Кажется, что этот вечер окутан странной безрассудной страстью Это так, когда ты рядом Кажется, что этот образ поможет чувству скользить беспрепятственно Это так, когда ты рядом Немедленная связь засасывает и порождает сплошную ложь Это так, когда ты рядом Перенасыщение извивает тело и исполосовывает Это так, когда ты рядом
Это был 2010 год, когда он избавился от своего проклятия. Когда он это делал, его кости ломались, и боль поглощала мужчину целиком. Что-то внутри него сломалось, когда он спустя тысячу лет снова включил свой ген оборотня, и это, казалось, нельзя починить. Это было похоже на то, будто свет прошел сквозь него и поставил его на колени. Это была не боль от его трансформации. Это было что-то гораздо более жестокое и мучительное. В тот момент, когда его волк освободился, он понял, что это. Это было проклятие, которое приведет его прямо в ад. Он кричал и выл в полной скорби, когда, повернув голову, увидел тело Кэролайн, которое безжизненно лежало на скале с зияющей раной в груди. Слезы наполнили его глаза, и он хотел вырвать свое собственное сердце его новообретенными когтями. Он убил ее. Он лишил мир ее присутствия и проклял себя навсегда. Он закричал громче, когда его кости начали ломаться с большей силой. Он попытался избавиться от преследующего изображения ее лица, превратившись в зверя, но все было бесполезно. Он не мог отвести глаз от ее трупа, и он никогда не сможет стереть этот образ из своей головы. Он впервые увидел ее, когда она стояла в огненном круге; он должен был знать, должен был почувствовать. И почувствовал. Где-то в глубине души. Это чувство было похоже, будто что-то пробирается под кожу, глубоко в его душу, готовое взорваться и поглотить его. Он думал, что покалывание, которое он чувствовал, впервые увидев её, было вызвано волнением из-за того, что сегодня он снимет проклятие. Он был так близок к своей цели, что ничего не имело значения. Он был ослеплен своими призраками. Если бы волк внутри него не спал, когда они встретились, то он бы мгновенно узнал ее. Но в ту ночь он не узнал. Если бы он только знал немного больше об этом. Он не знал, как это было возможным, но это было. Кэролайн была его другой половиной. Его судьбой. Потерянной части его души, отсутствие которой всегда причиняла ему боль. Эта недостающая часть, из-за которой он чувствовал себя потерянным и одиноким. Часть, о которой он не знал до момента, пока не снял проклятие в ту ночь. Ведьмы должны были знать об этом. Эстер выиграла эту войну. Она достигла идеального проклятия, которое будет сопровождать до конца его дней, то есть вечность. Это не было похоже на проклятие охотника, которое он переживал 52 года 4 месяца и 9 дней, оно не смогло сломить его в полной мере. Он потерял чувство времени после этого. Он не знал, сколько времени прошло. Десятилетия? Столетия? Больше? Или меньше? Все, что он помнил это ту ночь, когда освободил своего волка. Это был день, когда все часы перестали работать для него. Ночь, когда другое проклятие, гораздо худшее, взяло его в свои оковы, и только он был в этом виноват. И на этот раз не было никакого способа избавиться от него. Той ночью, после тысячи лет, он снова превратился в волка. И волк провел часы, прижимаясь к мертвому телу Кэролайн, плача и воя, пытаясь вернуть ее к жизни. Салем. 2008 год. Старый склеп на кладбище. Кэтрин Пирс шла в полной темноте неизвестно куда. Она была вампиром, но это место посылало по ее телу легкую дрожь. С каждым шагом грязь и трава под её каблуками неприятно скрипели, но она продолжала идти среди надвигающихся теней. Когда часы пробили полночь, она, наконец, подошла к могиле, возле которой ведьма назначила ей встречу. Кэтрин стояла рядом с ней и молча смотрела, как ведьма положила лилии над надгробной плитой и что-то прошептала на латыни. Поднялся сильный ветер и появившиеся из ниоткуда облака закрыли луну, позволяя только тусклому лунному свету освещать темную ночь, чтобы формы деревьев были похожи на демонов. Ведьма зажгла свечу и поставила на камень, бросив немного соли на грязь, и улыбнулась. Кэтрин знала, что в этот момент лучше не говорить, а