(Утром он, улыбаясь, говорил, что снилась ему я).
Я любила наблюдать, как он, нахмурившись, что-то старательно выводил на холсте у себя в мастерской. Вход туда был строго воспрещен для меня, поэтому, когда он приводил туда друзей, я по-детски надувала губы и уходила на кухню, чтобы приготовить чай.(На день рождения он подарил мне картину, на которой были изображены мы).
Я любила просыпаться позже него в выходные дни. Он убегал на работу, оставляя на прикроватной тумбочке поднос с завтраком – обычно это были блинчики с кленовым сиропом, – и маленькую записку:«спи крепче, мой малыш. скоро вернусь».
Мы любили гулять допоздна, когда на улице – ни души. Тусклые фонари освещали дорогу от дома до парка, и мы, между теплыми разговорами и искренними улыбками, успевали открывать новое друг в друге, делая отношения крепче и надежнее. Я ненавидела грозу, но он, крепко обнимая меня, успокаивающе шептал на ухо, что все будет в порядке, что это временно. Мы засыпали на диване в гостиной, телевизор работал всю ночь, а горячий чай так и оставался нетронутым. На следующее утро он признавался, что любит плохую погоду.(Потому что ему нравится засыпать со мной в обнимку).
Я не любила долгие разлуки. Чувствовать себя одинокой – худшее, что случалось со мной. Ведь, как он говорил, в этом мире существуем только мы, никого больше. Пока он был в разъездах, я жила с родителями и спала в комнате старшего брата. Всю ночь мой телефон вибрировал; мы общались на расстоянии и чувствовали себя не так одиноко.«Сколько бы раз Вселенная не пыталась отнять нас друг у друга, она проигрывала. Потому что я, черт возьми, так люблю тебя. И это все, что имеет хоть какое-либо значение».
Я любила Гарри. Любила его чувство юмора, скрытые таланты и улыбку. Гарри любил меня и долгие разлуки.«Я уеду с тобой куда угодно. Мне будет плевать, если за окном я не буду видеть наикрасивейший пейзаж, ведь главное – это видеть тебя по утрам».