The moment of truth.

Она жжет в себе эту детскую, эту блядскую Жажду полного обладания, и ревнует – Безосновательно, но отчаянно. Даже больше, осознавая свое бесправие.

Вот она я. Дженнифер Моррисон. Смотрю на себя в зеркало гримерки, упершись ладонями в стол. Моя грудь тяжело вздымается, и это пугает меня. Волоски на руках встали дыбом. Я отталкиваюсь от стола и разворачиваюсь к двери. В таких сценах в кино я обычно что-то разбивала. Это заставляет чувствовать себя легче? Разрушить что-то вокруг себя, чтобы не замечать, как разрушаешься ты. Наверное. Я не знаю. Меряю шагами комнату. В голове одна лишь фраза - я должна была подумать об этом раньше. Я должна была. Должна была подумать об этом раньше. Месяц назад я получила предложение одного из самых популярных шоу США - The moment of truth. Как это было вовремя. Именно тогда я и поняла, что не могу заплатить за свой дом в Западном Голливуде. Мои гонорары попросту не покрывали ипотеку, и я начала паниковать. Звезда мирового масштаба, таковой я себя без скромности считала... звезда с долгами. Звезда, у которой отнимут дом. Не лучшие заголовки газет, не так ли? Если бы мой агент это узнал, он бы сразу уволился. Хотя, ему я пока что платила. Три миллиона долларов, если я честно отвечу на двадцать пять вопросов в прямом эфире и на сто вопросов в подготовке к шоу. Я почти ничего не боялась. Наверное, именно слово "почти" заставляло меня медлить c подписанием документов на участие. У любого человека полно грязного белья. Разве нет? "Все материалы, отснятые от начала программы до конца ее, принадлежат создателям шоу." "При подготовке к шоу Вам будет задано 100 вопросов. Из них на шоу Вам будет задано 20 основных вопросов и 5 дополнительных. Вы можете ознакомиться только с 10 вопросами, которые войдут в финальный список." "Вы не имеете права отказаться от съемок." "Вы не имеете права останавливать игру." "Список приглашенных на шоу людей может быть изменен только продюсерами шоу. Вашим приглашенным будет выделено 5 мест в зале во втором ряду по центру. Вы обязаны предоставить список приглашенных Вами людей за 10 календарных дней до дня съемки, не включая сам день съемки." Слишком много "должна" и слишком мало "можешь". Как и в любом контракте, но здесь речь шла о чистейшей правде. Готова ли я выложить на стол все свои карты за три миллиона долларов? Сто вопросов. Сто вопросов и три часа под детектором. Что они пытались узнать? Вопросы о Хью Лори, о Колине, обо всех моих отношениях, о Паррии и даже о моей чертовой собаке. Я села в автомобиль, громко хлопнув дверью, чем привлекла внимание нескольких папарацци. Вдох. Выдох. Я зря подписала этот чертов контракт, и с каждой секундой понимала это все отчетливее. Руки вцепились в руль так, что побелели костяшки. Я махнула головой, убирая волосы с лица. Назад пути нет. Что может быть тяжелее признания на весь мир? У меня, несомненно, есть что скрывать. И этими тайнами я могла разрушить не одну жизнь. Молчание - это дар свыше. Я всегда так считала. Ложь спасает нас от непоправимых поступков. От правды, если хотите. Иногда и от нее нужно спасение. Скажите, что это не так. Сейчас, стоя в гримерке и вспоминая о шоу, я понимаю, что должна была подумать раньше. Должна была понять, что в этом участвую не только я, но и все те, с кем я делила свои тайны. Должна была остановиться, когда мне задали тот вопрос, когда я увидела испуганные карие глаза, которые умоляли, буквально кричали мне «остановись!». Но я не остановилась. Я не имела права... я не имела этого чертового права! И я чертовски сожалею. Я продала свою любовь за три миллиона долларов. Я получила итоговый список приглашенных за три дня до шоу. Уже тогда, наткнувшись на пару имен, я поняла, что, возможно, это будет неловко. Я тогда еще не представляла, что будет полнейший хаос. Первый ряд был полностью усажен людьми, которые хотя бы косвенно имели ко мне отношение. Мои брови взлетели вверх, когда я наткнулась на одно имя - Фред Ди Бласио. Муж Ланы. Зачем на шоу с моим участием придет ее