ждать. Женщина была старой. Хотя Кэтрин и знала ее с 1890 года, она выглядела так, будто ей не больше 50-ти лет… - Духи присоединились к нам сегодня ночью, услышь их шепот по ветру, - пробормотала она, будто была в трансе. - Извините, но я не участвую в караоке с духами, - язвительно заметила Кэтрин, и ведьма послала ей несколько смертельных бликов. Кэтрин усмехнулась, но смягчила свою иронию. - Ты сказала, что у вас для меня что-то есть, и вот я здесь, - нетерпеливо сказала она женщине с медными волосами, которая стояла перед ней. Правда в том, что она просто хотела побыстрее выбраться отсюда. - Я часто разговариваю с духами, Катерина, и они мне кое-что рассказывают, - сказала ведьма Салема с кривой улыбкой. - Любая полезная сплетня? – спросила Кэтрин, сузив глаза на ведьму, которая назвала ее по имени рождения. - На самом деле, они много говорят о вампире, который бежит от Клауса на протяжении стольких веков, - сказала женщина и повернулась, чтобы снова посмотреть на могилу, -наверное, это утомительно бежать без остановки, не находя места, где можно было бы спрятаться. Кэтрин поджала губы. - Что если я скажу тебе, что есть один способ, который сможет избавить тебя от постоянного передвижения и жизни в страхе? Кэтрин задержала дыхание, а ее глаза засветились в темноте. - Я хотела бы спросить какую цену должна заплатить, - прямо ответила она. Женщина засмеялась и посмотрела на нее. - Только сделать то, что мы тебе скажем. Духи готовы бескорыстно отдать тебе этот способ. Они на твоей стороне, - загадочно сказала старуха. - И что именно они хотят? Странная женщина протянула руку и положила ее на плечо Кэтрин. Жест утешения, который вызвал мурашки на спине вампирши. - Смерть Клауса. Кэтрин улыбнулась и с интересом посмотрела на ведьму. - Что мне нужно сделать? – Спросила Кэтрин. - Твой двойник родился. - Я знаю, - ответила брюнетка, желая узнать больше. - В свое время Клаус принесет ее в жертву и снимет свое проклятие, - с презрением сказала ведьма. - Ты хочешь, чтобы я остановила жертвоприношение? - Наоборот, я хочу тебя заверить, что это произойдет, как и было предсказано, - сказала с сумасшедшей улыбкой ведьма, в тот момент огонь от свечи стал подниматься выше. Кэтрин инстинктивно сделала шаг назад. Ведьма кинула ей взгляд полный злобы. - Существует девушка, которая была рождена вместе с двойником. Они одного возраста. У нее светлые волосы и голубые глаза. Ее зовут... Кэролайн, - сказала женщина, но Кэтрин могла поклясться, что услышала имя «Кэролайн» в шепоте ветра. - Хочешь, чтобы я убила ее? – спросила Кэтрин, чувствуя себя неопределенно, но ведьма просто рассмеялась. - Да. Но если точнее, - ее нужно включить в жертвоприношение. Ты должна убедиться в том, что именно она будет тем вампиром, который понадобится Клаусу для ритуала. Никто другой. Он должен использовать ее, - настаивала ведьма. - Почему она? – Кэтрин внезапно почувствовала себя неловко. - Потому что она была создана для него. Ее смерть поможет разорвать проклятие Никлауса, но он также получит новое, которое будет гораздо хуже, чем то, от чего он избавится, - сказала испещренная морщинами женщина, но на этот раз голос ее звучал по-другому.Она выглядела одержимой. - Это и есть способ убить его? – непоколебимо спросила Кэтрин. - Нет, все будет намного хуже. Кэтрин посмотрела в глаза ведьмы, и не увидела ничего, кроме тьмы. - Ты будешь свободна, Катерина. Но он не будет. Никогда. Тебе не нравится поэтичность? Наши дни. Комната была пыльной, и было видно, как тень сражается со светом,.Некоторые из лучей ловили в свои глубины зерна золотой пыли. Он растянулся на полу, спиной прислонившись к стене, с кусочками штукатурки вокруг него. Последствия его ярости и гнева. Мусор, сломанная мебель и разрушенные произведения искусства были повсюду разбросаны. Тем не менее, он не видел ничего, кроме нее. Белое платье, ее светлые волосы – его жестокое видение. Он даже улыбнулся, когда Кэролайн продолжила танцевать, кружась по всей комнате. Живые движения полные света. Она протянула руки в воздухе, а голову откинула назад. Казалось, будто она парит. Она продолжала напевать мелодию, которую он впервые слышал, но ее навязчивая песня заставляла его бодрствовать. Он представить себе не мог, что будет чувствовать такое отчаяние с отключенными чувствами. Это был шепот, который никто не слышал, и все же это звучало так громко, слишком громко. Однако Кэролайн, похоже, было плевать. Она продолжала танцевать. Ее бормотание превратилось в смех и кровь из ее груди продолжала литься. Она резко остановилась и посмотрела на него своими большими глазами. - Больно, Клаус, - прошептала она, и он закричал. Мистик Фоллс. 