Ti amo

— Твою мать. Десятый босс Вонголы раздраженно швыряет ручку на рабочий стол, от чего изготовленное вручную изделие жалобно звенит, ударившись о дерево стола, еще не заваленное бумагой. Савада Тсунаеши холодным взглядом обводит горы документов, скопившихся тут за неделю его отсутствия. — Вот черт.. — скрипит зубами юноша, — Только с самолета, и куча работы.. Реборн меня в гроб загнать решил?.. Устало зевнув, Джудайме обреченно поднимается с кресла, чтобы поднять ручку и, кое-как достав необходимое из-под стола, с печальным вздохом тянется за новой стопкой документов. Старинные часы мерно тикают, нагоняя еще более сильную усталость. Как и 10 лет назад, 24-летний Вонгола ненавидит бумажную работу больше всего на свете. Тем более, когда ему так хочется отдохнуть. Но работа босса — не домашнее задание по математике, и, собрав последние силы, Савада заставляет себя читать новый отчет. Час сменяется другим, и закатное солнце уже давно скрылось за горизонтом, уступив место царице— Ночи. Аккуратная лампа с резным абажуром мягким, будто масляным светом освещает кабинет, и в тишине слышится лишь скрип ручки о бумагу, тиканье часов и тихое дыхание десятого Вонголы. Наконец, циферблат с громким боем сообщает о том, что уже первый час ночи. Тсунаеши с ненавистью сверлит взглядом почти не уменьшившиеся стопки бумаги, а потом с сожалением смотрит на двери спальни. "Если не закончу работу сегодня, Реборн меня убьет." — проносится в почти не думающей голове одинокая мысль. Устало зевнув, Савада с облегчением небрежным движением руки ослабляет надоевший галстук. Глаза слипаются, а тело как будто наливается тяжестью, будто говоря: "Иди спать, Тсуна.. а работа сама сделается за тебя, ты что, не знал?.." Савада раздраженно встряхивает волосами, разгоняя сонливость — босс есть босс, и дела нужно доводить до конца. Снова берет в руки ручку и наклоняется над бумагами, но тут усталость берет свое, ручка выпадает из ослабших пальцев, а голова безвольно опускается прямо на стол, отдаваясь рукам сладкоголосого Морфея. *** "Что за чувство?.. Приятное.. Знакомое.. Но я не могу вспомнить, что.. " Тсунаеши медленно бредет по закоулкам снов. Запутанные, непонятные дорожки не пугают, а наоборот, кружат в своем волшебном и чарующем танце. Но такое чувство, что чей-то голос настойчиво зовет его наружу, зовет вернутся, вырывая из волшебного коридора сновидений.. *** Просыпается молодой Вонгола от настойчивого, но непонятного чувства. Кое-как раскрывая сонные глаза, Савада жмурится от света лампы, и пытается найти взглядом часы. — Ку-фу-фу. Половина третьего ночи, Тсунаеши-кун. Плавный, словно мурлыкающий голос с чуть насмешливой интонацией Савада узнает из тысячи голосов. И тут же понимает, что прохладная рука его обладателя нежно поглаживает щеку Вонголы. Тсунаеши поднимает голову со стола, какой-то десятой частью отмечая, что дико затекла шея, и переводит взгляд на стоящего рядом человека. Стройная высокая фигура, облокотившаяся на его рабочий стол. Белая рубашка расстегнута на верхние пуговицы, иссиня-черный хвост волос волной струится по спине и плечам, а разноцветные глаза словно гипнотизируют слабыми бликами, будто вырезанные в темноте. — Опять работаешь допоздна, Тсунаеши-кун? Савада слабо улыбается, прижимаясь щекой к ладони хранителя тумана Вонголы. -Зачем спрашиваешь, если сам видишь, какие тут завалы? Рокудо Мукуро лишь ухмыляется в ответ: — Ку-фу-фу. Слышал бы ты, как матерился Гокудера, когда таскал эти стопы сюда. Молодой босс расслабленно смеется, откидываясь на спинку кресла и в ту же минуту притягивает ухмыляющегося хранителя к себе, потянув за небрежно приспущенный галстук. — Я тебя так давно не видел. В ответ Мукуро лишь снова ухмыляется, и, заметив огоньки пламени в рыжеватых глазах босса, почти шепчет: — Люблю этот взгляд, Тсунаеши-кун. Савада ухмыляется: — Не думал же ты, что я всегда буду бесполезным