Papilio insolitum

      Он сидит на краю огромной кровати, закутавшись в покрывало. Очень дорогое на вид, но старое, такое же огромное, как и сама кровать. Время течёт медленно, и мне ничего не остаётся кроме как разглядывать горы и экзотические цветы, искусно вышитые на чёрной блестящей материи. Он всё смотрит в окно, будто бы совсем не обращая на меня внимания, но я знаю, что под слоями ткани в его руке лежит револьвер. Миниатюрный и даже винтажный, но от того не менее опасный для меня. Длительное молчание усугубляет нервозность создавшейся ситуации. Я просто физически начинаю ощущать потребность в разговоре. В конце концов, мне просто интересно, на что он рассчитывает, ведь прошла всего пара часов, как я здесь.       — Не думаю, что Казуки появится в ближайшее время.       — Я позвонил ему, как только ты сел к Рею в машину. Как раз вовремя. Он был ещё на работе. Думаю, он уже в пути.       Судя по развёрнутому ответу, он не против поболтать, и я продолжаю:       — Слушай, знаю, я здесь ради выкупа. Но, просто не могу понять, почему Казу? Почему не какой-нибудь банкир или топ-менеджер?       Он оборачивается. Недавний подросток, но даже в тусклом свете заметен нездоровый цвет кожи и какие-то красноватые пятна у висков.       — Не ради денег. Ты ведь знаешь о лекарстве, которое продаёт их компания?       — Да, но…       — Мне нужен исходник. Не разбавленное лекарство, которое можно купить, а его основа. И очень, очень много.       — Но зачем? Насколько я помню, его применяют при проблемах с ростом или для омоложения. Что-то такое. Но ты не выглядишь старым. Он усмехается:       — А как я выгляжу?       «Как наркоман», — хочется ответить мне, но, смотря в тёмные запавшие глаза, я говорю:       — Как уставший молодой человек. Ну… Может быть, с проблемной кожей.       — С проблемной кожей, — невесело смеётся он, — я болею.       — Да, похоже на то, — с облегчением соглашаюсь я, но он продолжает:       — Болею, чтобы жить с вами, быть как все. А вот теперь решил выздороветь. Так что, считай: ты здесь ради благого дела, — он достаёт откуда-то из складок расписную золотистую зажигалку, щёлкает, прикуривая сигарету в тонком мундштуке.       — Не слишком хорошее начало на пути к здоровью, — замечаю я. Он лишь отмахивается.       — Во мне столько яда, что хватит отравить весь город. Чуть больше, чуть меньше — уже не имеет значения, — он снова затягивается, а я только сейчас замечаю, что столбики кровати заканчиваются металлическими чашечками для благовоний. Белый налёт на краях. Опиум? Что же здесь происходит?       Пока я размышляю, он медленно курит, стряхивая пепел в рельефную пепельницу из чёрного стекла на прикроватном столике, и всё так же поглядывает в окно. Несмотря на то, что уже давно ночь, в комнате тепло и даже душно, но он продолжает кутаться в свой тёмный кокон. Я даже не могу разглядеть под ним одежду. В тусклом свете кажется, что передо мной толстое лоснящееся существо с маленькой головой.       Напоминает гусеницу.       — Не сказал бы, что мы с братом ладим. Почему не Саюки? Было бы логичнее…       — Ты говоришь о его девушке? — он качает головой. — Ты — его семья. А семья это всегда гораздо надёжнее. Я здесь из-за своей матери, а ты — из-за брата. Всё честно.       Он достаёт телефон, видимо, чтобы позвонить Рею, но я переспрашиваю:       — Из-за матери?       Он сжимает пластиковую трубку едва ли не до хруста. На измождённом лице на секунду проступает нечто вроде презрения.       — Она избавилась от этого. Просто отрезала и забыла. А я не захотел. Тогда они начали травить меня. Надеялись, что я не вырасту уродом, смогу жить нормально. А получилось…что получилось, — по движению складок я догадываюсь, что он развёл руками. Теперь я понял, под расшитым покрывалом, должно быть, скрывалось нечто действительно страшное, и мысленно поблагодарил парня за то, что мне не приходится это видеть. Но его слова о матери были мне совершенно непонятны.       — И где она сейчас?       — Несколько месяцев, как умерла. Не то чтобы…       Трель телефона прерывает его:       — Он уже здесь? Да, хорошо. Поднимайтесь.       Парень нажимает отбой, а сам вскакивает с кровати. На пару мгновений я вижу его босые ступни, торчащие из тёмных джинс, но, будто бы опомнившись, он залезает обратно и ещё сильнее заворачивается в ткань. Смотрит на дверь, едва не подпрыгивая от нетерпения.       Когда на пороге комнаты появляется Казуки с чемоданом, я с облегчением выдыхаю. Брат, кажется, удивлён. Должно быть, он ждал какого-нибудь чокнутого старика или ребёнка в инвалидном кресле. А здесь — что-то среднее. Казу замечает меня. Слегка киваю ему: «всё хорошо» и так пропускаю момент, когда парень вскакивает с кровати и бежит к нам. Придерживая одной рукой покрывало, второй он вцепляется в ручку чемодана.       — Оно здесь? Всё? Сколько нужно?       — Отойди, Руки, — недовольно шипит Рей, но тот не слушает, а лишь смотрит горящими глазами, то на Казу, то на чемодан, в котором должно лежать лекарство.       — Да. Всё, что ты просил, — на лице Казуки — недоумение пополам с отвращением, у Руки — радость и шок.       — Мы можем идти?       — Да, конечно, — отвечает Рей. Казу отпускает свою ношу, а парень, не ожидая этого, падает вслед за ней. Краем глаза я замечаю, как брат машет мне уходить, но моё внимание приковано к Руки. Покрывало сползло и, пока Рей спешно накидывает его сверху, я успеваю заметить нечто похожее на два длинных свёртка цветного полиэтилена. Не в силах оторвать взгляд, я так и сижу, пока Казу не хватает меня за руку.       — Манабу! Уходим!       Мы бежим по лестнице вниз, а в моей голове крутится:       «Я болею, а вот теперь решил выздороветь»       Мы едем по трассе в тусклом свете фонарей.       «Она просто избавилась от этого»       — Манабу, ты как?       — Всё нормально. Мне просто нужно поспать.       «Надеялись, что я не вырасту уродом, а получилось что получилось»       Едва закрыв дверь в комнату, я, ещё толком не зная, зачем, включаю ноутбук. Заставка медленно кружит по экрану, а я вспоминаю сигаретный дым вьющийся вокруг чёрного шёлка. Курящая гусеница.       «Надеялись, что я не вырасту уродом»       Всё верно. Он просто не вырос.       Я захожу на ютуб и набираю в строке «появление из кокона». Наверное, сложенные и увеличенные во много раз, эти крылья действительно похожи на скрученную плёнку.       Остаток ночи я провожу в интернете, пересматривая фотографии сотен и сотен видов бабочек, гадая, какой же из них.