муж? Мой телефон тогда зазвонил, отвлекая от документа. Я нахмурилась, увидев имя на экране - Лана. - Да? - тихо произнесла я, все еще изучая рассадку. - Джен, что происходит? Я получила приглашение на шоу «The moment of truth». Но ладно я. Его получил еще и мой муж, Джен. Мой муж! - Лана нервничала, и это было заметно. Фреда, видимо, не было рядом с ней, иначе она бы так себя не вела. - Я знаю, сейчас как раз изучаю списки, - кинув документ на стол, я прошла на кухню и взяла бокал вина. Наши голоса были как контраст: эмоциональный и спокойный, нервный и безразличный. - Что будет в этом шоу? - я слышала, как она выдохнула. Ее голос на порядок стал тише. - Ну, ты как будто не знаешь. Я, детектор лжи, шокирующие всех вопросы, - я засмеялась, махая рукой с бокалом, будто Лана была рядом. Будто могла видеть мои жесты. Мою уже тогда чертовски виноватую задницу. - Ты уже прошла подготовку? Те сто вопросов, - она напряглась. Я буквально чувствовала ее напряжение через трубку телефона, что меня неслабо взбесило. Она беспокоилась о своем идеальном браке, черт ее дери. О своем идеальном муже, который наверняка изменяет ей с какой-нибудь длинноногой блондинкой, как в тупом старом анекдоте. Я сжала бокал, на секунду мне показалось, что я раскрошу его в своей ладони, и она разукрасится в кровавые рваные раны. Я сорвалась: - Да, прошла, и, предугадывая следующий вопрос - нет, вопросов про Фреда мне не задавали! Нет, я не спала с твоим мужем! Я спала только с тобой, когда ты была обручена! Но они и этого не спрашивали, ясно? - бокал полетел в стену, окрашивая ее бледно-красными разводами. Шумный выдох в трубку. Клянусь, на секунду я почувствовала, как он опалил мне шею. - «Я бы никогда не переспала с тобой на трезвую голову. Ты мне не нравишься и никогда не нравилась, мне просто стало тебя жаль. Бедная, никому не нужная, даже жених изменяет тебе», - голос звучал ядовито, - Ничего не напоминает? Я закрыла глаза и легла на пол, все еще держа трубку возле уха, вслушиваясь в ее тяжелое дыхание, которое она так неумело пыталась скрыть. Я не хотела возвращаться к тому, что было год назад. Не хотела это чувствовать. - Джен, плевать на то, что было, - снова выдох, я клянусь, что вижу ее перед собой, как она закрывает тонкими пальцами глаза, как ее ладонь скользит вверх, останавливаясь на лбу, как она втягивает ртом воздух, чтобы что-то сказать, - Я лишь хочу... нет, я прошу тебя, я не хочу, чтобы он узнал. Не хочу его вмешивать. Мне нравится моя жизнь, и я не хочу ничего менять. Я открыла глаза и уперлась взглядом в потолок. Я молчала, смотря с немым укором, будто она могла меня видеть. - Это не то, чего ты хотела год назад, - я не позволила обиде отпечататься на моем голосе. Я собрала в кулак всю волю, чтобы сказать это безразлично. - Это то, чего я хочу сейчас, - ее голос был тверд, что не оставляло причин усомниться в сказанном. Тишина. Только наше дыхание сплелось в одно. В такие моменты я возвращалась в ту ночь и ненавидела себя за эту слабость. Я касалась ее в своих мыслях. Касалась ее везде, ведя ноготками по бархатной коже шеи, опускаясь на грудь, пальчиком очерчивая контур ареолы вокруг соска, ведя к пупку, она дрожала, и я чувствовала эту дрожь подушечками пальцев. Шумный выдох. Это вернуло меня в реальность, этот выдох в трубке. Я не почувствовала его на губах. - Он не узнает о том, что между нами было, - как же я тогда ошибалась, произнося эти слова. Я почти не нервничала, когда садилась в то кресло. Я не видела тех, кто в зале. Не видела, потому что яркий свет бил мне в глаза. Они это продумали, все до мелочей. Этот свет гас, когда мне задавался вопрос, чтобы я могла посмотреть в глаза тем, про кого говорю правду. Я не нервничала. По крайней мере, я хотела, чтобы так думали те, кто сидит в зале. Я готова была поклясться, что это был розыгрыш. Все было слишком просто, вопрос за вопросом, я приобретала ранее утерянную уверенность в себе и своих действиях. Да, нет - разве это сложно? Я напрягалась лишь тогда, когда затухающий свет позволял мне