Последние лепестки

Как же красив белый шиповник ранним июньским утром, когда с него еще не опала ночная роса, и белые лепестки, словно заплаканная красавица, кажутся необычайно нежными, хрупкими и ранимыми! Адам всегда любил этот дикий уголок, колючие и неприветливые заросли, которые раз в году казались настоящим входом в райские врата: колючки исчезали за зелено-белой ароматной стеной, над которой деловито жужжали толстые мохнатые шмели. Как ни возмущался садовник, вход сюда был заказан и ему, и его рукавицам. Мужчина слегка улыбнулся, вспоминая насупленное лицо упрямого старика, коснулся пальцами ближайшего цветка… и в это мгновение до него донесся вопль. Рука дрогнула, неловко задела цветок. С чашечки брызнула роса, а часть былого великолепия бледным конфетти полетела к земле. - О-оох, - едва слышно выдохнул принц. До него долетел звук бьющегося стекла, неразборчивые голоса, треск и противный визгливый голос на ощутимо повышенных тонах. Молодой человек вздохнул еще раз, медленно провел рукой по волосам, забирая их от лица, бросил тоскливый взгляд на шиповник и медленно посмотрел в сторону источника звука. Ну конечно, иначе и быть не могло. Она проснулась и уже чем-то недовольна. Боги мои, чем можно быть недовольной в такое прекрасное утро, просыпаясь в замке среди богатства и людей, готовых исполнить любое твое желание? Но он уже не искал ответ на этот вопрос. Отряхнув плащ от опавших лепестков, его высочество зашагал к замку. Сцена, которую он еще недавно мог лишь предугадать по звуковому аккомпанементу, теперь мелькала перед его глазами кусочками мозаики то в одном, то в другом окне. Вот горничная быстро прижалась к окну. Мимо нее что-то пролетело. Раздался сначала металлический звон, затем шум, будто что-то упало - и наконец, звук бьющегося стекла. Чем ближе он подходил, тем отчетливее разворачивалась перед ним картина происходящего. Разбитая посуда, пустой кувшин для умывания, рваные подушки: пух, перья! Было ощущение, что в комнате бесилось дикое животное, снося и круша все на своем пути. Принц медленно поднял глаза на жену. Она была все еще красива, эта невысокая молодая женщина. Да, что уж там, большинство вельмож, которых они принимали у себя в замке, так и считали. Он читал это в тех взглядах, которые они бросали на его жену, стоящую последи бальной залы в ослепительном наряде. Все изменилось только для него. Вот сейчас он смотрит на нее, стоящую у туалетного столика: волосы растрепаны, лицо раскраснелось от гнева, глаза сверкают. Казалось бы, очаровательное зрелище - столько страсти, темперамента! А он видит лишь разгневанную фурию: мерзкую, крикливую, взъерошенную. Каркающе-визгливые нотки в голосе, рот, полный слюны, длинные и острые ногти. Эта особа так мало походила на Белль!.. На его Белль, что плакала тогда над его умирающей уродливой тушей, перебирала тонкими пальчиками густую шерсть, пахнущую мускусом и лесом. Когда-то она много смеялась, легко порхала по коридорам, сдружилась с прислугой, несмотря на страх, который царил в этом месте, и безнадежность, заменившую здесь воздух. Она была свежим ветром, а стала смерчем в иссохшей пустыне. Молодая женщина между тем закончила вымещать свою ярость на туалетных принадлежностях и горничной, все это время молниеносно уклонявшейся от летевших в нее предметов, и переключилась на вошедшего в спальню мужа. Ее глаза были красны не то от слез, не то от какой-то почти животной, неконтролируемой ярости. На мгновение ему почудилось, как в ее лице мелькнуло что-то чудовищно-хищное. - Меня окружают лодыри и бездельники! - она метнула уничижительный взгляд на горничную, девушку ее же возраста, стоявшую с опущенной головой и лицом, покрытым багровыми пятнами. - Ты должен сделать что-нибудь с прислугой! Они ни во что меня не ставят! Принц Адам кивком головы дал понять служанке, что она может идти. Когда за девушкой захлопнулась