Мертвый бал

      Его руки неспешно дотронулись до виниловой пластинки с некогда любимой мелодией. Играть, наверное, уже не будет — старая, да и граммофона нет. Мужчина отложил вещицу в сторону, присматриваясь к пыльным ящикам, которые занимали все место на чердаке не первый год. Недешевого пошива камзолы, скрипка без одной струны, стопки книг, шпага с измученным временем черенком, дорогие платья для прогулок по городу, фотоаппарат… Все в этом месте старалось утаить некогда яркие эмоциональные потрясения, уютные вечера под аккомпанемент пианино или скрипки, счастливую улыбку на молодом девичьем лице… То, что владелец заброшенного поместья не пожелал забрать в новый дом, запирая на этом чердаке три года юношеской жизни.       Джерар тряхнул головой, как будто отгоняя что-то навязчивое, и, взяв в руки фотокамеру, спустился по винтовой лестнице к единственному предмету в замке — роялю. Инструмент, как тонким одеялом, покрывал внушительный слой пыли, напоминая Фернандесу, насколько давним был его прошлый визит. Этот день надежно отпечатался в памяти мужчины, как и все другие, проведенные в этом месте часы. Погода стояла морозная. Снег сутками заметал узкие улочки Магнолии, то и дело норовя проникнуть под плотно замотанный шарф или завалиться маленькой горкой в сапоги, растаяв там от теплоты человеческого тела. Солнце блекло под натиском синих от льдинок туч, несущих за собой порывистый шквал ветра.       Синеволосый поднял крышку фортепиано, оголяя постаревшие душой клавиши и нажимая на пару из них. Звуки отдались глухим эхом от высоких стен и равномерно растворились в пространстве, как будто их и не выпускали из стенок музыкального инструмента. Пора сделать снимок…       Фернандес настроил фотоаппарат на пустующее место за фортепиано и накрылся плотной тканью. По клавишам застучали фаланги пальцев, скрывающиеся за белоснежным кружевом перчатки. Заиграла нежная и игривая мелодия. Пианистка от наслаждения прикрыла глаза, смотря в сторону Джерара и чуть сдержанно улыбаясь. После щелчка фотокамеры девушка с детской звонкостью засмеялась, отпуская старые клавиши и хлопая в ладошки. — Джерар, будет бал? — восхищенно произнесла блондинка, вставая из-за рояля, и, придерживая подол свадебного платья, подошла к мужчине. — Да, дорогая Люси, — смотря на бледное лицо мертвой красавицы, ответил Фернандес. На люстрах загорелись свечи, а шторки на окнах отгородили помещение от летнего солнечного света, оставляя ощущение полумрака. На лестнице костями загремели скелеты, подхватывая по пути к первому этажу выпадающие ребра и нижние челюсти. Люси аккуратно вложила хрупкую кисть в большую теплую ладонь Джерара, а вторую опустила на его плечо. Мертвый оркестр заиграл, как будто подталкивая своими ритмами податься в танец, пока на ногах не появятся мозоли, пока голова не пойдет кругом, заставив при этом взгляд тонуть в круговороте ярких свечей-светлячков, а бледный потолок не поменяется местами с мраморным полом.       И пусть ее сердце давно не умеет биться, на щеках не появляется алый румянец, а на кончиках пальцев теплая плоть сгнивает и отваливается, пока она блуждает в загробном мире, среди мертвецов и старых скелетов-мудрецов. Какую бы мелодию не играл оркестр, она приходила в этот зал, доверчиво бежала в объятия любимого мужчины и танцевала с ним вечера напролет, нежась у него на коленях и слушая новую историю из разных стран и городов. Каждый раз Люси прижималась крепко-крепко к Джерару, желая получить хоть каплю тепла, впитать в ткань свадебного платья манящий аромат его парфюма… И снова прикоснуться к его губам, сорвав с них пусть и короткий, но пьянящий поцелуй.       Только Бог знает, за что этих людей разделили по разным мирам, лишая возможности скрепить поцелуем их клятвы в верности перед священником. За какие грехи девушка оказалась на том свете? Может быть, плохо читала молитву перед сном или не помогла бездомному с тремя монетами на буханку черствого хлеба. Но именно она разбилась на той повозке, чувствуя, как сердце останавливается, с каждой секундой стуча все реже и реже.       Мертвый оркестр затих, а значит, что и время встречи закончилось. В этот раз этого показалось ничтожно мало. Джерар выпустил Люси из своих объятий, забирая с собой все счастье мертвой красавицы, но даря надежду, что уже совсем скоро они вновь зажгут свечи, огоньки будут играть с тенями на стенах зала, музыка будет доноситься до ушей, а они вновь устроят бал и сорвутся в их вечно живой танец. Ведь они такие…       ...Всегда жених и невеста, но никогда муж и жена…