увидеть по-хозяйски расположившуюся руку на колене Ланы. Я не понимала, почему это так беспокоит меня, буквально сводит с ума, заставляя ногти впиваться в кожаное кресло, оставляя отметины. Я лгала себе. Я просто не хотела понимать. Я редко видела вас вместе. Как он ведет себя с тобой, как опускает ладонь на твою спину, пропуская вперед, как переплетает ваши пальцы, вселяя в тебя мысль о том, что ты не одна. Защищенность, стабильность, любовь - это все Фред. Я никогда не была готова к таким серьезным словам. Эта забавная жизнь. Я заочно ненавидела Фреда за то, что он тот, кем не являюсь я. И дело не в его статусе "муж". К черту эти ярлыки! Он для тебя... все. Я пыталась. Клянусь. Я пыталась не злиться. Но ногти снова и снова царапали кожу кресла. Улыбка все больше походила на оскал... вопросы внезапно стали более откровенны... «Вы когда-нибудь спали с женщинами?» Дрожь в руках. Еле заметная, можно просто выдохнуть, и она уйдет. Этим сейчас никого не удивишь. Весь зал смотрит, но я чувствую на себе лишь этот взгляд - твой взгляд. Он скользит по мне. Осторожно. Изучающе. Опасливо. Ты заранее знаешь ответ на этот вопрос. Но не знаешь, были ли другие. И я могу дать голову на отсечение, что тебя это бесит. Я смотрела в пол, обдумывая ответ. Он вертелся у меня на языке, но я хотела тебя чувствовать. Твой взгляд. Дольше. Как можно дольше. Я знала, что подними я сейчас голову, я упрусь в этот взгляд. Я даже вижу его в своей голове - ты прищурилась и поджала губы. Я хочу проверить. Да, - озвучиваю ответ, медленно поднимая голову. Я была права. Правда. Слово зеленым светом осветило весь зал. Я увидела, как Фред наклонился к тебе и что-то прошептал, от чего ты в удовольствии прикрыла глаза. Твои действия пробудили во мне совершенно лишние сейчас воспоминания: как я ласкаю мочку твоего уха, медленно перемещаясь на шею, от чего ты еле слышно постанываешь. Одного этого звука достаточно, чтобы пульсация между моих ног стала невыносимой. На смену воспоминаниям приходит злость от невозможности обладания тобой. Мне кажется, я схожу с ума. Это как демонстрация того, что могло быть у меня: смотри, Джен, на месте Фреда могла быть ты. Какая ты дома? Наверное, смешная, когда пытаешься сделать кофе, но проливаешь сливки. Быстро хватаешь полотенце, шлепая по кафелю босыми ступнями. Ты в его рубашке и она тебе ужасно велика, ведь ты такая маленькая. Такая нежная. Такая не моя. «Колин О'Донохью. Лана Паррия. Джош Даллас. Вы имели интимную связь с одним из этих человек?» Как только по залу пронеслось твое имя, твои глаза в удивлении и страхе впились в меня и я могла поклясться, что чувствовала, как он проникает под кожу маленькими острыми лезвиями. Я отчетливо ощущала твой животный страх. Я не могла соврать. В этом уже не было никакого смысла. Тогда я подумала, что потом смогу объясниться с каждым из перечисленных: с Колином, Джошем... их женами. Они мне поверят, ведь я не солгу. Что смогу сказать Фреду, что это абсурд. Что скорее это произойдет с О'Донохью, чем с тобой. И это будет звучать как правда. Но то, что случилось, после моего положительного ответа на этот вопрос, выбило из колеи всех, заставляя шокировано смотреть то на меня, то на тебя. А ты этого не заметила. Ты нервно теребила кофту, когда объятия Фреда покинули тебя. "Вопрос на три миллиона долларов. Давайте уменьшим список до одного. Это была ваша коллега по сериалу "Однажды в сказке" Лана Паррия? Да или нет." Я должна была подумать об этом раньше. В моем ответе больше не было смысла. Вопрос был задан. И мне не было резона тогда многозначительно молчать. Я видела твои умоляющие глаза, ты будто растворилась в этой секунде, пытаясь остановить меня. Но ты не знала, что я не могла остановиться. Я не имела права, иначе меня бы засудили за нарушение контракта. Ты поняла, что я отвечу на этот вопрос. Ты нервно поджала губы, качая головой. Слезы в твоих глазах разрывали меня на части изнутри, и я почувствовала влагу на своих щеках, когда одними губами произнесла это чертово "Прости". В мире не было