2010 год. Ночь жертвоприношения. Он шагнул к ней. Пламя, окружавшее её, сильно согревало. Губы цвета спелой вишни дрожали от окутавшего ее огня, что закрыл ее в ловушку для него. - Привет, Кэролайн, - сказал он уверенным голосом, и она поднялась на ноги. В ее глазах можно было читать осторожность, но и также неповиновение. Она, очевидно, испугалась, ведь его присутствие здесь означало для нее начало конца. Однако она отказывалась подчиняться ему, и поэтому смотрела на него глазами полными гнева и отвращения, что заставило его сердце биться быстрее. Это было странное чувство, которое он не испытывал никогда в жизни, но он решил игнорировать его. Она была идеальной. Совершенное существо, которое будет использовано в ритуале. В этот момент он, на самом деле, был горд, что именно она участвовала в том, чтобы разбудить его истинную природу. Он едва мог слышать мольбы двойника о том, что он должен пощадить жизнь милой Кэролайн, но блондинка остановила Елену. Она отказалась умолять его, или чтобы это делала ее подруга, дабы не удовлетворять его, и он должен был признать, что был впечатлен молодым вампиром. У нее большой потенциал. Однако этот потенциал предназначен, чтобы избавиться от его проклятия. Наши дни. Он полз по полу между руинами. Он уничтожал все, что попадалось в поле зрения. Он заметил деревянную ножку от сломанного стула и, взяв ее, отчаянно вогнал себе в сердце. Он испустил вопль тоски, но он знал, что все было напрасным. Он не может умереть. Он был бессмертен. Он был проклят. Кэролайн подошла к нему и опустилась на колени. Она обхватила его лицо руками и посмотрела в его глаза с жалостью. Он посмотрел на нее взглядом, полным боли. - Почему ты не оставишь меня в покое? – жалобно спросил он, его рука крепко сжимала дерево, загнанное в сердце. Она медленно вытащила его, и он застонал. - Я думаю, что ты не хочешь быть в одиночестве, Клаус. Теперь ты никогда не будешь одиноким. Никогда, - пообещала она и обняла его. Клаус закрыл глаза, и все его тело содрогнулось. Он не мог обнять ее в ответ, чувствуя, как ее горячая кровь капает ему на кожу. Однако он посадил ее к себе на колени и крепко сжал. Он зарылся лицом в золотистые локоны в поисках утешения. Он закрыл глаза, и в его памяти всплыл человек, который танцевал вокруг костра, оплакивая свою жену. Тело этого человека превратилось в пепел несколько веков назад. Но ему не повезет так, как этому мужчине. Несколько столетий назад, скрываясь от Майкла, он искал способ снять свое проклятие, и попал в стаю оборотней, которые научили его традициям и открыли несколько секретов. Он никогда бы не поверил, что то, что он узнал тогда, станет его будущим. Горы Аппалачи. 1180 год. Вокруг бушующего огня ходил мужчина с длинными волосами, раскрашенным лицом и выл на луну. Он был одет в шкуры животных, сильно порванные во многих местах. Он был в ужасе и скорби, когда танцевал и пел вокруг пламени. Его ногти впились в лицо, и кровь стекала по телу, по мере того ка кон ступал все дальше и дальше в безумие. Клаус посмотрел на мужчину издалека. Это было интригующим зрелищем. - Что с ним не так? – спросил он у старейшины племени. Мужчина с седыми волосами был старейшиной индейского племени, в котором Клаус нашел убежище. Среди них было много волков. Они были очень религиозны и поэтому сначала не хотели принимать вампира, до тех пор, пока не почувствовали его истинную сущность. Он не захотел прибегать к принуждению, так как старейшина из племени не хотел, чтобы все закончилось кровопролитием. Таким образом, он приветствовал его, и Клаус воспользовался этой