Вместе, рядом, навсегда

       Думаю, надо начать с обращения к читателям. А точнее к тем немногим, что следят за этой работой. Как человек, только начинающий писать, я ценю каждого появляющегося читателя. Но при том условии, что часть из них мои хорошие знакомые и друзья — становится как-то стыдно. Вообще, для чего задумано это обращение… Я хочу извиниться за тормоза в работе. Это первое. Так как у меня экзаменационный класс — я страдаю от нехватки времени, нехватки сна, нехватки гигабайт в голове. Мой несчастный мозг забит под завязку и на что-то толковое его порой не хватает. По последней главе это было видно. Второе — мои дальнейшие работы, которые уже лежат на моем разделочном (читать — рабочем) столе, получаются довольно грустные, жестокие, а местами несправедливые. Я тут намедни вспомнил старый бомбёж читателей насчет моей работы «Я больше не люблю тебя.» Возмущались из-за того, что наш любимый Хиддлсворт разошёлся по некоторым причинам. Именно поэтому Минздрав, который всех задрал, предупреждает — следующая кучка моих работ, которыми я хочу заняться — сплошной ангст, жесткач и боль. Многие такого не любят, но есть и ценители. Надеюсь, такие, впоследствии набредут. С уважением и легкой настороженностью, C. Ortega. А теперь сама глава. _____________________________________        Локи уже был готов забыться сладким сном, как дверь в комнату распахнулась и в нее с шумом ввалился Тор. Именно ввалился. За короткий отрезок времени, проведенный без Локи, он успел неплохо выпить и захмелеть. Напуганный омега заставил себя подняться с кровати и направиться к мужу. Пьяного Тора он боялся до смерти — ведь именно последняя частенько могла его утащить с собой после таких ночей. С трудом стоящий на ногах Одинсон поднял на взъерошенного Локи пьяный взгляд, осматривая его с ног до головы. Видимо, он долго не мог сообразить, кого видит перед собой, но, наконец разглядев Лафейсона, он пришёл в ярость. — Бесстыжая шлюха… Выглядишь как эти мальчишки из гарема! Это они тебя так нарядили? — Ну… я… — Локи не хотел подставлять ни близнецов, ни Маро. — Я сам так оделся. Всего лишь хотел сделать тебе приятное, — Локи сделал осторожный шаг вперед и, внутренне обмирая от страха, обвил руками шею Тора, начав успокаивающе перебирать пальцами прядки волос супруга. — Я видел, как ты засматриваешься на тех танцовщиц из южного племени Оргил. Я ревную. — Я тебя сильно удивлю, сказав, что эти танцовщицы — любовницы военачальников, а некоторые — и самих вождей, — Тор схватил Локи за руки и крепко сжал его запястья. Омега попытался высвободить руки, но Одинсон не дал ему такой возможности. — Они просто красивые подстилки, на которые приятно смотреть. И ты, мой муж, решил стать таким же? — Я не знал, что в таком виде буду тебе противен… Думал, тебе будет приятно, — Локи попытался осторожно выкрутить запястья из хватки альфы, но тот сжал еще сильнее. Раздался тихий хруст и Лафейсон закусил губу, сдержав стон боли. — Мне будет очень приятно, можешь в этом не сомневаться, — Тор грубо швырнул Локи на кровать и навис над ним, с силой надавив коленом на поясницу. Лофт уткнулся носом в матрац, завозившись в попытках выбраться. — Лежи тихо и не дергайся. Я-то думал, ты уже выучил правила, — хоть Тор и пытался говорить внятно, язык под воздействием выпитого алкоголя заплетался. Но продолжать разговор и не было смысла. Тор небрежно отодвинул волосы Локи в сторону и провёл ладонью по его спине. То тут, то там на бледной коже виднелись тонкие шрамы. Какие-то Локи получил во время тренировок, а какие-то оставил ему на долгую память Тор. Раньше шрамы едва успевали затягиваться, как поверх них появлялись новые. Но такого не было уже давно. Одинсон развел руки Лофта в стороны и привязал его, словно на распятии. Широко разведённые ноги тоже были привязаны к деревянным столбикам. И только Локи начал отчаянно молиться о том, чтобы на этом супруг остановился, как ему на спину со всего маху опустилась тяжелая золотая пряжка ремня, до крови располосовав спину. Локи дернулся, но не закричал — иначе Тор ему еще и рот завяжет или, по обыкновению, засунет туда какую-нибудь тряпку. В это время сверху обрушился еще один удар. А следом ещё и ещё. Вскоре худая спина была расчерчена алыми линиями, из некоторых, особенно глубоких, сочилась кровь. Тор довольно улыбнулся, оглядывая свою работу. Он уже давненько не «развлекался» с мужем таким вот образом и теперь чувствовал себя просто превосходно. Отложив ремень в сторону, он уткнулся носом в макушку Локи и шумно вдохнул его запах. — У тебя вот-вот начнется течка… Может, нам ее ускорить? Что ты на это скажешь, муженек? — Тор, прошу, не надо. — Локи еще помнил отвратительный вкус зелья, которое ему иногда давал Тор, чтобы течка началась раньше. — А мне кажется, что самое время, — Тор поднялся с кровати и, взяв ключ, открыл ящик и достал небольшую бутылочку, заткнутую пробкой. — Честно говоря, я даже не представляю, как ты всякий раз пьешь эту дрянь. Локи промолчал. Он был словно в прострации. Омега так надеялся, что все эти издевательства и унижения