Тсуной? — Ну кто тебя знает. С этими словами, Мукуро припадает к губам Вонголы в требовательном поцелуе, и тот приоткрывает рот, впуская язык хранителя. Туман целует страстно, настойчиво, с желаем, по-хозяйски исследуя каждый уголок столь желанного рта. От нехватки воздуха у обоих начинает кружится голова, но так не хочется разрывать поцелуя. Наконец, длинноволосый хранитель выпускает губы своего босса. Тсунаеши, словно завороженный, следит за протянувшейся вслед тонкой ниточкой слюны, а затем недовольно стонет, требуя продолжения. Два раза просить не надо, и, снова впившись в чуть распухшие губы, Мукуро тянет молодого Вонголу в сторону спальни. Скрип двери, и два тела падают на широкую кровать, заставив ее жалобно скрипнуть (прим.автора: бедная кровать еще не знает, что с ней дальше будут делать >:]). Не тратя время даром, хранитель тумана разрывает мешающие пуговицы рубашки и отшвыривает ее в сторону, мягко касается губами нежной кожи на шее, тут же отметив ее ярким засосом. Тонкие руки Тсунаеши зарываются в длинные волосы парня, расстегивая изящную заколку и притягивая подчиненного к себе и вовлекая в новый поцелуй. Язык проникает в рот, заполняя все собой, и Савада начинает задыхаться, но так сладок поцелуй, что молодой Вонгола лишь возмущенно сверлит любовника взглядом, когда тот обрывает поцелуй, чтобы не убить ненароком босса. Однако, теплый, такой непривычный взгляд обычно колких глаз, и Савада тихо стонет, закрывая глаза и отдаваясь чувствам. Хранитель тумана медленно скользит по мягкой коже, то прикусывая, заставляя податливое тело чуть вздрагивать, то нежно ласкает языком редкие шрамы, оставленные многочисленными сражениями в прошлом, из-за чего Тсунаеши, чуть хрипло дыша, подается навстречу теплым губам. Взгляды юношей встречаются, и молодой Вонгола замечает, какие огоньки пляшут в глазах Мукуро, а Туман ловит себя на мысли, что рыжие глаза его любовника никогда так не манили, как сейчас, подернутые мутной пленкой желания. Напоследок пройдясь языком по груди, Мукуро приникает к соску. Нежно проводит по нему языком и чуть оттягивает на себя, довольно вслушиваясь в благодарный стон. Осторожно гладит рукой вторую темную бусинку, проходится ниже, изящными пальцами очерчивая контуры напряженных мышц. Ладонь касается паха, мгновенно отдаваясь сладким хрипом Тсунаеши, и Туман невольно вспоминает того неуклюжего хилого мальчишку, которого впервые встретил 10 лет назад. О нет, сейчас же под его ласками стонет красивый стройный парень, ставший настоящим боссом величайшей мафиозной семьи. И он, Рокудо Мукуро, властен над ним, как никто другой. И осознание этого возбуждает еще сильнее, заставляя хранителя чуть слышно ругнуться от нарастающей боли в паху. -Ннн.. Мукуро.. — выдыхает Тсунаеши. Перед глазами все плывет, воздух как будто обжигает легкие изнутри, и каждое прикосновение Тумана отдается в голове яркой вспышкой. Сон давно как рукой сняло, отдав место желанию. Тем временем, иллюзионист начинает ласкать возбужденный член молодого Вонголы, проходясь по всей длине, чуть сжимая основание и нежно поглаживая головку. Савада тихо постанывает, закусывая губы от наслаждения, толкаясь навстречу ласкающей руке. Подаваясь хищному порыву, иллюзионист медленно, словно дразня, проходится влажным языком по всей длине члена, заставляя Тсунаеши буквально биться под ним от наслаждения. Нужно лишь несколько минут, чтобы молодой Вонгола с громким стоном кончил, и, сделав пару вздохов, притянул Мукуро к себе для благодарного поцелуя. В то же мгновение десятый вздрагивает, когда хранитель прикасается измазанной в сперме рукой тугого колечка мышц, поглаживая и чуть надавливая, вызывая громкие стоны босса. Савада полностью отдается удовольствию, и даже не замечает, как за первым пальцем, внутрь проникает второй, а затем и третий. Но легкое массирование простаты не заметить просто невозможно, и юноша чувственно