возможностью не только чтобы скрываться от отца, но также узнать столько, сколько мог о своем происхождении. Его сторона оборотня была связана проклятием, но в глубине души он продолжал чувствовать волка, отчаянно цепляющегося в надежде,наконец, вырваться из проклятия его матери. - Его вторая половина умерла. Он убил ее, - сказал старик, и Клаус посмотрел на него с поднятой бровью. - Зачем он убил ее? – спросил Клаус. - Она умирала. Ей было больно. Духи не хотели спасать ее. Губы Клауса скривились. Конечно. Духи. Всегда духи. Те же духи, что прокляли его и мучили все эти годы. - Так это было убийство из милосердия, - сказал Клаус и посмотрел, как молодой оборотень продолжал танцевать вокруг огня. - Он не мог больше видеть ее страдания, - сказал старейшина и посмотрел на небо. Затем он бросил несколько камней и костей на землю и принялся внимательно их изучать. То, что он видел в них, было известно только ему. Клаус заметил, что на другой стороне стояли несколько девушек, которые плакали,смотря на мужчину у костра. - Эти девушки были ее семьей? – спросил он, будто был заинтересован. По правде говоря,чувство смертельного горя и жалости навряд-ли когда-либо доберутся до его сердца. - Они его сестры. Они прощаются с ним. - И куда он собирается? - Когда солнце поднимется, он присоединится к его половине в загробной жизни, - сказал старик, и вампир рассмеялся. - Он убьет себя из-за женщины? – спросил он, посмеиваясь. - Ты многого не знаешь о вторых половинах оборотней, не так ли, сын мой? – спросил мужчина у Клауса и тот перестал смеяться, почувствовав, что зверь внутри него просыпается, когда старик назвал его сыном. Тем не менее, глава стаи не обращал никакого внимания на убийственный взгляд Клауса. - Нет сильнее связи, чем та, которая существует между оборотнями. Это большая удача и большое проклятие найти свою вторую половину. Эта связь забирается глубоко в сердце зверя, которая заполняет его душу. Клаус пристально на него посмотрел. Большая удача. Большое проклятие. Чтобы никогда не быть в одиночестве, - подумал он с тоской. - Когда оборотень теряет свою супругу он до конца своей жизни будет чувствовать боль. Он будет доживать в печали свои оставшиеся дни, а его сердце будет жаждать только его вторую половину. Но если оборотень убивает свою вторую половину, боги не оставят его душу в покое. Духи будут против него, и он будет проклят навеки. Мир станет его мучением, а жизнь – проклятием. Не существует страшней пытки, чем нести на себе этот грех, - сказал мужчина. Встав, он пошел ближе к девушкам, которые плакали. Клаус снова взглянул на человека, танцующего вокруг огня. Он убил свою любовь, зная, что будет идти за ней. Он был готов убить себя, чтобы не жить всю жизнь с этой болью. Клаус смотрел на него с чувством сродни жалости. Называйте это любовью. Называйте это проклятием. Называйте это самой крепкой связью. В итоге, это все равно слабость. Он выпустит своего волка, рано или поздно, но все равно на половину останется вампиром. Его мертвое сердце никогда не будет поддаваться на такую слабость. Однако он по-прежнему не хотел быть одним. Наши дни. Она медленно и чувственно оседлала его и толкнула назад так, что спина гибрида ударилась об пол. Он внимательно разглядывал ее милое лицо. Казалось, что солнце просвечивалось сквозь корни ее золотистых волос. Она подняла свою юбку, оголяя молочного цвета бедра, а затем провела руками по его груди, и слегка покачнула бедрами. Наклонившись и схватив руками за горло, она поцеловала его. Поцелуй был легким, как прикосновение бабочек. Он был мягким и быстрым, но этого было достаточно, чтобы вспыхнули все эмоции, которые он так жаждал. Он не заботился об эффекте бабочки. Ему было плевать на хаос, который собирался поглотить его и потом обратно выплюнуть. Ему была важна только она и ее тело, которое двигалось и пульсировало на нем. Он стонал, чувствуя, что нуждается в ней. Он всегда хотел ее, но она была ненастоящей. И он никогда не сможет иметь ее. Она стянула платье, обнажая плечи и верхнюю часть груди. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Её прикосновения успокаивали его физическую боль, которую всегда причиняло ее отсутствие. Он позволил своим ладоням исследовать ее живот, добираясь к груди, но когда он опустил платье ниже, то заметил, как на ее груди, на идеальной коже цвета слоновой кости рана становится все больше. Кровь стекает на его тело и жжет. Она резко толкнула своими бедрами и начала жестко его трахать, а цвет ее кожи постепенно сменялся на серый.Не было слышно ее сердцебиения. А кровь была повсюду. Было липко и противно. Это было похоже на наводнение, которое явно было причиной, почему он тонул. Он попытался скинуть ее с себя, но она впилась ногтями в его плечи и продолжала быстро двигаться. Он чувствовал, как внутри него распространялась пустота, а его тело больше не могло принимать эту боль. Он закричал, и она посмотрела на него лихорадочным взглядом. Голубые глаза налились кровью, которая бежала вниз по ее лицу багровыми слезами. - Ты убил меня! – Прошептала она. - Нет! – Он умоляюще проговорил, и слезы начали стекать по его щекам, когда ее тело превратилось в ужасную гнилую плоть и искореженное мясо. - Почему? – спросила она и посмотрела на свою рану. - Мне так жаль. Очень жаль. Прости меня! – продолжал он бормотать. - Ты меня убил, ты меня убил, ты меня убил, ты меня убил, ты меня убил, ты меня убил, ты меня убил... ТЫ меня убил! – она завизжала нечеловеческим голосом, выбивая окна вместе со ставнями и разрывая его барабанные перепонки. Мистик Фоллс. 2010 год. Ночь жертвоприношения. В ночной тишине было слышно как Грета,доверенная ведьма Клауса, шептала что-то, уже начав ритуал. Первородный уже убил Тайлера как оборотня, который тоже был жертвой ритуала. Сердце Кэролайн разбилось, когда она увидела как Тайлер умирал на руках Клауса, как монстр вырвал сердце ее друга. Она заботилась о Тайлере так же, как и он о ней. Они оба были созданы для того, чтобы умереть в этом жертвоприношении, и у них никогда не будет шанса прожить их жизнь. Они были просто пешками в чужой игре. Они никогда не смогут путешествовать, они никогда не увидят мир, их мечты никогда не сбудутся. Они просто попали в это ужасающее шоу фриков, где были марионетками, а теперь кто-то обрезал ниточки, на которых они висели. Не кто-то. Клаус. Сердцебиение Кэролайн было быстрым, кожа светилась от огненной ловушки.Она была похожа на ангела, который должен был умереть. Она упала на колени, и страх окутал ее разум, но она не собиралась умолять его. Она не будет прятаться, не предоставит ему такого удовольствия. Она не была Еленой; никто не собирался приходить и спасать ее. Никто не заботился. Она будет биться сама. И молиться любому, кто сможет её услышать, что Клаус не получит то, что хочет. Ветер и пламя вокруг нее начали исчезать, когда ведьма опускала барьер. Клаус подошел к ней и впервые с его губ слетело ее имя. - Привет, Кэролайн, - сказал он спокойно, глаза изучающе смотрели на нее и, взяв себя в руки, она посмотрела на него. Ее мама была шерифом и если она и научилась чему-либо, так это тому, что независимо от того, что вы делаете, не поддавайтесь плохим парням. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Она задержала дыхание. В этом мужчине было что-то, что привлекло ее, даже несмотря на ее скорую смерть от его руки. Это было похоже на невидимую нить, которая притягивала ее к нему. Она не могла этого объяснить. Она не могла понять и прокляла это чувство, потому что последнее, что ей нужно было, так это находить убийцу привлекательным. Тяга к нему была настолько сильной, что единственное, что смогло вытащить ее из бездны его глаз был голос Елены. Елена просила Клауса, чтобы тот позволил ей уйти. Ее подруга была готова пожертвовать своей жизнью ради нее. Тем не менее, Кэролайн повернула голову и посмотрела на Тайлера. Он был мертв. Нет никакого выхода. Единственное, что имело значение это отсутствие ее дальнейшей жизни. Единственное, что она могла сделать- это бороться. Ради Елены. Ради ее друга и всего, что было поставлено на кон. Клаус, однако, даже не обратил внимания на Елену. Он просто приказал Грэте уменьшить пламя, и вновь перевел взгляд обратно на Кэролайн. Были лишь два