when you become a bitch

//10.8.2016// Макс едва двадцать лет. Это латте. Обычное, блять, латте. С ярким привкусом ненавистных апельсинов. Ох, Хлоя, ты даже мерещишься матери Терезе в повседневном кофе, в касании к хранящим твой девственный вкус губам. Ты - чертово наваждение. И сегодня, придя в кишащий похотливыми маменькими сынками клуб, она вновь будет глядеть в шипящий котел старейших воспоминаний, когда по комнате разнесутся стоны. //10.??.2014// Им по восемнадцать лет. Как бы она хотела, чтобы ты не смотрела на неё так. Не показывала себя жалкой, беспомощной и бесполезной куклой. Сломленной. Но когда из тебя, из той, что выдернули уже свои нити кукловоды и сломали пополам, рассыпая осколками пластмассы, издалось одно лишь единственное слово: — Убей. Она повиновалась. Скрепя сердцем и криво улыбаясь, она поворачивала рычаг ровно на одиннадцать. С мнимой радостью смотрела на то, как ты корчилась, задыхаясь, и думала о том, что потом она тебя вновь спасет. Не спасла. Ведь вместе с пулей в лоб вылетела и её гребаная самовыдержка. //11.09.2017// Макс двадцать один год. Срываясь на Джойс, она заявляет про то, что уже не маленькая девочка соседки, за которой требуется следить. Маленькая шлюха. Очередной подкат к кому-то - она не настолько трезва, чтоб выбирать между полами и именами. Ластиться к обнаженному торсу, ища забытия. Почему ты такая сука, Макс? Я не знаю, — стоном отлетает от стен, пока партнер занимается застежкой старого красного платья. — Я просто не смогла. Забываясь в алкоголе и беззастенчивой ебле с каждым встречным, она не задумывалась о том, что нарушает все свои правила, идет против привычек. Пытается забыть её запах, её вкус губ и цвета неба волосы. Предает её. А она и не старается выйти из головы, нахально покуривая косяк и упрекая в собственных смертях. И все-таки, какие же мы бляди.