стонет, непроизвольно насаживаясь на пальцы сильнее. — Ку-фу-фу. Тсунаеши-кун, ты и представить себе не можешь, как красив сейчас, — тихо шепчет Мукуро, прикусывая мочку уха и коленью раздвигая ноги босса. — Заткнись. — нетерпеливо выдыхает Савада, но про себя улыбается. Неделя работы была ужасна. Из хранителей с ним были лишь Гокудера и Ямамото, и слушать по ночам в отеле, как в соседней комнате скрипит кровать и стонет Хаято, было не очень приятно — любовник же был на другой миссии и не смог поехать с Вонголой, за что Тсунаеши не раз проклял своего учителя. За эту неделю юноша безумно соскучился по этой нагловатой усмешке и пронизывающему взгляду глаз, кажущихся раскосыми из-за проклятья на правом глазу. Наверное, еще никогда ласки хранителя Тумана не были так сладки, как сейчас. — Ку-фу-фу. Как грубо. — хрипло шепчет Мукуро, в отместку больно кусая кожу на ключице, одновременно стягивая с себя давно давящие брюки и толкаясь членом в хорошо разработанный анус. Савада вздрагивает и тут же уверенно подается навстречу, насаживаясь на головку и закусывая губы от неприятного дискомфорта внутри. Хранитель тумана резко выдыхает, и, не в силах больше сдерживаться, закидывает ноги юноши себе на плечи и резко входит на всю длину, заставив Тсунаеши прогнуться и громко и чувственно застонать. Сделав пару пробных толчков, иллюзионист довольно ухмыляется, наслаждаясь громкими стонами босса, и начинает уверенно двигаться. Влажные от пота тела сплетаются в танце удовольствия, срывая то с губ одного, то другого сладкие стоны, полные всепоглощающего желания и обжигающей, будто Посмертное пламя, страсти. Джудайме извивается под идеальным телом иллюзиониста, насаживаясь сильнее и дрожа от чувства горячей плоти внутри себя. Дыхание сбивается, Мукуро то замедляет, то ускоряет темп, заставляя Тсунаеши уже не стонать, а откровенно кричать от наслаждения. Наконец, длинноволосый хранитель толкается особо сильно, и, хрипло застонав, изливается внутрь десятого Вонголы, и в тот же момент, с громким стоном шатен кончает себе на живот. Тяжело дыша, Туман начинает слизывать белесые капельки с подрагивающего живота раскрасневшегося любовника, и Савада удовлетворенно стонет. — Ты так громко стонешь, что сейчас Гокудера подумает, что тебя тут убивают. — усмехается Мукуро, слизывая кончиком языка капли спермы с губ. — Ему сейчас не до меня. Я видел, как Ямамото шел к нему в спальню, — смеется в ответ Тсунаеши, устало опуская голову на грудь иллюзиониста. — Это все меняет. — с долей издевки произносит хранитель, приподнимает за подбородок голову любовника и страстно целует, — Кажется, ты хотел спать?.. — Я люблю тебя, Мукуро.. — еле слышно шепчет в ответ Джудайме, и, перед тем как провалится в столь желанный сон, слышит в ответ тихое: — Ti amo..*  *** Когда Тсунаеши просыпается, яркое итальянское солнце бьет в глаза, и юноша недовольно щурится. — Мукуро? В ответ раздается лишь шорох штор, раздуваемых утренним ветром. Недовольно ругнувшись, Тсунаеши широко потягивается и зевает — любовник снова ускользнул рано утром, оставив юношу спать. Приятная усталость во всем теле, несмотря на сон, заставляет довольно жмуриться, пока десятый натягивает джинсы и футболку. Однако, в ту же секунду улыбка сменяется ужасом, и рыжие глаза округляются. — Документы!!! В пару шагов молодой Вонгола вылетает из спальни в кабинет и.. удивленно улыбается. Бумаги сложены аккуратной стопкой в углу стола. Пары просмотренных листов хватает, чтобы понять, что все документы идеально заполнены, и Савада в очередной раз восторгается своему хранителю. Вдруг, внимательный взгляд глаз босса замечает аккуратно сложенный листок с надписью на итальянском. "Decimo"* "Учти, Тсунаеши-кун, ты мне должен." Молодой Вонгола еле слышно усмехается. Он уже знает, какой способ возмещения долга будет приятен им обоим.  *Ti amo. [ти амо, ит.] — я люблю тебя. *Decimo [дечимо, ит.] — десятый.