остались в прошлом. Но своим сегодняшним поведением он непроизвольно надавил на какой-то рычаг и Тор вновь сорвался. И сейчас все повторится… Подойдя к кровати, Тор схватил Локи за подбородок и крепко сжал его пальцами. Маг сам приоткрыл рот, не дожидаясь, когда Одинсон протолкнет между губ тонкое горлышко. Он с трудом глотал зелье, содрогаясь от отвращения. Оно было чрезвычайно мерзкое на вкус — словно в рот заливали землю вперемешку с водой. Когда склянка опустела, альфа небрежно откинул ее в сторону и стал ждать. Действие зелья наступало быстро. Ас с улыбкой заметил, как Локи начинает неравно ерзать и тихо постанывать. Его запах усилился. — Ну что, малыш, еще будешь сопротивляться? — Тор… Прошу, не надо… — промямлил Локи. Язык его больше не слушался. Он посмотрел на Тора мутными глазами, пытаясь предпринять какие-то жалкие попытки вырваться. Тор снял с Лафейсона остатки одежды и украшений. Ничего не должно было мешать ему. Кое-как избавившись от собственных тряпок, Одинсон устроился между раздвинутых ног мужа и, даже не задумываясь о растяжке, одним грубым движением вошёл в него. Маг тихо завыл, чуть приподняв голову с подушки. Он не мог даже двинуться, что уж говорить о попытках все это остановить. Ас не желал сейчас слушать жалобный скулеж Лофта и с силой надавил на затылок мага, вжав его лицо в подушку. Омега едва ли не задыхался, хрипло вскрикивая каждый раз, когда Тор начинал двигать бедрами резче — тот словно желал убедиться, что его омега еще жив. То ли от долгого воздержания, то ли от чрезмерного количества выпитого, Тор кончил быстро. Он всем телом вжал Локи в кровать, глухо зарычав и изливаясь глубоко внутрь. — Но если… ты и на этот раз не понесешь… — тяжело дыша, начал свою угрозу Тор, — я самолично выпотрошу тебе живот, что бы проверить, что с тобой не так. Последнее, на что хватило Одинсона — это отвязать Локи от кровати и, кое-как одевшись, уйти в свои покои. Ётун осторожно сел в кровати, притянув к груди шёлковую простынь. За всё время супружества он настолько привык к боли, что сейчас еле ощущал ее в своем онемевшем теле. Прижимая ткань к груди и с трудом передвигая ноги, Лафейсон подошёл к балкону и, раскрыв дверь, вышел наружу. Племена внизу все еще шумели. Царского пира им было мало, и они решили устроить свое собственное гуляние. — Счастливые… — вслух произнес Локи, грустно улыбнувшись и взглянув вниз. Он смотрел, как наряженные люди кружили вокруг огромных костров, весело смеясь и распевая песни на своем племенном языке. — Интересно, а что будет, если я спрыгну вниз… Туда, прямо в костёр? Будет ли Тор по мне тосковать? Хм… Нет, не думаю… — чуть приподнявшись на руках, Локи сел на широкую мраморную перилу балкона. В этот момент он, отчаявшийся и почти что сломленный, действительно был готов повторить судьбу предыдущего мужа Тора, но краем сознания понимал, что Одинсон не остановится. И еще одна жизнь после него будет сломана. А может быть, и не одна. — Ну уж нет, Лафейсон! Ты должен взять себя в руки, ты не можешь сдаться… — маг крепко сжал ладони в кулаки и с яростью посмотрел вниз. — Я наследный принц Ётунхейма. И я не совершу такого греха, как самоубийство. Боги мне этого не простят! Спрыгнув на пол, Локи вернулся в свою комнату. Наспех одевшись, омега босиком побежал в сторону крыла, где жили маги. Чародеи были изрядно удивлены, увидев молодого господина в своих комнатах так поздно ночью. Но, узнав причину такого позднего визита, чародеи опешили. — Ваше высочество, неужели вы действительно хотите пройти посвящение? Это ведь так опасно! — Паллик, мне нечего терять. Стоит Тору уйти на очередную войну, меня здесь ничего не будет сдерживать. Отвези меня к ведьмам. Я готов. Разговор с магами продлился до самого утра, и в свои покои Лофт вернулся лишь с первыми лучами солнца. Он устало лег в постель, даже не подумав раздеться. И стоило ему прикрыть глаза, как в дверь в комнату тихо раскрылась. Пришедший гость легко опустился рядом на постель, и знакомая теплая рука накрыла лоб омеги. — Локи, это правда? Ты хочешь пройти посвящение? — голос Маро разве что не звенел от напряжения. Лафейсон приоткрыл глаза и устало посмотрел на цверга. — Скажи, разве меня есть выбор? Что эти ведьмы могут забрать у меня? Молодость, красоту, способность к деторождению? На счёт последнего я очень сильно сомневаюсь. Тем более, Тор уже пообещал меня вскрыть в случай очередной неудачи. — Он этого не сделает. Одинсон, конечно, ублюдок, но такого он точно не сделает, — Маро покачал головой, ласково поглаживая Лафейсона по волосам. — А так… Ты бы мог убежать, когда корабль отплывет. — И оставить тебя и близнецов здесь? Ну уж нет! Выбираться, так всем вместе, — Локи ударил кулаком по постели и рывком сел, заставив Маро подпрыгнуть на месте и немного отстраниться. — Я заберу вас всех отсюда. Верь моему слову. — Я верю тебе, — Маро тепло улыбнулся и крепко обнял Локи. — Ты так вырос… — Чтобы играть в волчьи игры, нужно иметь медвежью хватку. Так меня учил отец, — Локи усмехнулся, сильнее прижавшись к наложнику. — Проверим его теорию на практике.