взгляда, которые боролись в темноте. Один, полный нетерпения, и другой, полный воли бороться до самого конца. Кэролайн сжала губы, а ее ногти впились в ладонь. - Твоя очередь, - голос Клауса достиг её ушей, словно саван дыма. Она едва слышала его. Она умрет, и он собирался убить ее. И она поймала себя на чувстве жалости к нему. Наши дни. Кэролайн заинтриговано смотрела на одну из его картин. Пергамент был разорван, а холст наполовину разрушен. Она с презрением взглянула на него и, надув губы, пошла к другой картине, которая вызвала такую же реакцию. Клаус сидел позади неё, двигаясь вперед и назад, не отводя взгляда от пола, который он, не останавливаясь, царапал когтями. Его братья и сестра заперли его внутри, с того момента, как он познал это безумие. - Я думаю, что ты теряешь сноровку, - издевалась она над ним. Он закрыл глаза. Он не спал и даже не отдыхал уже несколько дней. Он не мог воспринимать любые звуки, особенно ее голос, который ни на минуту не замолкал. Он просто хотел немного покоя. - Ты раньше так чисто рисовал. Штрихи, цвета, формы. А сейчас... тьфу! Ужасно! – сказала она, и он хмыкнул, прежде чем почувствовал ткань, которая была небрежно брошена в него. - Перестань мучить меня! – прокричал он охрипшим голосом. Кэролайн закатила глаза. - Боже, Клаус, я только выразила конструктивную критику по поводу твоих картин. Как художник, ты должен прислушиваться и совершенствовать свои навыки. Знаешь, в рисовании используется лишь 10% таланта. Остальное это тяжелая работа! Или это пропорция 15% и 85%, я всегда путаюсь в цифрах, - она бессвязно говорила, нахмурившись. Это было бы восхитительное выражения лица для живого существа, но она была мертва. - Я и математика, - продолжила она, - не такая хорошая комбинация. Я была хороша в черлидинге, знаешь ли. Я действительно умела заводить публику этими кричалками «Ра ра, вперед команда!» - Она закричала, подпрыгивая, и Клаус упал на пол, закрывая руками уши. - Перестань говорить, просто перестань говорить, - снова и снова бормотал он. - На самом деле, у меня восхитительный голос - то, что ты должен знать. Довольно мелодичный, мне так говорили. Я могла бы спеть для тебя, если ты хочешь, - она предложила это в детской манере. Казалось, что его мучения приносили ей наслаждение. Он не знал, был ли это призрак или плод его воображения, но в такие моменты он больше не мог терпеть эту пытку. Он хотел, чтобы она ушла прочь. Он хотел просто спать. Остаться в покое. Скорбеть, но без нее. - Уходи, - он снова умолял ее, не поднимая головы. Кэролайн опустилась на колени рядом с ним и мягко провела рукой по его растрепанным волосам. Он хмыкнул с отвращением. Она пахла грязью и смертью. - Ты не хочешь, чтобы я осталась? – спросила она, и он мог слышать боль в ее голосе. Как будто его отказ приносит ей боль. Он открыл глаза и посмотрел на нее. - Нет! Взгляд Кэролайн моментально стал озлобленным, и она ударила его головой об пол. - Так грубо! – обвинив его, она встала, отряхивая одежду. Она топнула ногой, издеваясь. - Ты единственный, с кем я буду говорить! – сердито сказала она . – Это не ты, кто должен ходить босиком и в кровавой старомодной одежде всю свою вечность! Клянусь, я скучаю по своим лабутэнам! – она вздохнула и начала ходить по комнате, ступая своими босыми ногами все громче и громче. - Кэролайн, пожалуйста... Глаза девушки заблестели и она усмехнулась. - Да-да, умоляй. Я уверена, что многие твои жертвы умоляли тебя, прежде чем ты безжалостно убивал их, не так ли? – в ее взгляде больше не было милосердия. - По крайне мере, я этого не делала, - сказала она с гордостью, - ты бы помиловал меня, если бы я умоляла? – спросила она. - Нет. Мистик Фоллс. 