой тихо, словно ведя пальцами по глади воды. Ей семнадцать – куда-то испарилось упрямство и максимализм, оставив после себя податливость и самоуверенность. «Киеши дурак», думалось ей, когда он выполнял все ее тихие приказы и даже те, которые еще не слетели с губ. И внутри все вспыхивало фейерверками, превращаясь в такое простое «люблю».