дверь, он быстро подошел к жене. Преодолев ее сопротивление, привлек ее к себе, крепко обнял и, словно ребенка, начал гладить по спутанным волосам. - Тише, тише, милая, родная, уже все... Все прошло. И действительно, через мгновение мужчина почувствовал, как хрупкое тело жены расслабляется, обмякает под его руками, словно внутри нее разогнулась какая-то пружина. Тонкие пальчики вцепились в его камзол, Белль задрожала. - Прости меня, прости, милый, я сама не знаю, что на меня нашло... Вдруг в какой-то момент я рассердилась почему-то, а затем все словно в тумане. И я будто совсем не я, а что-то чужое, темное. Столько силы, столько злобы! И Белль снова содрогнулась всем телом. Принц лишь прижал ее еще крепче, будто его объятия могли защитить . Адам отлично знал, о чем она говорит: год за годом в одиночестве он метался по опустевшим комнатам, испытывая именно эти чувства, а они завладевали им все больше и больше, оставляя внутри все меньше и меньше от человека. Медленно, но верно выплавляя нутро в то чудовище, каким он был снаружи. Мысли, будто летучие мыши, беспорядочно метались у него в голове. Неужели же... неужели магия не развеялась? И теперь он - лишь беспомощный свидетель того, как страшные метаморфозы забирают у него его любимую? Белль меж тем затихла в его руках, спокойно задышала, слезы на ее глазах высохли. Приступы неконтролируемой и внезапной ярости выматывали ее, лишая сил, но если удавалось вовремя ее успокоить, то девушка проваливалась в глубокий сон. Вот и сейчас принц отнес жену в постель и долго стоял и смотрел на нее. Сейчас она была прежней нежной и трепетной девушкой, которая подарила ему счастье. Но под глазами залегли тревожные тени, щечки впали, дыхание было прерывистым. Адам навещал ее весь день, но сон бедняжки оказался на удивление продолжителен и крепок. Уже под вечер муж решил дождаться ее пробуждения и остался в спальне. Адам то читал при свече, то мерил шагами комнату, иногда подолгу смотрел в окно на луну, висевшую удивительно низко над садом. Наконец, он решил прилечь рядом с любимой. Ее мерное дыхание успокаивало и убаюкивало, он и сам не заметил, как заснул. Он проснулся внезапно с тревожным чувством внутри. В комнате было темно. На дворе была глубокая ночь. Лунный желтый свет лежал квадратами на дорогом паркете, частично освещая кровать. В первый момент принц даже не понял, что именно заставило его проснуться. Он пытался всмотреться в темноту и вдруг понял: в комнате было тихо. Слишком тихо. И тогда он в ужасе протянул руку к соседней подушке. Она была пуста, Белль не было рядом. Принц подскочил на кровати и в этот момент в глубине алькова что-то зашевелилось. Что-то темное медленно поползло в сторону молодого мужчины, подминая под себя одеяло. Сначала у этого нечто не было даже очертаний. Принц оцепенел от ужаса, глядя на это неспешное текучее и неумолимое движение. Но, наконец лунный свет осветил неведомое существо со спины. На душе у принца потеплело. Это была Белль. Медленно, опустив вниз голову, она на четвереньках ползла по кровати навстречу мужу. - Белль, милая, - как можно мягче Адам позвал жену по имени. Движение замедлилось, а затем прекратилось вовсе. Фигура остановилась и на принца из темноты глянули глаза, горящие бешеной зеленью. Отчаяние и невольный ужас затопили душу мужчины - Родная, это я, - начал он, но голос его подвел, дрогнул предательскими нотками кома в горле. Женщина, прислушивавшаяся к словам, отпрянула назад, пригнула голову и зарычала. И принц ясно увидел, как блеснули клыки. Мгновение, прыжок, кровать качнулась, раздался звон разбитого окна, неясная тень мелькнула в лунном свете. Со стоном его высочество принц Адам упал головой на подушки. Внизу в саду лязгнули, казалось бы, давно уснувшие волшебные ворота, надежно закрывая вход в этот личный ад, так нежно благоухающий дикими розами, чьи опадающие лепестки напоминали снег.