Прямой финиш: забытое приключение

«Просто признай, Герхард, что пробираться в больничную палату к напарнику через окно – не самая лучшая из твоих идей». Здравый смысл во мне заговаривал нечасто, но если уж он и давал о себе знать, то обязательно делал это в самый неподходящий момент. Что стоило ему проснуться чуть раньше, когда я, примчавшись в больницу после тестов (спасибо ещё, что не на гоночном болиде), распахнул двери и с порога завопил: «Где лежит этот Алези? Подать мне его немедленно!» Естественно, голос мой при этом был полон пафоса и трагизма. Однако в ответ на столь пламенный призыв я получил лишь суровый взгляд дежурной медсестры и информацию о том, что прямо сейчас никакого Алези никому не подадут, поскольку время для посещений наступит через два часа, и ни секундой раньше. «Что ж, отлично!» - подумал я и без лишних пререканий попрощался с цербершей в больничном халате, которая продолжала сверлить меня своими глазами. Пререкаться было действительно незачем: судя по всему, Жан был одним из последних поступивших пациентов, и я смог мельком увидеть номер его палаты в журнале регистрации на стойке медсестры. Кажется, это было где-то на первом этаже. Обойдя больницу кругом два раза и произведя некоторые математические расчёты, я пришёл к умозаключению касаемо расположения окна палаты Алези. Подобравшись к нему, я сначала хотел постучать, как полагается приличному человеку, но увидел, что окно открыто (от палаты меня отделяла одна тонкая занавеска), и решил обрадовать Жана своим неожиданным появлением. Но как раз в тот самый момент, когда я начал подтягиваться вверх, упершись руками в подоконник, сзади раздались характерные щелчки фотоаппаратов. Собственно, это и заставило мой голос разума внезапно ожить и внушить мне лёгкое сомнение относительно того, насколько хороша данная идея. Чёртовы папарацци наверняка поместят фото в какую-нибудь газету, и тогда Тодта совершенно точно хватит удар. Однако долго размышлять на эту тему я не стал; в конце концов, день, начавшийся нашим фееричным въездом в Фиорано, должен и закончиться достойным образом. А в следующую секунду занавеска резко дёрнулась вправо, и из окна на меня уставился Жан. Голова его была обмотана бинтом, а лицо выражало крайнюю степень решимости. Как мне показалось, это было связано с желанием сбежать отсюда немедленно, учитывая то, с какой неохотой Жан позволил медикам забрать себя с трассы после аварии и увезти в больницу. Впрочем, решимость постепенно сползала с его лица, уступая место удивлению. - Герхард? - Нет, это фея-крёстная, - хмыкнул я, напрягая руки, чтобы не свалиться вниз. – Может, ты немного отойдёшь и дашь мне залезть внутрь? - Мне кажется, или это сильно смахивает на сцену из какой-нибудь мыльной оперы?.. – ухмыльнулся Жан, но от окна отошёл. «Заткнись», - посоветовал я ему, перемахивая через подоконник и оказываясь в палате. После беглого осмотра я заключил, что на самом деле здесь было бы почти уютно, не будь так стерильно чисто. Жан пригласительным жестом указал на стул у стены, но я без особых церемоний завалился на больничную кровать прямо в ботинках, чем вызвал очередную улыбку Алези. - Между прочим, - то ли жалуясь, то ли смеясь начал он, усевшись на край кровати, - я бы спокойно сбежал отсюда сейчас, если бы не ты со своим сюрпризным появлением. - Безусловно, боссов очень порадовала бы новость о том, что один из пилотов сбегает из больницы через окно, падает с первого этажа и умудряется сломать себе всё, что осталось целым после аварии. - Да пошёл ты, столько всего целого за один раз сломать невозможно, - Алези попытался меня пихнуть, но я мастерски увернулся. – Кстати, о боссах. Что там вообще было после того, как меня забрали? - Ну, вначале я проехал всю дистанцию… - Так. - Потом, когда я закончил, появились Монтеземоло и Жан Тодт. - Ой-ёй… - Мы с Тодтом немного поговорили… - Надеюсь, не о том, что нас обоих собираются вышвырнуть из команды? - Зачем обоих? Только тебя. Я-то отъездил сегодня то, что должен был. - Бергер!.. - Я здесь! - А сейчас будешь за окном. С переломами всего, что осталось целым после аварии. - Эй-эй, остынь, горячий парень, - я примирительно похлопал Жана ногой по плечу, но он этого, похоже, не оценил, потому как ответом мне был неприличный жест. – Ладно, никого там выгонять не собираются. Однако я должен тебе сообщить, что автомобиль, который мы разнесли, принадлежал лично