слова, которое выразило бы мое сожаление в тот момент. Даже слово "сожаление" слишком жалкое для того, чтобы выразить мои чувства. Я презирала себя за то, что делаю. Я закрывала и открывала глаза в слепом отчаянии и жалкой надежде на то, что все это сон. Но, распахивая их, я все так же видела тебя... и твой умоляющий меня остановиться взгляд. Что такое безысходность? Вы когда нибудь были заперты в клетку с ясным осознанием того, что выйти из нее невозможно. Нет. Вы не были. Потому что по своей природе человек не позволяет себе думать, что выхода нет. Иначе он сойдет с ума, он свихнется от понимания того, что его жизнь кончена еще до того, как он познал смерть. У меня не было выбора. Я понимала, что разрушила твою жизнь в любом случае: отвечу я или нет. И я ответила, наблюдая, как в замедленной съемке, освещение студии в зеленый свет и твой уход из зала за напряженной спиной своего мужа. И вот она я. Дженнифер Моррисон. Смотрю на себя в зеркало гримерки, упершись ладонями в стол. И в голове моей все та же единственная фраза - я должна была подумать об этом раньше. - Ты сказала это, черт возьми, ты это сказала! - ты врываешься ко мне в гримерку, громко хлопая дверью, клянусь, на секунду мне показалось, что эти стены рухнут. Ты кричишь. Нет, ты буквально выбиваешь из себя слова, ты не можешь поверить, что это случилось. А я молча слежу за тобой, облокотившись на гримерный стол. Мне нечего сказать. Сейчас я могу... имею право лишь смотреть на тебя, чем я и пользуюсь. - Как ты могла это сделать? - истошный крик, твои колени подгибаются, но ты не падаешь. Этот крик заставляет меня зажмурить глаза и потерять единственный контакт с тобой. Единственную нить, связывающую нас. - Прости, - я пытаюсь. Хоть как-то пытаюсь восстановить утерянный контакт с тобой еле слышным словом, срывающимся с моих уст в мольбе. Мне жаль. Мне действительно жаль, что я такая дрянь. Твои кулачки внезапно хватают меня за грудки, заставляя глаза распахнуться в удивлении, и уже через секунду я впечатываюсь спиной в стену. Я бы не позволила тебе сделать это в любой другой ситуации. Я сильнее тебя. Но не сейчас: сейчас я бездействую, а ты используешь то небольшое количество сил, которые у тебя есть. В голове проскальзывает невольное "моя девочка", и это ужасает меня. Ты пугаешься того, что ты сделала. Я вижу это в твоих глазах. Подаешься телом в немом вопросе в порядке ли я, но сразу же отступаешь назад. Как страх перед причинением боли может уничтожить все ужасные поступки за одно мгновение? Ты отступаешь, пока не упираешься в стул и не падаешь на него, закрывая лицо руками. Я разрушила твою жизнь. Надо было подумать. Я разрушила. Разрушила твою жизнь. На минуту воцаряется тишина. Мы в разных концах комнаты. И я боюсь пошевелиться. Потому что одно малейшее движение тела заставит меня двигаться дальше: исправлять то, что я наделала. А я понятия не имею, как все это исправить. Твой всхлип возвращает меня к реальности и я вздрагиваю, осознавая, что ты не сдерживаешь рыданий. Глупцы те, кто считает тебя сильной. Кто видит в тебе Реджину. Ты никогда не была сильной, Лана. Неуклюжей, милой, сексуальной - да. Но не сильной. Тебе всегда нужна была забота и любовь, которые ты однажды пыталась найти во мне, но которые я не была готова тебе дать. - Господи, я не понимаю, - я почти не разбираю, что ты начинаешь говорить, это заставляет меня сделать несколько шагов к тебе, ты всхлипываешь, едва ли не захлебываясь в слезах, и я ненавижу себя за это, - Я не понимаю, почему ты делаешь это, Джен, я не понимаю. Я не нужна тебе, и ты ясно дала мне это понять. И я ушла. НЕТ! Я вздрагиваю в паре шагов от тебя, ведь последнее слово ты кричишь. Это странно, как расстояние в реальности до человека совершенно не совпадает с расстоянием до его души. Сейчас я не могу дотянуться до тебя. Но ведь ты так рядом. Вот. Но до тебя так чертовски далеко. Ты поднимаешься со стула и твое лицо искривляется в ненависти. Рука взлетает вверх и указательный палец упирается мне в грудь, заставляя отступить