Незабудки

«Шольдлос Вёгер, виновный в убийстве 13-ти человек, педофилии, подстрекательстве суицидников и употреблении легких наркотиков, все еще остается на свободе после побега 12-го сентября. Посмотрите на экран. Если вы видели этого мужчину, незамедлительно позвоните в полицию и сообщите время и место происшествия.»  — Брехня. Я не употребляю наркотики, — нахмурился Вёгер. Он ненавидел, когда люди врут. Его одиннадцатой жертвой был человек, который за деньги давал ложные показания, — я отдал все пакетики тем мерзким хипарям. В октябре этого года Шольдлос был в Сан-Диего, где бесплатно раздавал «грязноголовым» пакетики с марихуаной. Помимо гашиша там был крысиный яд.  Занавески на окнах дешевого мотеля, где остановился Вёгер, засветились — то подъехала машина. Как только машина погасила фары, мужчина подошел к окну и отодвинул занавеску. Полиция. Дерьмо. Парень повесил на плечи рюкзак, накинул на голову капюшон и собирался уже выходить, но вспомнил про револьвер. Да, он все еще на месте. Вёгер запер дверь и направился к лестнице, когда кто-то крикнул: «Стоять!». В кругу света перед собой он увидел свою фигуру. В голове прокручивалось сразу несколько вариантов. Во-первых — броситься бежать, но либо по нему начнут стрелять, либо спустят собак. Во-вторых — сдаться, но никто добровольно не отдастся в руки полиции. В-третьих, можно убить полицейского, но только если он один. Круг света и тень Вёгера не расплываются, так что фонарь один. Шансы, что полицейский без напарника, увеличиваются. Но кто пошлет одного полицейского искать серийного убийцу, пусть даже просто сделать наводки? Все это прокрутилось в голове Шольдлоса на несколько секунд. Вёгер решил — либо все, либо — ничего.  — Обернитесь! — крикнул полицейский. Вёгер начал медленно оборачиваться. Напарника не было, - спуститесь по лестнице, не опуская рук, и останьтесь у подножия! Тут Вёгер понял одну вещь — объявление о розыске крутят уже 9 дней, а в этом мотеле розыскиваемый появился лишь позавчера. Если бы мотельный работник или какой-нибудь постоялец узнал его, Вёгер был бы уже в тюрьме. Никто не знает, что он — это он.  — Предъявите удостоверяющие личность документы, — четко по уставу крикнул полицейский. Шольдлос подошел ближе и дал мужчине документы, — Манн Доппелт. Хмм, по-видимому, все в порядке. В любом случае, благодарю за содействие, — полицейский — на нашивке было написано Ханимед — отдал паспорт владельцу и пошел в сторону машины. Вёгер решил пойти в магазин, мол, поэтому он так спешил покинуть свой номер. Ханимед не спешил уезжать. "Черт, теперь Доппелт будет значиться в списке подозреваемых," - подумал Шольдлос. Он зашел в магазин, - "надо бы купить краску." По радио крутилась дурацкая песня: Восемь дней назад я тебя повстречал, И такой красоты я еще не видал. Ох, Рози, моя ты крошка Рози, Люблю твой нежный аромат алой розы. Самое противное в этой песне (помимо глупой игры слов) то, что ее поет гей. Нет, Вёгер не был гомофобом - он не видел разницы между мужчиной и женщиной, но когда открытый гей поет песню о любви к женщине, это странно. - Итак, на седьмом месте была песня Рикки Тика "Рози", - сказал диктор. Рикки Тик. Надо запомнить. "Точно. Краска," - Вёгер подошел к полкам с косметикой и выбрал цвет, наименее похожий на его натуральный цвет волос, -" 6 долларов. Тогда у меня останется всего пять". Он тяжело вздохнул и пошел к кассе. - Пакет нужен? - спросил кассир. - Нет, - ответил Шольдлос. В это мгновение погас свет. - Сейчас снова включится - тут иногда бывают перепады напряжения. Подождите, пожалуйста, кассу можно открыть только когда работает электричество. Вёгер кивнул. Где-то четыре минуты двое стояли в темноте. Вёгер начал обдумывать убийство Рикки Тика, и тут включился свет. Сначала включилась только половина ламп. Через мгновение они погасли, а затем все лампы начали быстро мигать, то источая ослепляюще яркий свет, то погружая все в кромешную тьму. "Дерьмо," - успел только подумать Вёгер.

***

Манн проснулся от детского смеха за окном. На часах было 3:21. Каким-то образом он проспал до трех часов дня. Слава богу,сегодня суббота и не надо идти на работу. Он попытался встать, и вдруг голова заболела так, будто в нее воткнули раскаленные гвозди,и ,обессиленный, он снова рухнул на кровать. Доппелт не помнил,что было вчера. Кое-как поборов рвотные позывы, он дошел до ванной. Его вырвало, но боль в голове прекратилась. Периферическим зрением Манн заметил, что с зеркалом что-то не так. Присмотревшись, он понял, что у него другой цвет волос.