Аск FCX: Родеф

Ты делаешь шаг вперед, в который раз нервно поправляя синий воротник, закрывающий часть твоей шеи. Выбор дался тебе нелегко, но все же ты сумел выбрать наиболее выгодный для тебя (и особенно для меня) вариант, в котором ты можешь попасть в мой мир. Ты — мой отвечающий, родственная душа и единственный, кто может понять меня без слов, почувствовать меня, но также ты знаешь, что у нас взаимная связь и это тебя весьма напрягает. Я чувствую, как тебя грызут сомнения и желание выбежать через портал на волю, но выбор сделан и сейчас ты, собираясь с мыслями, гордо закидываешь голову назад и, скрывая волнение в голосе, кричишь в темноту мое имя. Твой голос эхом раздается по всему миру Карт. Я, не торопясь, обхожу тебя сзади, не отзываясь. Ты не видишь меня, но прекрасно знаешь, что я слышу тебя и уже совсем рядом, поэтому, резко оборачиваясь и вглядываясь в непроглядную тьму, где местами сверкали тусклые разноцветные вспышки, видишь мои красные, горящие огнем глаза. Нет, я не злюсь, просто люблю заставлять тебя испытывать страх, и ты, раскусив меня, шумно вздыхаешь, понимая, что я пока для тебя не опасен. Я показываюсь из тьмы, приветливо улыбаясь тебе, но от моей улыбки в тебе просыпается страх. Портал с характерным свистом закрывается и, хоть ты и можешь открыть его в любую минуту, черные когти страха начинают медленно раздирать тебя изнутри. Ты наедине со мной, нас никто не слышит и никто не видит. Зачем же ты пришел? Я знаю, что ты долго думал, стоит ли говорить со мной тет-а-тет, но причину, заставлявшую тебя выбирать, я не могу узнать, по крайней мере пока ты молчишь и даже не соизволишь поздороваться. Или все-таки соизволишь? Да, ты тихим голоском говоришь мне свое нелепое, но одновременно забавное «Прив.» и жалкое подобие улыбки озаряет твое веснушчатое лицо, тут же угасая, аки огонек у только что потушенной свечи. Я отвечаю тебе точно также, надеясь разбавить не присущий тебе страх, и ты вновь улыбаешься, как-то очаровательно робко и я готов был поклясться, что в следующее мгновение, посмотрев на меня, ты покраснел. Что же с тобой такое? Я, неторопливо приближаясь к тебе, остановился буквально в двадцати сантиметрах от тебя, отчего ты вздрогнул и вопросительно посмотрел на меня, впрочем, не особо удивляясь. Ты считаешь меня странным. Я это знаю и ничего не имею против, потому что ты, как я уже говорил, являешься моим отвечающим. Тебе позволено многое, хоть и не все. Не молчи. Набрав в грудь воздуха, ты, словно готовясь начать толкать какую-нибудь предвыборную речь, говоришь мое имя, а затем прерываешься, снова смущенно отворачиваясь. Мне приходиться терпеливо ждать; молчания и так слишком много в этом скучном карточном мирке, поэтому стоить дать тебе время перед тем, как произнести на меня фурор, что ты, очевидно, и собираешься сделать. Проходит минута, две, три… Времени у нас полно, но все же я не хочу стоять тут несколько часов. Хотя кого я обманываю, у меня как раз выбора и нет. Я не могу перемещаться из мира в мир, как это делаешь ты, признаюсь, я всегда хотел поблагодарить тебя за то, что ты пока не забыл меня в этом отвратительном месте и все еще время от времени «навещаешь», и ты помогаешь мне отвечать на вопросы, которые задают нам множество душ из твоего мира. И хоть мне приятно, что мной так интересуются, но я просто один из многих таких же пленников этого мира у которых множество таких же отвечающих и таких же спрашивающих. Но я отвлекся. Робким голоском ты спрашиваешь меня о наших взаимоотношениях. Я тебя снова не понимаю, поэтому улыбка медленно сползает с моего лица, а я сам немного наклоняю голову набок, показывая тебе свое недоумение. Ты громко извиняешься, ударяя себя ладонью по лицу и, простонав что-то сквозь сжатые зубы, умоляюще смотришь на меня. Я чувствую, как ты злишься сам на себя и боишься, что я восприму твои слова неправильно, но твои страхи напрасны: ты ведь даже не даешь мне «фундамента» для постройки каких-либо теорий о твоих намерениях. Ты смотришь мне в глаза и твой страх улетучивается, а во мне просыпается странное и неизвестное мне чувство. Я не хочу, чтобы ты меня боялся. Ты, прикрыв глаза, шепчешь, что наверняка еще сто раз пожалеешь о своем поступке и извиняешься, и, встав на цыпочки, поддаешься ко мне, накрывая мои губы своими. Я слышу, как быстро бьется твое сердце, а дыхание учащается. Поцелуй не продлился больше пяти секунд: ты сразу же отскочил от меня, снова начиная бояться. Я, улыбнувшись, сам иду к тебе и, положив тебе руки на талию, утягиваю в более требовательный и глубокий поцелуй. Ты так по-детски обнимаешь меня, обдавая теплой энергетикой. Ты принадлежишь мне, целиком и полностью. Теперь я могу делать с тобой все, что только пожелаю. Я ведь могу даже убить тебя, ты в моей власти: был, есть и всегда будешь. Я ведь собственник, ты знаешь это как никто другой. Поэтому, одним резким движением вжимая тебя в черную стенку и не прерывая столь сладостного поцелуя, я медленно тяну руки ниже, касаясь твоих черных джинс и замирая, когда мои длинные пальцы очерчивают твои бедра. Ты вздрагиваешь, а я усмехаюсь и, силой мысли заставив исчезнуть неизвестно откуда лившийся свет, рвано выдыхаю тебе в губы, вызывая тихий заглушенный стон, что ты так пытался скрыть от меня. Признание в любви вылетает почти сразу же, когда я отрываюсь от твоих истерзанных губ дабы вдохнуть немного воздуха и дать передышку тебе. Ты повторяешь сказанную только что фразу снова и снова, а я наслаждаюсь этим, втайне понимая, что теперь мы взаимосвязаны не только как отвечающий и персонаж. Ты только мой, моя собственность, моя вещь. Я сделаю с тобой все что захочу, а что я хочу сейчас — ты догадываешься.