моё, твоё, ничьё

Броку нравится думать, что Зимний Солдат принадлежит ему, весь, без остатка, каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своей обожжённой и покалеченной души, нравится смотреть, как он делает всё, что ему говорят, и остаётся таким же холодным и отстранённым, как живёт от приказа к приказу, к обнулению и анабиозу, и приказывать тоже очень нравится. Брок не считает Солдата человеком - машиной, и находит какое-то особое садистское удовлетворение в возможности распоряжаться чей-то жизнью, решать за кого-то. Сама мысль, что это право у него могут отобрать, доводит до красной пелены перед глазами и дикого желания свернуть шею каждому ублюдку, которого он видит перед собой. А ещё лучше - одному ублюдку по имени Стивен Роджерс. Брок тяжело дышит, харкает кровью и решает, что без своей преданной игрушки он будет страдать, а раз так, страдать должны все. Он открывает рот и начинает говорить. Знаешь, он ведь вспомнил тебя. Ему подчищали память так много, что я со счёта сбился, примерно четыре-пять раз в месяц, в зависимости от обстоятельств, но всё равно он смог тебя вспомнить. Он и до этого тебя вспоминал. Иногда - просто образ, иногда - твоё имя, и выглядел при этом отвратительно жалко, как побитый щенок, выброшенный хозяином на улицу, в холод и дождь. Он чертовски боялся обнуления, кричал так, что закладывало уши, будто его кто напополам разрывал, меня самого от непривычки когда-то наизнанку из-за этого зрелища выворачивало. Он звал тебя, и у него каждый раз дрожала живая рука. Он вспомнил тебя. Твой приятель. Брок говорил, говорил, говорил, упиваясь проступившим на лице Капитана отчаяньем и ненавистью к себе, болью в его глазах, и сам Капитан выглядел так, словно ему невероятно больно, и он не способен сдвинуться с места. Он страдал, пока ты спокойно спал в своём айсберге. Рамлоу почти слышал, в каком бешеном темпе заходится сердце Роджерса, как у него перехватывает дыхание, почти чувствовал, как подгибаются колени. Или это его собственные ощущения. Он вспомнил. Твой приятель. Твой друг. Хотелось просто упасть прямо тут и больше никогда не подняться. Мой Баки. Твой Баки.

или ничей