2010 год. Ночь жертвоприношения. - Кэролайн, нет! Клаус слышал голос Елены, но не мог оторвать глаз от Кэролайн. Она смотрела прямо ему в глаза. Она была потрясающей. Полное неповиновение и презрение. Она была совершенной жертвой. Великолепный вампир, только совершенное существо должно было помочь снять его проклятие. Он был сбит с толку, когда чувствовал, что какая-то часть его отказывалась радоваться тому, что должно произойти. Часть его хотела избавить девушку от этой участи. Позволить ей жить. Тем не менее, он только улыбнулся, потому что, спустя тысячу лет ожидания, сегодня, наконец, он сделает это. И милая Кэролайн станет частью этого. Он чувствовал что-то к ней, его сердце сжималось, когда он видел обреченность на ее лице. Сейчас он разорвет это проклятие и гравитационное притяжение, которое испытывал к этому ребенку-вампиру. - Все нормально, Елена, я знаю, что должна делать, - сказала блондинка, тем самым удивив его. Что никто никогда не мог сделать в течение многих столетий. Она рванула к Грэте и впилась в ее горло клыками. Ведьма закричала и Кэролайн собиралась выпить все до последней капли, чтобы прервать ритуал, но он бросился за ней и ударил ее по плечу. Кэролайн вскрикнула от боли, и он нахмурился. Этот крик, казалось, расстроил его, но он подошел ближе к вампиру, который корчился от боли, лежа на скале. Время было на исходе, и он не мог понять, почему он был единственным, кто тянул этот момент. Он прищурился. Она не была рождена убийцей. Если бы она была убийцей, то свернула бы Грэте шею и все было бы кончено. Тем не менее, она последовала своим инстинктам, поэтому ей не удалось, и он не мог понять, почему чувствовал оттенок грусти по этому поводу. Клаус стал на колени перед ней и перевернул ее. Ее светлые волосы рассыпались по поверхности скалы, ее глаза были полны боли и ярости. Она не отступала. Она не умоляла, но и не боролась. Он перестал дышать, когда заправил локон волос ей за ухо. Он был нежным и ласковым, когда сжал ее руку. Он не мог понять, почему он отстрачивает неизбежное. Это было то, чего он ждал тысячелетие. Ее смерть станет его перерождением. Следующей станет двойник, который и завершит отмену его проклятия. Кэролайн посмотрела на него, и он почувствовал, будто знает ее. Это было так странно. Время остановилось вокруг них. Он услышал ее тяжелый вздох и увидел, как ее глаза наполнились непрошеными слезами. Она повернула голову в сторону и посмотрела на своего друга, который оставался до сих пор в огненной ловушке. Он не мог поверить своим глазам, когда увидел, как Кэролайн улыбается. Теплая утешительная улыбка, чтобы успокоить Елену. - Выключи их! Кэролайн просто выключи их. И тебе больше не будет страшно, - сказала Елена, вытирая слезы. Кэролайн просто улыбнулась в ответ. - Нет. Она повернулась к нему лицом, и в ее глазах больше не было страха. Ее взгляд был непреклонным. Она приняла свою судьбу, и она собиралась умереть на своих условиях. Она посмотрела на него, и он был впечатлен тем, как она смотрит смерти в глаза. - Если бы обстоятельства были другими... – пробормотал он, не понимая, зачем это говорит. Он наклонился. Чем ближе она была, тем больше он чувствовал тепло, исходящее от нее. Он улыбнулся. Он был так близок к тому, чего желал всю свою долгую жизнь. Кэролайн была предпоследним этапом перед достижением финиша, только поэтому он чувствовал себя так возле нее. Он проткнул ее грудную клетку, и она тяжело задышала от боли, но не прекращала смотреть на него. Если бы он только знал, что её взгляд будет всю жизнь преследовать его. Он закрыл глаза, не в силах смотреть на то, как исчезает свет. Это казалось неправильным. Ужасно неправильным. Он встал и посмотрел на Кэролайн. Ее кожа стала серой. Ее жизнь ушла. Он отшатнулся и голос Грэты вывел его из транса. Ритуал был в самой кульминации. Все, что ему оставалось сделать, так это забрать жизнь Елены. И тогда его проклятие будет снято, и он перестанет ощущать те эмоции, что сейчас распространялись внутри него медленно, но верно. Он попытался посмотреть на Грэту. На двойника. На луну. И все же, каким-то образом он мог видеть Кэролайн. Он убил ее. Наши дни. Кэролайн скучающе и нетерпеливо сидела рядом с ним, и смотрела туда же, куда и он. В пустоту. - Мамочка не любила тебя. Папочка хотел убить тебя. Твой реальный отец даже не хотел тебя, не так ли? – Она насмехалась над ним. Он прокусил свое запястье и, тяжело вздохнув, начал пить собственную кровь. Он был голоден, но, казалось, кровь больше не утоляет его жажду. Кэролайн рассмеялась, после чего засунула руку