Тодту. Алези выпучил глаза и вроде даже слегка побледнел. По-моему, он был впечатлён. - Охренеть!.. И что дальше было? Он, наверное, чуть тебя не убил? - Да ничего особенного, на самом деле, не было. Ну, посходил малость с ума, правда, но это было не так уж страшно. Признаться честно, было даже немного смешно. - Герхард, у тебя, помимо мозгов и минимального чувства самосохранения, ещё и сердца нет. - Жан, он был похож на разъярённого хомячка. И я должен был смотреть на это и изо всех сил удерживать на лице виноватое выражение. Ты понимаешь, как я страдал? После такого душераздирающего откровения Алези оказался не в силах дальше разыгрывать из себя святого и рассмеялся так, что его наверняка было слышно на другом конце больницы. Я покачал головой: и этот человек смеет упрекать меня в отсутствии сердца? - Ты просто чудовище, Жан. Нельзя так ржать над человеческим горем. И вообще, об этом горе лучше помалкивать, иначе всем нам, попросту говоря, кирдык. Слова Монтеземоло. Так что если тебя спросят про травмы, говори, что упал с лестницы. Или навернулся на велосипеде. Или неудачно экспериментировал в постели… короче, говори что хочешь, но не правду. В следующий раз будем кататься осторожнее. Ну, или хотя бы выберем для этого чуть более безопасную в плане владельца машину. - Я даже не знаю, что в твоих словах пугает больше: угроза Монтеземоло или уверенность в том, что следующий раз обязательно состоится, - если что-то из этого в действительности пугало Алези, то я был готов съесть свои ботинки на завтрак. - Кажется, ты говорил про немедленную самостоятельную выписку из данного заведения? Если так, то следующий раз состоится минут через десять - машина за углом. Глаза Жана загорелись азартом, и я понял, что в напарники мне достался достойный соперник в бездумном потакании сиюминутным желаниям собственной левой пятки. Оставалось только решить проблему с репортёрами, но мы справились и с этим, попросту ввалившись в палату напротив, которая, естественно, обязана была по закону подлости оказаться женской. И оказалась. - АААА!!! – мои уши испытали такую перегрузку, которую не смогли бы обеспечить даже самые мощные моторы Формулы. Что они, в самом деле, как маленькие? Неужели я никогда нижнего белья не видел? К счастью, два обаятельных спортсмена по долгу службы не бывают в опале у девушек дольше двух минут, так что они ни в малейшей степени не препятствовали нашей свободе. Хотя меня там, конечно, никто не держал. Более того, если бы меня заметили, то незамедлительно вышвырнули бы вон. Но, согласитесь, «прорыв навстречу свободе» звучит гораздо приятнее, чем «попытка выйти на улицу раньше, чем тебя туда же и выкинут». - А как же боссы и новость о сломанном всём? - мозг у Алези включился совершенно неожиданно и в самый неподходящий момент. Точь-в-точь мой случай. - Так я же страхую, не боись, хромая каракатица, Бергер своих не бросает, - я тут же попытался выключить его обратно. - Ага, ровно до тех пор, пока ему не покажется, что бросить напарника с четвёртого этажа - это очень смешная шутка. - Не преувеличивай. Это первый этаж. Да и кидаться туда ты будешь сам. Изобразив на лице вселенскую тоску (будто я его силой отсюда тащил), Алези сел на подоконник, перекинул ноги на улицу и посмотрел на меня так, что я приготовился записывать его последнюю волю. Последней воли не последовало, зато не заставила себя ждать мешанина из французского и итальянского мата: опытным путём Жан выяснил, что под окном росли розы. Как только я смог разогнуться от неудержимого приступа смеха, я ловко перепрыгнул смятые кустарники и побежал к машине под греющие душу звуки продолжающегося мата и угрозы убить «суку-Бергера» за все мучения, что довелось пережить бедному травмированному и ни к чему не причастному напарнику этой бессердечной сволочи. Пока мы бежали, выдохлись оба. Я - от смеха, Алези - от того, что так и не перестал кричать. В машину мы садились изрядно запыхавшимися, но снова друзьями. Памятуя о помятых ребрах и остатков розовых кустов в пятой точке Жана, я решил дать ему передышку и ехал как никогда спокойно. Тот поглядывал на меня с подозрением, ожидая подвоха, и крепко держался за ремень безопасности. Наивный. Его опасения и страховка ничуть не помогли бы, вздумай я и вправду над ним пошутить. Высадив Алези у отеля, я понял одно: в бездумном потакании желаниям собственной левой пятки равных Бергеру нет.