Farewell

- Вам когда-нибудь приходилось оставаться в пустой комнате? В комнате, где все напоминало о прошлом. О том, что уже не вернуть… В пустой, потрепанной временем, комнате, Стайлз медленно ступал на деревянный пол, покрытый не одним слоем пыли. Он внимательно и неторопливо рассматривал ту или иную вещь, чувствуя, как противный и больной ком подкатывал к горлу, когда взгляд падал на фотографии, на которых едва можно было что-то разобрать, ведь никто не ухаживал за ними и время вовсе не щадило. Множество воспоминаний вспыхнули при прикосновении к пыльной рамке. Стайлз долго не решался стереть слой грязи со стекла рамки, чтобы увидеть, что за фотография стояла по центру и почему именно ее поставили туда, на самое видное место. Но он знал ответ. Там была их семья, все, кроме мамы. Глубоко внутри, в подсознании, как огоньки, появлялись кадры, где он со своей сестрой, бегали и дурачились, наполняя комнату звонким смехом, заражая им и своих родителей, которые сидели за столом и что-то обсуждали. В этот же миг, Стайлз видел, как сестра садиться в машину, прижав ладони к стеклу, вся в слезах. Она что-то кричала, говорила своему брату, но из-за стекла было плохо слышно. Клавдия помахала своей девочке рукой, стараясь не заплакать, повторяя, что так будет лучше, а Джон договаривался с водителем, изредка, с печалью смотрел на младшую, не желая расставаться. Стайлз же стоял на крыльце, сжав крохотные кулачки, стараясь не зареветь, так как мама запретила ему. Мальчик помнил, что нужно провожать всех с улыбкой. Он старался изо всех сил улыбаться, но у него это плохо выходило. Машина тронулась. И в один момент комната гостиной опустела и стала не такой уютной, как раньше. Следующее, что вспомнил юноша, это приторный запах лекарств и писк аппаратов, режущий слух – мама умирала. Стайлз зажмурился и поставил рамку на место, отгоняя все воспоминания прочь. Все те воспоминания, которые причиняли невыносимую боль в груди. Заставляли тяжело и болезненно выдыхать. - Джен, - тихо проговорил, оглядываясь назад, замечая девушку, сидящую на диване с лучезарной улыбкой и каштановыми волосами, пристально смотрящую на своего брата. Она очень была похожа на свою мать: та же улыбка, те же глаза. Стайлз был уверен, когда она вырастет, то станет копией своей матери, и невольно будет напоминать ее, причиняя боль от потери, но теперь этому никогда не бывать. Судьба сыграла с ним в злую шутку. Желая еще раз прикоснуться к сестре, Стайлз протянул руку к девушке и образ ее тут же исчез. – Стой! – сорвалось с его уст, опуская руку, понимая, что это лишь игра воображения. Он сделал шаг назад и посмотрел на пыльный стол, на котором все так же были кипы бумаг и одна кружка, принадлежащая Джону Стилински. Рядом с ней стояла полупустая бутылка виски, которую раз в неделю распивал отец. Иногда они сидели за этим столом и обсуждали все дела, которые не мог раскрыть Джон. - Иногда, - тихо произнес парень, поджав губы. – Мне тебя не хватает, пап. Стайлз снова зажмурился, тыльной стороной ладони вытерев глаза, смахивая слезы, которые мешали видеть. Столько раз отец попадал в неприятности из-за своего непутевого сына. Столько раз он умалчивал об этом и просто садился за стол, наливая себе виски, тяжело вздыхая. - Пап, прости меня, что был таким сыном. Прости меня, - прозвучал тихий и хриплый голос, разрезающий тишину. – Прости меня… Его воспоминания об отце были настолько свежие, что Сталз не мог поверить в произошедшее. Ему все еще казалось происходящее сном. Длинным сном, из которого не было выхода, от которого нельзя было проснуться. - Стайлз! Ты где? Давай быстрей! – сверху послышался до боли знакомый голос. Это был Скотт, он звал его наверх. Стайлз, не веря своим ушам, не веря в это, поспешил наверх, слыша, как лестница жалостливо заскрипела под ним, прогнившая временем. Его не волновало, что он мог в любую секунду провалиться под лестницу из-за гнилых досок, он думал лишь о своем друге, которого не видел очень давно. Прибавив ход, он забежал в свою комнату, чувствуя, как сильно бьется его сердце. Он хотел, чтобы это было правдой. Ему не терпелось вновь обнять друга, похлопать по плечам и подколоть, чтобы тот улыбался до ушей. Ему не терпелось все рассказать Скотту, все то, что с ним приключилось. Рассказать о боли и тревогах, о