в зияющую рану на своей груди, где когда-то было ее сердце, и предложила ему свои кровавые пальцы. Он в ужасе смотрел на неё, пока не повернулся на бок и его не стошнило собственной кровью. Она пожала плечами, и,облизнув свои пальцы, громко застонала, как будто это было самое вкусное, что она когда-либо пробовала. - Твои братья, на самом деле, никогда о тебе не заботились, - продолжила она, - а сейчас перейдем к сладкой Ребекке. Сладкая Ребекка, которая любила всех остальных мужчин больше, чем тебя, - дразнила она его. - Скажи мне, любовь моя... – усмехнувшись, она наклонилась к его уху, - там был инцест? Я имею ввиду, ты убил всех ее поклонников, и ты, казалось, ревнуешь ее... держа при себе тысячи лет... и ты ведь знаешь, что кинжал – оружие фаллической формы, верно? Давай, колись уже! Я умру, если не узнаю, - сказала она, ее глаза расширились, а потом она начала бесконтрольно смеяться. - Ну? – Она толкнула его локтем. – Умру, если не узнаю! – Она засмеялась над собственной шуткой. Клаус сокрушенно закрыл глаза. - Эй, милый, почему такой мрачный? – ее пронзительный тон был полон насмешки и веселья. Она повернулась к нему лицом и в этот раз посмотрела на него глазами, полными нежности. Она ласкала его лицо, и он снова чувствовал себя живым. - Я навсегда останусь частью тебя, - прошептала она. Он улыбнулся и посмотрел на нее с надеждой. - Но я никогда не буду с тобой, - сказала она и разбила все его надежды. Она сжала его руки и пристально на него уставилась. – Но ты мой, - заявила она, и он кивнул. Это было жалко, но это было правдой. Он был ее. Кэролайн улыбнулась и отпустила руки. Она встала и медленно подошла к огромному окну. Ее взгляд был так полон одиночеством, пока она смотрела на улицу, что разбивал его сердце. - Знаешь, я до сих пор помню те образы, которые я примеряла на себя, пытаясь кем-то быть, - призналась она, вспоминая. - Такая молодая, невинная и…наивная, - при звуке ее голоса по его лицу скатились слезы. Казалось, что в ней больше нет жизни. Он давно забрал ее жизнь, но даже после этого она не дрожала от страха перед ним. Она не отказалась от себя. А теперь она как будто бы сделала это. Вечность быть его жалким оттенком в проклятии. Не то, чем она хотела стать. - Я могла бы получить весь мир знаешь, - сказала она и посмотрела в окно. Его безумие – ее жизнь. Его одержимость – единственное, почему она еще существует. – Подлинную красоту. Я бы могла путешествовать и увидеть странные города с красивыми огнями. Искусство, музыка, чудеса. Все было бы моим. Вздохнув, она отвернулась от окна. Она подошла к нему и снова села на пол рядом с ним. - Но теперь я буду видеть через твои глаза, я так полагаю. Это может быть будет немного искаженным, но, увы, это навсегда. Ты и я – связаны всегда и навеки, - сказала она и положила руку на него. - Навеки, - прошептал он.Взяв ее руку он поднесее к своим губам, прежде чем она превратилась в пепел и растворилась в воздухе, оставив его в одиночестве. Он закричал в ярости от невыносимой боли. Ее не было здесь. Ее никогда здесь не было. Ее отсутствие – как напоминание, что он навсегда останется одним. Без нее. Его крики сменились воплями, а вопли - тишиной. Он свернулся в клубок и просто ждал, когда снова услышит ее голос. Она вернется, чтобы преследовать его. Он ждал этого, одновременно с ужасом и с нетерпением. Одна из его безликих жертв как-то давно задал ему один простой вопрос, прежде чем Клаус оторвал ему голову. - Думаешь, ты знаешь, что такое настоящая пытка? Клаус усмехнулся тогда, считая себя богом боли. Тем не менее, теперь он понимал, что никто не знает реальных мучений и пыток, если не был на его месте. Это чувство, будто что-то горячее движется по тебе, иссушая плоть, начиная с сердца и разрывает душу в клочья. Нет. Тогда он не знал, что такое настоящая пытка. Но теперь все изменилось.Я грязный распутник, и каждый раз, когда ты срываешь злобу Мне кажется, что теряю дар речи Ты медленно ускользаешь от меня Ты вечно питаешь меня Ты никогда не увидишь меня абсолютно одиноким Без тебя я - ничто Хочу действовать, но мчусь под откос Без тебя я - абсолютно ничто