на полшага назад. Твой крик давит на перепонки, доносится до самых глубин моего сердца, заставляя его биться быстрее. Еще быстрее. - Ты унизила меня! Ты прогнала меня! Я продолжила жить без тебя. Зачем ты разрушаешь то, что я так тяжело построила, Моррисон, ЗАЧЕМ? - Потому что Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ! - я не выдерживаю. Убираю твою руку, схватив тебя за плечи. Я встряхиваю тебя, добиваясь того, чтобы ты успокоилась. Я идиотка! Твоя привычная жизнь трещала по швам, а я хочу от тебя спокойствия! Но я хочу быть услышанной тобой. Впервые я хочу быть хоть кем-то услышанной! Твои волосы падают на лицо, а голова опускается вниз. Ты расслабляешься в моих руках на долю секунды, но тут же напрягаешься, когда до тебя доходит смысл моих слов. - Как ты смеешь! - звонкая пощечина, моя щека загорается, и я отпускаю тебя, механически хватаясь за лицо, - Я не нужна тебе и никогда не была нужна! Ты рассекаешь ладонью воздух, очерчивая пространство вокруг себя, а мне кажется, что ты снова ударяешь меня - так мне больно от этих слов. Я сама виновата в том, что ты говоришь. Я когда-то заставила тебя во все это поверить. Но что-то сейчас срывается во мне. Эта боль дает толчок чему-то в моей душе и я шагаю вперед, хватая тебя за локти. - Это ложь! Это чертова ложь! Я не могла позволить себе... не могла, - вдруг я снова осекаюсь. Я не могу создать из того, что чувствую, слова. Это заставляет меня на секунду замолчать и выдохнуть, приводя в порядок голову, - Я не такая, как он. Он даст тебе больше, чем могу дать я. Он даст тебе стабильность, любовь, детей, в конце концов. У меня же нет ничего кроме любви. Я не могла позволить себе отнять у тебя возможность быть с таким человеком как Фред. Ты заслуживаешь этого. Твои влажные от слез глаза изучают мое лицо в попытках зацепиться хоть за что-то. Ты привыкла, что я причиняю тебе боль, ты просто не можешь поверить в то, что сейчас я говорю совершенно искренне. И я жду. Не смею пошевелиться, я даю тебе время мне поверить. И ты делаешь это. Твои губы медленно размыкаются и ты тихо шепчешь: - Я хотела тебя. Предательские мурашки в одно мгновение покрывают мою кожу, и мне ничего не остается, как закрыть глаза в понимании произошедшего. Это маленький шаг вперед, которого я не смела даже ждать от тебя. Ты позволяешь мне... позволяешь мне снова войти в твою жизнь и я выдыхаю: - Я знаю. - Я всегда хотела тебя, - мне впервые говорят такие слова, знаешь. Которые не несут в себе никакого сексуального подтекста. И в моей груди медленно разливается тепло, окутывая каждую клеточку моего тела. Меня хотят. Хотят, чтобы я была рядом. Именно я, настоящая я. Ты заключаешь в свои ладони мое лицо, заставляя меня снова заглянуть тебе в глаза. И я вижу там бурю эмоций, одна из которых - прощение. Почему? Почему ты так легко прощаешь меня за то, что я сделала тебе за последний год? И ты будто слышишь мои мысли, шепча мне "Я люблю тебя". Моя кожа снова моментально покрывается мурашками. Господи, где я брала столько сил скрывать, что схожу по тебе с ума? Я наклоняюсь к тебе, но останавливаю себя в страхе быть отвергнутой. Мои глаза изучают твое лицо, но не находят ответа. - Я хочу... Позволь мне... Я запинаюсь, не могу смотреть на тебя и думать одновременно. Это смешит, знаешь? Это была огромная ошибка небес - создать тебя такой бесконечно прекрасной. - Поцелуй меня уже, Моррисон, или, я клянусь, я убью тебя, - ты не смеешься, но в твоих глазах пляшут черти и я понимаю, что я попала еще в тот день, когда Ноласко представил меня тебе. И я целую, медленно касаясь твоих мягких губ. Принадлежащий мне стон наслаждения нарушает тишину в этой гримерке, и я чувствую, как ты ухмыляешься. Я знаю, что все то, что я сделала, ты не забудешь так быстро, как я бы того хотела. И впереди у нас полно дерьма с журналистами, сериалом, друзьями и знакомыми и, в конце концов, с твоим мужем. Но я хочу, чтобы ты знала, что я буду любить тебя так, как еще никто никогда не любил, я не позволю больше никому причинить тебе боль.