том, что остался один и наконец, узнать, почему Скотт оставил их всех. Увидев посередине комнаты своего друга, Стайлз медленно подошел к нему, едва сдерживая эмоции. Но потом он остановился и упал на колени, закрыв лицо ладонями, пальцами впиваясь в свои волосы. - Зачем ты оставил меня, Скотт? Зачем? – тихо и беспомощно спросил он, не в силах сдержать слез, вспоминая, как сам же хоронил друга. Стайлз выполнил его просьбу, похоронив альфу рядом с матерью. Ненависть, одиночество, злость, боль и страх переполняли его все три года после смерти друга. Ему все еще казалось, что он вот-вот проснется из-за того, что отец его не сильно ударит журналом по голове, чтобы разбудить. Стайлз проснется и услышит недовольный крик из ванны: «Стайлз! Опять твои трусы, где попало валяются? Сколько раз просила тебя их убирать! Пап, ну скажи же ему! Пап!». Он недовольно встанет и что-нибудь выкрикнет в ответ, собираясь в школу. Позвонит Малии, предлагая ее подвези и все будет как прежде. - Как же я хочу проснуться… и снова увидеть всех вас.. Позади парня, на корточки села Малия, положив руку на его плечо, не зная как успокоить. Она никогда не была в этом сильна, но зато она хорошо чувствовала эмоции. - Стайлз, - тихо позвала она его, мягко улыбаясь, насколько могла себе это позволить. – Не плачь, Стайлз. Мы рядом, мы всегда рядом. Ты сам мне это говорил. Помнишь? - Помню, я помню, но это невыносимо. Почему все так вышло? – тихо проговорил он, нервно выдыхая, чувствуя, как по щекам стекают слезы. - Стайлз, ты мне нравишься, я никогда тебя не брошу, я всегда буду рядом, - произнесла девушка, слегка сжимая плечо парня. Стайлз, не оглядываясь назад, положил свою руку на руку Малии, что лежала на его плече, не ощущая ее, понимая, что и ее тоже больше нет. Это вновь воображение с ним играло. - Я знаю, - чуть кивнул парень, продолжив: - Знаю. Подняв голову, он осмотрел комнату, битком забитую книгами, вещами и разным хламом. Никто ничего и не трогал, после того, как Стайлз ушел из дома. Уехал из этого города, подальше от всего. Никто не заселился в этом доме и никто не прибирался. Все оставалось на своих местах, с той самой ночи, когда он забрал лишь отцовский жетон шерифа, отнес на могилу и исчез. Может, мелкие хулиганы и забегали сюда, рассказывая друг другу ужасающие истории, визжали от страха и убегали. Стайлз точно не мог сказать. Он поднялся с колен, вновь осматриваясь, и остановил свой взгляд на поврежденном зеркале, которое разбил, сразу после похорон Малии. Ему не хотелось видеть свое отражение, не хотелось видеть себя, такого беспомощного, не в силах защитить дорогих ему людей. Но и хорошо понимал, что он простой человек, без каких либо супер способностей. И от этого, его сердце сжималось сильней. Сев на кровать и приподняв плед, он нащупал целую гору пустых коробок препарата, которые прятал от всех. Достав одну и прочитав название, Стайлз грустно усмехнулся, вспомнив, как раньше был зависим от этих таблеток, каждый день, обещая себе бросить их, но желание брало вверх. Зависимость делала его нервным, резким, его любая мелочь выводила из себя. Сжимая пустую коробочку, он приподнял взгляд и увидел перед собой Лидию, которая протягивала ему руку, недовольно смотря на него: - Ну же! Пойдем! Тебе не зачем здесь сидеть. Ты помнишь, зачем сюда приехал? – укоризненно произнесла рыжеволосая, нетерпеливо ожидая. - Да, Лидия, я помню. Стайлз встал с кровати, выронив коробочку, и прошел сквозь Банши, которая тут же растворилась, как мираж, будто ее и не было. Тяжело выдохнув, выпуская из себя всю боль, он вышел из комнаты и медленно закрыл ее, слыша, как скрипит дверь. Щелчок эхом раздался по всему дому, напоминая о том, как пусто здесь было. Так же пусто, как и в лофте, который, скорей всего, уже снесли. Кора писала ему, что прижилась на новом месте, обрела стаю и дом. Это первое и последнее сообщение, которое получил Стайлз за все три года от своих друзей. Каждый год так тяжело ему давался, что сил терпеть больше не было. В каждом прохожем он видел своих друзей, которые покинули его. Он кричал им, чтобы они его не преследовали, но все было тщетно. Они вновь и вновь появлялись рядом с ним и исчезали. Год назад, он точно слышал, как кричит Лидия, вновь оповещая всех о смерти какого-то бедолаги, но этого не могло быть. Просто не могло быть. Стайлз спустился вниз, оставляя все мысли и воспоминания в этом доме и вышел из помещения, садясь в свой старый, едва разваливающийся джип. Закрыв глаза и положив руки на руль, он представил, что ждет Джен, чтобы поехать в школу. Слышит ее звонкий и недовольный голос и слышит голос отца, который что-то говорит в рацию. Слышит, как дверца захлопывается за Джен. И в этот момент, Стайлз открывает глаза и заводит мотор, срываясь с места, наблюдая в боковое зеркало, как отдаляется от родного дома. Дома и деревья смешивались в одну гамму, мелькая, размывая общую картину за окном. Изредка мелькали и случайные прохожие, совсем незнакомые Стайлзу. Здесь многое изменилось за эти три года. Слишком много детей играли на площадках, беззаботно смеясь, а это значило лишь одно – Бекон Хилз стал тихим городком, после того, как они уничтожили неметон. Стайлз остановился поодаль школы и едва заметно улыбнулся, наблюдая за подростками, что выбегали из школы с рюкзаками на спине, смеясь и что-то обсуждая: - Смотри, Скотт, они живы. Все они живы и могут не беспокоиться о будущем. Ты сделал это. Ты хотел именно этого, а, Скотт? Мы сделали это… Вы сделали это, - тихо произнеся, Стайлз нажал на газ и с горечью на сердце тронулся с места, куда подальше от школы. Эмоции переполняли парня, вновь пеленой окутывая глаза, не давая ему видеть. Он опустил голову, пытаясь вернуть себе зрение, моргая, но ничего не получалось. И чья-то рука коснулась его, поглаживая, направляя руль, выравнивая, чтобы парень не врезался в кого-нибудь. Посмотрев в сторону, Стайлз увидел Клавдию, которая тепло улыбалась своему сыну, не отпуская руль. - Мой сынок, следи за дорогой, подними голову. - Я не могу. Не могу так больше, мам, я не могу, - чуть ли не молясь, произнес он, свободной рукой вытирая слезы. Женщина покачала головой и посмотрела на дорогу, продолжая улыбаться. - Смотри, ты уже приехал, я жду тебя. Он посмотрел на дорогу и притормозил, увидев большие, железные ворота, ведущие на кладбище, а когда повернулся в сторону матери, то ее уже не было. За три года, Стайлз привык к этому. К неожиданным появлениям дорогих ему людей. Оглянувшись на заднее место, он посмотрел на большой букет разных цветов, беспорядочно лежащих из-за тряски автомобиля, и аккуратно вытащил их. И только когда вышел из машины и вдохнул свежий воздух, он понял, как сильно пропахла его машина этими цветами. Не спеша, заходя на территорию кладбища, Стайлз старался отпихнуть все мысли, ведь он приехал сюда, чтобы навсегда распрощаться со всеми. Каждый год он приезжал к ним, рассказывал все, что его беспокоило, и уезжал, чувствуя себя намного лучше, будто бы они слышали и отвечали ему, помогая. Стайлз долго ходил по кладбищу, оставляя цветы у могил друзей. А когда остались два последних, парень подошел к одной могиле и положил на плиту, садясь рядом, не заботясь, что испачкает брюки. Он долго смотрел на памятник, изредка улыбаясь, вспоминая все, что связывало его с этим человеком, а потом резко погрустнел, вздохнув. - Привет, пап. Давно не виделись? Я вырос, немного подрос, представляешь? Забросил лакросс, да, знаю, что гублю талант, но и я никогда в нем хорош не был. Хотя, помню, как ты меня назвал героем, когда я забил свой первый гол. Ты помнишь это? Знаешь, пап, я пришел в последний раз. Я, хочу попробовать начать жить заново, как ты и хотел этого. Но я не знаю, как я с этим справлюсь. Мне тяжело без вас, пап. Без тебя, без Скотта, без Малии, Лидии, без Джен. Я принес ей тюльпаны. Ее любимые. Помню, как она отшила одного парня из-за того, что тот подарил ей не те цветы. Как сильно она была возмущена, ты помнишь это? – Стайлз усмехнулся, улыбаясь. – Пап, мне ее не хватает… всех вас.. я опять один…один… Встав с земли, осмотрев все кладбище, он двинулся на выход, сжимая рубашку в области сердца, слегка ударяя кулаком, пытаясь заглушить боль. И когда вышел за ворота, не стал оглядываться, лишь тяжело выдохнул, посмотрев на хмурое, затянутое тучами, небо. В эту же секунду пошел дождь. Будто небо чувствовало душевное состояние парня и решило смыть его печать с лица. Он прикрыл глаза, ощущая прохладные капли, что падали на лицо и улыбнулся, горько, но улыбнулся. Стайлзу и вправду становилось легче. - За все спасибо вам и прощайте…